Андрей Андронов - Сборник рассказов Страница 2

— Да чего ему сделается, орден ему на знамя! — дед сосредоточенно колотил яйцом об край стола.

После семнадцатой попытки разбить яйцо деда хватил удар. Мстительная бабка недобро усмехнулась и поухватистей взяла кочергу.

Утомившись, бабка отбросила в сторону изломанную кочергу и прилегла отдохнуть. В ее ограниченном сознании не умещалось, как это яйцо из мягкого металла может держать удар кочерги из высокоуглеродистой легированной стали.

— Детские сказки, стройку их в пятилетку… — ворчала она, переворачиваясь с боку на бок.

Дождавшись, пока бабка уснет, из-под печки тихо, как тень, выскользнула мышка и прокралась к яйцу. Проведя по скорлупе несколько раз алмазным резцом, она легко подтолкнула его хвостиком и скрылась в норе. Яйцо с грохотом разбилось.

— Мать-перемать! — от удивления и досады бабка перешла на старорежимный диалект и грохнулась в обморок.

Пробившийся между досок лучик света блеснул на золотистом пуху, рассыпавшемся по ее плечам, мягко тронул россыпь веснушек и скользнул по ее безупречной фигуре.

Бабка сонно приоткрыла глаза, грациозно потянулась и закудахтала во все горло. Рядом с ней на постели лежало золотое яйцо.

QUO VADIS

Ты когда-нибудь трогал рукой облака? Это потрясающее чувство, когда ты ты машешь им рукой и вдруг одно из них изменяет свой плавный полет и широкими кругами спускается к тебе… И если у облака хорошее настроение, а оно у облаков всегда хорошее, ты сможешь забраться на него и оно поднимет тебя вверх, ближе к золотому диску, сияющему посреди лазурного неба… А на некоторые облака можно забираться и вдвоем…

Ты когда-нибудь слышал поющий ручей? Хрустально чистая вода, звенящая мелодий потока, шорох ползущих по дну маленьких камешков… Шелковая трава под ногами, зеленый шатер деревьев над головой, цветы, источающие тонкий аромат, и убаюкивающий шепот листьев…

Снежно-белые единороги бродят вокруг, тихо переговариваясь, и их почти неслышные шаги так хорошо вписываются в музыку леса… На их грациозные движения можно смотреть часами, не уставая и не переставая наслаждаться видом этих чудных созданий…

Ты когда-нибудь видел оленят, играющих со львятами и медвежатами на солнечной лужайке, в то время как их родители в тенечке ведут добродушную соседскую беседу, медленно текущую сквозь полуденную жару? Случалось ли тебе играть в карты с обезьянами, которые отчаянно рискуют, подтасовывают карты, дерутся за возможность раздавать и отвечают шуткой на каждое твое слово?

Случалось ли тебе видеть сказочные миражи над клочком пустыни величиной с небольшой пруд? Видел ли ты в колебаниях раскаленного воздуха драконов, парящих над песчаными бурями, гномов, живущих в скалах, эльфов, варящих эль или фей, танцующих в лунном свете? А случалось ли тебе, обернувшись, увидеть их всех, глядящих в то же марево и видящих там свои, другие сны?

Случалось ли тебе проходить через увитые плющом ворота замка, стоящего между лесом, пустыней, горами и морем? Видел ли ты стены белее снега, крытые красной черепицей, над которыми светится червленое золото колоколен? Сидел ли ты на башне со стаканом золотистого вина, обсуждая с баньши смысл жизни и глядя, как солнце садится за лесом, оттеняя зелень своим багровым дымом, или на ночь и бочонок позже встречая его из-за гор, и сравнивая розовый оттенок вершин с цветом вина в новой, покрытой пылью и паутиной бутылке?

Сидел ли ты в библиотеке, хранящей рукописи Олимпийских богов? Приходилось ли тебе бросать на турнире перчатку и нестись вперед на покрытом сталью коне, думая о той, кто смотрит на тебя с трибун? Пробовал ли ты прочесть тайны Сущего на дне тигля, в котором плавится философский камень? Танцевал ли ты на Балу Миров?

Одним словом, был ли ты в Ланвейле?

Он ждет тебя. Рано или поздно, верхом или пешком, с мечом или книгой, полный сил или умирающий, победивший или нет — ты обернешься и увидишь золотые купола, красные крыши и белые стены. Хлопнут на ветру флаги, ляжет под ноги тропа и грифон на замковой башне махнет тебе крылом.

Добро пожаловать в Ланвейл.

ПЕРЕКУР

Мужики, перекурим! А то в этой духоте сдохнуть можно. И послушайте, что я вам расскажу. Не, мамаша, приличное, пусть слушает. Он у вас уже большой, как я тогда. Когда? Да какая разница, все мы такими были. Детями. Чтоб не сказать — интеллегентами. Почему интеллегентами? А слушай почему.

В детстве я любил играть в слова сам с собой. У меня был хороший противник — я мог предсказать все его ходы вперед. Только было тяжело найти незнакомое ему слово. Я до сих пор помню как расширились глаза моей бабушки когда я в три года на вопрос ее знакомой «кем ты будешь» ответил «эксгибиционистом», искренне полагая что это продавец мороженного.

Сейчас, когда этот мужик в умных очках смотрит на меня так, словно я должен помнить закон Дюлонга и Пти, и при этом нежно поглаживает мою помятую зачетку, у меня появляется нехорошее ощущение в правом желудочке. Левый мне удалили в детском саду вместо гланд, по ошибке. И после того, как я чистосердечно рассказываю ему все что только что прочел на крышке стола, он с таким тяжким вздохом ставит мне три, что мне хочется ему сказать: «Мужик, не надо так, тут все свои, ты же знаешь, что когда Эйнштейн писал теорию относительности, мы копали картошку». Когда я однажды сказал это куратору, он долго объяснял мне как будет брать мой интеграл, цитируя Фихтенгольца и поминая функции Бесселя до пятого колена включительно.

Когда меня вчера вызвал к себе декан, я не думал что это будет ТАК плохо. Ну не знал я, что там 50 киловольт, ну не знал, что тут такого! И даже не очень долго горело. Так, час, может два. Зато декан сказал что когда лабораторию отстроят, то там повесят табличку, чтоб не трогали. Так что я тоже буду приносить пользу.

Вы не представляете, как иногда хочется в Африку! Нет, вы не смейтесь, вы подумайте — жирафы бегают, слоны там всякие, зебры… Песок… И посередине, так гордо, медленно, важно — я. На этом, как его… А, Кэмеле. Ну, такой, с горбом. На картинке видел — ну зверюга! Как наш бывший проректор. Тоже так — с виду и не скажешь, а глаза такие умные-умные… И жует еще все время, просто прелесть. О здоровье заботится.

Ладно, мне пора. Там ребята с утреца за багажом знаний пошли, мне надо за рыбкой сбегать. И хлеба добыть где-нибудь, если найду, а то канарейка уже третью неделю почти ничего не ест. С утра только на пару минут лапы в розетку вставит — и потом хоть бы что. Во, приспособилась! Мой сосед тоже так пробовал на прошлой неделе — до сих пор чирикает. Думаю, как заряд кончится, так и перестанет, а нет — сведу к врачу, а то перед людьми неудобно.