Бергельмир Гримтурсен - Попал Страница 2

Смерть от жажды, от самоутопления, от отравления собственной мочой (которая, как он знал после двух или трех проходов через организм становится ядовитой) или от морской воды. Разница не так уж велика. В появление спасателей Слава не верил.

Не смотря на мрачный настрой, умирать прямо здесь и сейчас Владислав не торопился. Может от того, что теплое море и легкий бриз ассоциируются с курортом, а не суицидом?

— Ладно, долгие прощания — лишние слёзы — подбодрил себя новоявленный пловец и полез в воду.

Кроме бутылок на поверхности покачивался другой мусор, покинувший ведро во время падения. Как только Слава спустился в воду и сделал движение в сторону бутылок, на лицо ему тут же прилипла пластиковая веревочка, которыми обычно перевязывают торты. Охотник за собственным мусором досадливо снял её с лица, но откидывать в сторону не стал, а осторожно положил на камни.

— Пригодицца! — пробормотал он с прибалтийским акцентом и вернулся к ловле бутылок.

Вскоре бутылки были выловлены и валялись на халате. Но Владислав решил достать сразу уже и всё остальное. Потом разнесет волнами, а вдруг чего еще понадобится. Чай не дома.

По привычке чуть было не пописав в море, но удержавшись в последний момент, он выкинул на камни четыре пол-литровые жестянки из-под вчерашнего "Козела", скомканную и изрядно уже подмоченную газету, с очистками от тушки скумбрии, две упаковки из-под креветок и целлофановый пакет, с прилипшими картофельными очистками.

Писать хотелось уже сильно, но пока он терпел, здраво рассудив, что чем дольше влага пробудет в организме естественным путем — тем лучше.

В итоге, пойдя на принцип, Владислав заодно решил достать и то, что успело погрузиться на дно. По сути, должен же он чем-то заниматься? Должен. Пока что-то делаешь, вроде и о дурном меньше думается. К тому же вдруг там острое что-нибудь найдется, будет чем вены вскрыть. Всяко польза не малая.

— Кстати! — С шумом набрав полную грудь воздуха, Слава начал погружение.

Морская вода нещадно резала глаза. Должно ли так быть на море ныряльщик не помнил, но так или иначе — хлам пришлось поднимать на ощупь. Благо нырять было не глубоко, чуть глубже человеческого роста.

На этот раз находки были куда серьёзней:

"Бублик" из старых дырявых носков. Владислав не сразу понял что это за мягкая хрень, похожая на медузу, плавает у самого дна. Сам он носки в ведро не выбрасывал. Вообще. Видимо супруга на них где-то наткнулась и по злобности натуры, в очередной раз не спросив, сразу сунула в помойку. А их ведь носить и носить еще можно было, между прочим. И поносим…

Два (да-да! И это чудо!), два ножа от кухонных ножниц! Жена накануне попросила починить. У ножниц посередине выпал скрепляющий винтик, но Владислав даже не взглянул на поломку. Он гордо швырнул ножи в мусор, сообщив, что такого китайского говна он может купить сколько угодно. Вот еще чинить ерунду всякую.

Купить новые он конечно забыл, но с этим пусть там Татьяна мается. Зато у него теперь есть "средства профессионального ухода", только не за собой, но от себя, из жизни в общем.

Это и было то самое "кстати!".

Еще со дня была поднята горсть, выпавших из пакета, картофельных очистков. Явно не все, так, небольшая кучка.

Об осколки перегоревшей лампочки был не сильно, но больно порезан палец.

А последней ходкой была выловлена самая странная вещь.

Это была початая пачка "Парламента" с небольшой черной пьезо-зажигалкой внутри.

Держа сей загадочный предмет в руках, Слава выбрел на берег и уселся на камень, оставив ноги болтаться в воде.

Дело в том, что он не так давно бросил курить и теперь очень плохо переносил запах табачного дыма. Жена Таня не курила совсем. Была мысль, что пачка и вовсе не из его ведра. Но тогда откуда? Сигареты почти не размокли и сохраняли форму, а зажигалка просохнув зажглась со второго нажатия. Чудеса.

— Это ж-ж-ж не спроста! — Пробормотал Слава, вспомнив крылатое выражение Винни Пуха — Тут что-то не чисто.

Кто-то приходил к нему домой пока его не было. Приходил к его жене. Кто-то, о чьем приходе она ему не рассказала.

Конечно, их отношения были не идеальны и местами весьма далеки от доверительных.

Но о приходе подруги или мамы она бы сказала. Хотя…

Теща курила как паровоз, но "парламент" не её выбор. Подругам вообще строго запрещалось курить в квартире, даже на балконе. По крайней мере Слава так думал.

Взгляд упал на упаковочную веревочку от торта. Ага, в холодильнике был какой-то недоеденный торт. Он тогда не обратил внимание. Сам-то Владислав сладкое не любил, а всё, что он не любил, он обычно игнорировал. Танюха, да, любит сладости, но не до такой же степени, чтобы покупать торт и жрать его одной.

— Вот и доигнорировался я, походу. — хмыкнул потенциальный рогоносец.

— Ладно, хрен с ним, теперь не узнаешь. Домой всё одно уже не попасть. Да и бред всё это, мало ли кто там мог зайти…

Слава потянулся к пивной бутылке, но в последний момент передумал, жалко такую большую ёмкую тару под письки использовать. Он лучше на этих бутылках плыть куда-нибудь будет, при необходимости. Засунет в рукава халата, вот и будет чуть полегче на плаву держаться.

Он теперь выживальщик и Робинзон, а это, знаете ли, обязывает мыслить шире!

Выбор пал на йогурт с бесценными бактериями. Слава сгреб бутылку, свинтил крышку, зачем-то заглянул внутрь… и оцепенел.

Сердце громко застучало где-то в горле, глаза начала застилать какая-то красноватая мутная пелена.

Руки затряслись, бутылочка, выпав из рук тихонько тюкнулась горлышком об камень.

И оттуда не спеша, словно издеваясь, начал медленно и торжественно выползать использованный презерватив.

Владислав Андреевич с супругой уже больше десятка лет не использовали средства предохранения, как ему казалось, всё еще не теряя надежды на продолжение рода.

И теперь он смотрел на этот небольшой мешочек из тонкой резины, с ужасом, как смотрят на омерзительное, смертельно опасное насекомое.

Слава несколько раз сморгнул, дернулся, поднял голову к чужому небу и зарычал страшно с подвыванием:

— СУУУКАААА!!!

Глава 3. Ночные страхи

Владислав проснулся от холода. Вокруг было темно, мокро и очень страшно. Особенно страшно было от того, что он не помнил где и при каких обстоятельствах засыпал, почему ему так плохо и где он находится сейчас.

Он сел рывком и тут же взвыл от боли. В голове сверхновой вспыхнула адская, нестерпимая боль и рассыпалась жгучими искрами по всему организму. Глаза резало, будто в них плеснули кислотой.