Марина Дяченко - Баскетбол Страница 2

* * *

Стены душевой были облицованы белой кафельной плиткой. Кое-где вместо выпавших кафельных квадратов темнели пустые бетонные четырехугольники; на потолке набрякали тяжелые капли, а из душа - пластмассового распылителя на высокой никелированной трубе - широким веером хлестала горячая, очень горячая вода. Антон попытался покрутить вентиль - тщетно; температура воды не регулировалась. Ребята стояли, запрокинув головы, подставив лбы обжигающим потокам. Сейчас на них не было футболок, и Антон не мог различить, где свои, а где чужие. Где игроки Мэла, а где - Людовика. Душевая была просторная. Кранов хватало на всех. Случайно - или не случайно - Антон выбрал себе душ напротив кабинки Саши. Из всех этих ребят Саша - соперник - был ему ближе всего. Может быть потому, что именно Саша был первым, кого он встретил? - Становись под струю сразу, - сказал Саша глядя, как Антон пытается остудить воду в ладонях. - Привыкнешь. Это все-таки не кипяток. - Да? - неуверенно спросил Антон. - Послушай меня, - сказал Саша. - Иди сразу под душ. Антон послушался. В первую минуту было нестерпимо, но потом - очень быстро - он действительно привык. Только морщился. - Ты - почему? - спросил Саша, глядя в сырой потолок. Щеки его были очень бледными для человека, стоящего под горячей водой. Антон решил промолчать. - Я в армии, - сказал Саша. - Меня эти козлы... Ну, не важно. Короче говоря, я в армии, а ты? Тоже? - Я в армии не был, - сказал Антон. - Я в институт... - Так ты на гражданке? - удивился Саша. - А с чего? Антон сделал вид, что не слышит. - Я думал, что мне будет как бы послабление, - задумчиво сказал Саша. Через этих козлов. Оказалось - ни фига. Просто мне повезло, что Людовик искал баскетболиста. А то загремел бы на общих основаниях... - Как это - на общих основаниях? - спросил Антон. Саша поежился под горячим душем: - Хрен его знает. Я думаю, что это хуже, чем здесь... Сильно хуже. Тот парень, который играл с Мэлом раньше - он теперь на общих основаниях. - Ты меня почему сукой обзывал? - спросил Антон. Саша покосился недобро: - А ты не понял, с понтом дела... Если бы ты так дальше играл, как в первые десять минут - тебя бы уже здесь не было. Было бы тебе совсем другое. Хлестала из душей вода. Лаково поблескивала кафельная плитка. - А тебе-то что? - спросил Антон. Саша вздохнул: - Люди друг друга поддерживать должны... Рядом переговаривались другие ребята. Их голоса странно, по-птичьи звучали под мокрыми сводами. - Да, - сказал Антон, чтобы прервать молчание. - Вот прикинь, - сказал Саша, потирая ладонями плечи. - Если бы даже кто-то из тех козлов здесь вот оказался... Я бы и то ему добра желал. Вот честно. - А что тот парень сделал? - тихо спросил Антон. - Который на моем месте играл? - Филонил, - нехотя сказал Саша. - А может, не филонил. Может, характер такой. И он ведь мастер был, международного класса... Мэл сказал, что он игру не любил. Игру любить - это значит... Вот ты сегодня дважды забросил. А я лопухнулся два раза. Еще пару раз лопухнусь - и тоже на общих основаниях пойду... - Нет, - быстро сказал Антон. Саша пожал плечами: - Нет... Потому что в следующий раз я не лопухнусь. - Как можно любить эту игру? - шепотом спросил Антон. Саша невесело усмехнулся: - Игра - она игра и есть... Я со школы в баскетболе. С первого класса. Так, думал, и буду всю жизнь в баскетболе... А вот с армией... Я в команде ЦСКА не удержался... тренер там был один, скотина. И пустили меня... тоже на общих основаниях, - Саша вздохнул. - Вот... А ты, если рассказывать не хочешь - так я же не пристаю. Я так просто... Поговорить. Антон выгнулся, пытаясь дотянуться до середины спины. До того места, куда вошел нож; ничего не было. На ощупь - совершенно гладкая кожа. - Это поначалу жутко, - сказал Саша. - А потом - ничего... Втягиваешься. Главное - ни о чем не думать. Вот Вовка ваш. У Мэла нападающие меняются, как у младенца памперсы... А Вовка держится. И ты держись... Журчала вода. - Что сейчас? - спросил Антон. - Играть. - Снова? А... - Времени-то нет, - сказал Саша как-то очень печально. - Самое неприятное... времени здесь нет. Ни утра, ни ночи... Ничего. Площадка и душ. И все. И, если Людовик позволит - посидеть в тенечке... Но тебе надо у Мэла спрашиваться. А он, по-моему, злее. Антон вспомнил, как Людовик вытирал нож о штанину. Мэл - злее?

* * *

Он помнил зеленый двор под ногами, скрип жестяного козырька, угрюмую решимость кого-то за что-то наказать. Себя? Ленку? Маму? Весь последний месяц он находил и выписывал в блокнот изречения великих и просто известных. О том, что события имеют свойство развиваться от плохого к худшему, что если неприятность может произойти - она обязательно происходит, о том, что единственный свободный выбор в этой рабской жизни отказ от нее. Он помнил момент толчка. Он даже полет немного помнил. Секунда, замирание, и кровь в жилах превратилась, кажется, в холодец... И он знал, что было потом. Он очень многое откуда-то знал. Мама вернулась с работы, вымыла руки и стала готовить ужин. На столе в кухне стоял маленький телевизор, там крутили сериал... Телефонный звонок зазвонил одновременно на экране - и в прихожей. Мама вытерла руку о полотенце и подняла трубку. И голос, незнакомый и официальный, спросил ее, она ли такая-то. И тогда она все поняла.

* * *

...Саша и в самом деле забросил - красиво завершил атаку зеленых маек. И тут же упал, потому что в шее у него сидела короткая стрела с черным оперением. - Ее выдергивать трудно, - сказал кто-то, кажется, Олег. Выдернули. Из маленькой дырочки выкатилась большая капля крови, сползла вниз, оставляя вокруг шеи лаковую спиральную дорожку. Докатилась до ложбинки между ключицами, остановилась; Саша вытер шею тыльной стороной ладони. Не стер - размазал. Вова с Антоном провели несколько комбинаций, но безрезультатно. - Тебе в бросках надо тренироваться, - в сердцах выговаривал Вова. - А то комбинируй-не комбинируй, а результативность никакая... Команду подводишь! Людовик был доволен, покачивал острым носком ботинка. Мэл грыз соломинку. Антон устал. Мышцы повиновались, и ноги были легкие, будто на разминке тем не менее внутри он устал смертельно. Сверху палило невидимое солнце, под ногами поблескивал оледеневший снег, оранжевой молнией метался перед глазами яркий пупырчатый мяч. Вова что-то говорил - Антон понимал с пятого на десятое. - Тоша, - позвал Мэл. - Подойди сюда... Антон подошел. Тень забора упала на лицо - на мгновение сделалось легче. - Тоша, - сказал Мэл. - Я ведь на тебя рассчитываю. Возьми себя в руки, а то, гляди, у меня уже двое кандидатов на твое место в заначке... Понял? - Мне бы отдохнуть, - выговорил Антон. - Не нужно тебе отдыхать... Ты в прекрасной физической форме, - Или ты играешь сейчас - или отправляешься, куда следует... Понял? Антон молча кивнул. Вернулся на площадку; перед ним расступились. - Играй, - сказал Саша умоляюще. - Там - хуже. Поверь.