Андрей Калинин - Что желаете Страница 2

Калинин Андрей

Что желаете

Андрей Калинин

Что желаете?

Тоска, казалось, была не только во мне. Она заполняла воздух, урчала моторами автомобилей и шелестела листьями, она пахла шашлыками из окон кооперативного кафе "Мечта", мило улыбалась губами встречных девушек. Никуда от нее не денешься. Боже! Сколько можно? Ну, разлюбила - и ради бога! Пусть живет со своим... или со своими... Но я-то почему должен страдать? Кому от этого польза? И подумать только! На земле больше двух миллиардов мужчин, никто знать о ней не знает - и прекрасно живут. Хотя нет, вот этому, кажется, не лучше, чем мне. На скамейке скрючился мужчина неопределенного возраста. Тело его, прикрытое каким-то нищенским тряпьем, время от времени жутко подергивалось, а в глазах застыла полнейшая безысходность. Вот тоже: сидит человек, никому плохого не делает - так неужели нельзя, чтобы у него было нормальное настроение? Или даже веселое? И тут моя тоска сразу куда-то испарилась, Как я мог переживать из-за такой дуры? Ха-ха! Ну, не то чтобы совсем жалеть не о чем, есть в ней своя изюминка. Но жизнь-то не кончена! Так что же я две недели изводился..? Нет - еще удивительнее, что все в один миг исчезло. Может какая-то внешняя причина сработала? Может, вот у этого самого паралитика - какое-нибудь особое биополе? Стало даже не по себе: вдруг я от него отойду, и тоска снова вернется? Надо бы, пожалуй, хоть немного на дорожку подзарядиться. Тьфу, что это я несу..? А сам уже сел на скамеечку рядом с ним. - Что, - скривился он, - неужели полегчало? - Так вы действительно экстрасенс? - Это еще почему? - Хотя бы потому, что я ведь вам о своем самочувствии не докладывал. - Ну, - почти весело улыбнулся он, - если б вы видели свое лицо... - Допустим. Но мне же действительно стало легче. И не просто легче. Редко у меня бывало настроение лучше, чем сейчас. - Гм, - незнакомец задумался, с сомнением оглядел меня с ног до головы, пристально посмотрел в глаза. - Скажите, - наконец произнес он, - только не торопитесь и, тем более, не обманывайте - ей-богу, это в ваших же интересах. Вы не завистливы? - Да вроде бы нет. Паралитик огляделся и, увидев, что в скверике, где стояла наша скамейка, никого нет, вдруг преобразился. Морщины разгладились, подергивания исчезли, и стало видно, что ему не больше тридцати. Он потянулся, а потом и вовсе развалился на скамейке, явно наслаждаясь этой обычной для любого нормального человека позой. - Да, меня Андрей зовут, - протянул он мне руку; я тоже представился. - Очень приятно познакомиться. Надеюсь, добавил он, почему-то печально вздохнув, - что и вам от нашего знакомства будет только приятно. - Андрей снова оглядел скверик. - Если кого увидите, предупредите. На людях приходится строить припадочного. Сейчас вам первому все расскажу. Итак, вы уступаете старушкам место в трамвае? Вот и я тоже. Но кто бы мог подумать, что это так опасно? А я еще и сумку ей помог затащить, да и саму ее в трамвай погрузил. Она так и растаяла: - Ах ты ж, мой касатик! Ну, теперь чего хочешь проси, все тебе сделаю! - Спасибо, - говорю, - бабуля, ничего мне не надо. Не то что мне и вправду ничего не надо было, и не такой уж я бескорыстный, но бабка сама-то еле на ногах держится - о чем ее просить? Только оказалось, недооценил я старушку. - Вижу, золотой, - говорит, - не ради выгоды ты мне помогал, а от чистого сердца. Так что будет тебе награда. Слушай, - руку мне на плечо положила, смотрит прямо на меня, а глазищи у нее... - Раз говоришь, что тебе лично ничего не требуется - так тому и быть. Но знай, что теперь с каждым случится то, что он тебе пожелает. Тут, смотрю, как раз моя остановка. Я, конечно, бабку вежливо поблагодарил, вышел, а слова ее почему-то из головы нейдут. "Интересно, - усмехнулся я, подходя к дверям своего института, - если бы и вправду хоть раз получилось, как она сказала? Что будет с Витькой Крупиным? Страшно подумать!" Когда мы с Витькой институт вместе кончали, то считалось, что он подает надежды, а я не подаю. Он вообще был разносторонний - и с волейбольной командой в Чехословакию ездил, и в комитете комсомола отвечал за идеологию. Говорили, правда, что отсюда и пошли его успехи с публикациями, но я не согласен - работы, действительно, того стоили. Однако оба мы защитились, обоих распределили в один престижный НИИ... А через год руководитель группы высказался в том смысле, что вот, мол, пришли одновременно, из одного вуза, а такие разные. Но в роли талантливого оказался я! Я не злорадствовал, наоборот, пытался Витьку утешить: дескать, ничего, ты еще себя покажешь, у тебя же оригинальное мышление. Он только огрызнулся, решил, что издеваюсь, и после этого каждый раз при встречах краснел, а когда я вскоре стал старшим научным - и здороваться со мной перестал. И вот я легкомысленно пошел его искать. В общем-то, я, конечно, играл тем более, что это был мой первый день после отпуска... Вот вы верите в гороскопы? Так же примерно я бабке - если и поверил, то чуть-чуть, и искал Витьку как бы в шутку... А на ловца и зверь бежит, причем почти буквально: несется Витек навстречу по коридору на предельной скорости. Не иначе как меня завидел. Пролетел мимо, обдал свирепым взглядом, я только успел подумать: обманула бабка - никакого эффекта, зря время терял на поиски. А он вдруг схватился за поясницу, согнулся и застонал. Радикулит! Ай да старушка! Конечно, тут могло быть и совпадение, но Витька здоров, как бык, а вот меня радикулит хватал, когда на картошку вместе ездили. Так что вполне естественно было ему пожелать мне снова того же. Хотел было я ему помочь, но во-время сообразил: Витек мне тогда еще больше может позавидовать - ведь у меня-то ничего не болит - и пожелать уж совсем бог знает чего. А потому и сам поспешил скрыться - авось он от боли забудет о моем существовании. На подходе к нашему отделу стоит большое зеркало. Заглянул я в него и подумал, все еще наивно, что очень даже сильное впечатление должны произвести на коллег мой крымский загар и новый финский костюм. Но действительность, как вы уже, наверное, догадываетесь, превзошла все ожидания: со всех сторон - восхищенные возгласы. Я запомнил только один, самый оригинальный: "Да Андрюша - настоящий Отелло"! Кстати, если смотреть в корень и забыть, что в Венеции шестнадцатого века финские костюмы были еще дефицитнее, чем у нас - сей комплимент оказался еще и пророческим. Ведь вскоре мне тоже, как знаменитому мавру, предстояло отомстить за коварство и обман. Хотя и против воли... Но в тот момент, конечно, ничего такого я не предчувствовал, а совершенно искренне обрадовался и ответил сотрудницам, равно как и сотрудникам, что они все тоже очень похорошели. По работе я соскучился, и потому быстро перестал реагировать на окружающее, тем более, что мой стол стоит самым первым в комнате, и сижу я ко всем спиной. ...А обернувшись примерно через час, увидел, что в отделе, кроме меня, осталось только двое: пожилая заслуженная Погожина, да мэнээс, дочка директора Евдохина. - Куда это все подевались? - изумился я. - Сами удивляемся, - пожала плечами Евдохина, - похоже на эпидемию, только очень уж разные симптомы. У Бурлаки вдруг зуб заболел, да так, что он аж заорал - вы не слышали разве? У Корнеевой температура подскочила до тридцати девяти, Фундуков схватился за живот - и бегом: сильнейшее расстройство желудка, Иванов и сам не понял, что с ним, только позеленел весь и потащился домой... - А что Савельева? - спрашиваю, но уже начинаю догадываться... - Сама ничего, но ей позвонили, что у нее квартира горит. - А Танечка наша? - Тоже позвонили: дочка ее в детском саду вывихнула ногу. ... Боже, неужели все мы такие слабые, завистливые существа? Но и я хорош: зачем было дразнить народ финским костюмом? А с другой стороны целых две женщины устояли. Милые, добрые Погожина и Евдохина! Хотя... Как может Евдохина мне завидовать, имея такого папашу - директора и академика? А Погожина вообще ничего не замечает и ни о ком не думает, кроме своего фокстерьера Адольфа, по сравнению с которым мы все грубые и глупые существа. Да и на пенсию ей скоро. И все равно я чувствовал к обеим симпатию, чуть ли не умилялся их независтливости. Но тем более,- подумал я умудренно: пока они такие хорошие, гуманно ли рисковать дальше? Мало ли что может их задеть! - Ой, "признался" я, - что-то в глазах потемнело. Передайте, пожалуйста, шефу: пошел в поликлинику... Я отыскал пустынный внутренний дворик, чтобы собраться с мыслями. Мысли собрались, однако облегчения не принесли, наоборот, стало страшновато. Вид мой оставался весьма благополучным, и не только у знакомых, но и у случайных прохожих мог пробудить зависть. К тому же первая реакция - только начало. "Пропишет" мне, например, ктото головную боль, у него самого голова начнет пухнуть, он тогда еще пуще мне позавидует - ведь я-то по-прежнему как огурчик - и уже такого пожелает, что "скорую" придется вызывать - ему, естественно... Так что же делать? Конечно, прежде всего - срочно домой. Жена сегодня в отгуле, она умная, что-нибудь да посоветует. И потом, вот уж кто от меня не пострадает - не будет же она завидовать собственному мужу! Но на подходе к дому я засомневался. Дело в том, что моя жена - поэтесса. Причем поэтесса, которую нигде ни разу не напечатали. Она, правда, говорит, что это даже хорошо - значит, ее стихи опередили время: позднего Пушкина тоже ведь даже Белинский не понимал. Но все же, думаю, она предпочла бы, чтобы время за ней поспевало. И еще: когда мы женились, она высказалась в том духе, что, мол, я не должен удивляться, как это она выходит за меня - ведь это уж слишком, если оба супруга талантливы. Ну, а в результате вышло еще хуже, чем с Витькой: у меня изобретения, публикации, а у нее - полная безвестность. Я ее, опять же, утешал, она сквозь слезы кричала, что не нуждается в моих утешениях, что на самом деле я бы только обрадовался, если бы она оказалась бездарной и должна была, в связи с этим, погрязнуть в домашнем хозяйстве... Вспомнил я эти сцены, и стало страшно. Убедиться в том, что она меня ненавидит... И еще хуже: из-за меня с ней чтонибудь случится! Представил и бросился прочь от дома. Мало того, тут же вспомнил еще одну вещь, и совсем растерялся. Меня ведь завтра по телевидению покажут: угораздило недавно изобрести новый фильтр для очистки выхлопных газов. Запись еще до отпуска была, а теперь - передача. И сколько ж народу пожелает мне черт знает чего! Да и жена, конечно, специально телевизор включит. Тут, правда, меня посетила счастливая идея. Звоню из автомата домой и убитым голосом говорю, что меня срочно гонят в командировку в Норильск на целый месяц. И расписываю, как там будет ужасно, даже гостиницу не бронируют. Жена стала возмущаться, хотела звонить в мой институт, насилу ее отговорил. Так что супругу я на время спас. Пока вот звоню ей, будто из Норильска, рассказываю, что живу в общежитии, терплю холод и всяческие лишения, а пробыть, возможно, придется еще месяц. Да. Но вот с телевидением... Бросился я тогда сразу в редакцию. Конечно, к главному меня пускать не хотели, но едва кто-то говорил "туда нельзя", я напускал на себя счастливый вид, у очередного цербера сразу начинало что-нибудь болеть, и ему становилось не до меня. Признаю, это было жестоко, но что оставалось делать? Главный редактор, однако, отменять передачу отказался, даже когда я соврал ему, что фильтр не работает. - Какая разница? - пожал он плечами. - Работает, не работает. Все равно у нас никакие изобретения не внедряют. Мне оставалось только с ужасом ждать следующего вечера. И он настал. В те часы, как рассказал потом знакомый врач, скорая помощь смогла ответить едва на каждый десятый вызов. Счастье еще, что передачу сильно сократили, - Ну, вот, - вздохнул Андрей, - так теперь и живу. Стараюсь никому на глаза не попадаться, ни с кем не разговаривать. Но тяжело, конечно, такое одиночество. Вот к вам рискнул обратиться, вы уж меня извините. - Ну, что вы! - воскликнул я, - вы меня прямо-таки спасли! - Приятно слышать, - с сомнением покачал он головой. - А все же боюсь, чтобы вы о нашей встрече не пожалели. И тут, словно в подтверждение, я вспомнил, что тоже смотрел передачу, где Андрея показывали. И было то как раз в дни моей размолвки с женой. Ах ты, паразит, - подумал я тогда - все-то у тебя хорошо, и супружница, небось, тебя любит, и любовниц полно - Андрей по телевизору выглядел таким обаятельным, уверенным, счастливым. И так мне захотелось, чтобы неприятность у него произошла - особенно, почему-то, из-за жены... Так это, значит, у меня все от него! А я еще тут сижу, сочувствую. И сам не успел опомниться, как пожелал ему... страшно подумать, что. Меня охватил ужас - ведь прямо сейчас это самое произойдет со мной! Закрыл глаза, приготовился, но... минуты шли, а так ничего и не случилось. - Что с вами? - встревоженный моим долгим молчанием, спросил Андрей - Слава богу, ничего! Вы представляете - ничего! - Вы что: пожелали мне, чтобы я сошел с ума? - совсем запаниковал он. - Ха! Сошел с ума! Тоже мне - катастрофа! Я вам такого пожелал! И со мной ничего не случилось! Вы понимаете, что это значит? Вы спасены! И все окружающие тоже. Можете досрочно возвращаться из Норильска и бежать к любимой жене. - Ну нет, - с сомнением покачал головой Андрей, - страшновато все-таки судить по единичному случаю... - Что ж, проверьте вон на том мрачном типе, уж он вам понажелает благ! Тип, о котором я говорил, был совсем уже рядом. Его взгляд с неприязнью скользил по деревьям, по скамейкам, а нас прямо-таки обдал ненавистью. - Да, - тихо сказал Андрей, - лучшего подопытного не найти. Извини, мужик, если что выйдет не так, но сам понимаешь: не могу же я всем человечеством рисковать. А тем более женой. - И широко улыбаясь, он поднялся навстречу мрачному прохожему: - Погодка-то какая, папаша? Тот скривился, что-то пробурчал и прошел мимо. И с ним тоже ничего не случилось! - Ура! - бросился Андрей меня обнимать. - Но послушай, - снова засомневался он, - тебе ведь легче стало, когда мы встретились. Значит, бабкино заклятье все же действует. Я немного подумал. - Предлагаю гипотезу: бабка за всеми твоими приключениями наблюдала и поняла, что перебор у нее вышел. А в то же время не хотелось ей оставить твой бескорыстный поступок без столь же бескорыстной награды. И вот она, похоже, условия ее уточнила: с каждым случится то, что он тебе пожелает, но только если пожелание доброе. Так что возвращайся в большую жизнь. Представляешь, скольких ты сможешь осчастливить! - Увы, - грустно усмехнулся Андрей, - боюсь, что таких найдется очень немного. И, похоже, он оказался прав. Вот и со мной с тех пор ничего особенно приятного не произошло. Даже жена не вернулась. Хотя... может, это как раз и есть то хорошее, что мне выпалоа я не понял?