Эрик Рассел - Лучший друг человека Страница 2

— Можете съесть ее прямо сейчас, — ответил Морфад. — У вас на борту две собаки, и мы летим сегодня на Альтаир.

Харака презрительно фыркнул:

— Земляне подарили их нам на память.

— Вот-вот, но по чьей воле?

— Это произошло само собой, спонтанно.

— Вы в этом уверены?

— Ты что, хочешь сказать, что на эту мысль людей навели собаки?

— Я уверен в этом, — хмуро ответил Морфад. — И подарили нам кого? Двух кобелей, двух сук? Как бы не так — нам всучили кобеля и суку да еще выразили надежду, что они будут успешно плодиться и размножаться на нашей планете. Мы и опомниться не успеем, как наш мир преисполнится неугасимой любви к нам со стороны лучшего друга человека.

— Чокнулся, — констатировал Харака.

— Вы мыслите старыми, абсолютно неприменимыми в нынешней ситуации концепциями. Вы исходите из привычных представлений о завоевании и покорении, считая, что им всегда предшествует агрессия. Как вы не можете понять, что раса, образ мышления которой в корне, принципиально отличается от привычного нам, действует и методами, такими же принципиально отличными от наших? Собаки применяют свою тактику, свойственную им, а не нам. Они не могут покорить нас с помощью кораблей, пушек и пальбы, да им это и не нужно. Они могут вползти к нам, сверкая любящими, преданными глазами и виляя хвостом.

— Пожалуй, я нашел определение твоей болезни, — сказал Харака. — Ты страдаешь собакофобией.

— Не без веских на то оснований.

— Воображаемых.

— Я вчера зашел в собачий салон красоты. И кто же там обхаживал собачек? Кто их купал, пудрил, сбрызгивал духами, завивал? Другие собаки? Держите карман шире! Их ублажали люди! Это тоже плод моего больного воображения?

— Не более чем проявление свойственной землянам эксцентричности. Ну и что с того? У нас тоже есть свои причуды.

— Что верно, то верно, — согласился Морфад. — Одна из ваших причуд, например, хорошо мне известна.

Глаза Хараки сузились:

— Уж если мы перешли на личности, то что именно ты имеешь в виду? Выкладывай, я ведь не боюсь посмотреть на себя со стороны.

— Хорошо, но вы сами этого хотели. У вас есть любимчик — Нашим. Вы им восхищаетесь, вы всегда для него доступны, всегда прислушиваетесь к его мнению, и ни к чьему другому. Все, что вы слышите от Кашима, вы воспринимаете как бесспорную истину.

— Ревнуешь, значит, к Кашиму?

— Отнюдь нет, — заверил Морфад, презрительно пожав плечами. — Я просто презираю его так же, как и все остальные. Он профессиональный лизоблюд. Его призвание — обхаживать вас, льстить вам, ловить каждое ваше слово, ублажать вас. Он врожденный подлиза и обращается с вами точь-в-точь, как земная собака со своим хозяином. Вам это нравится. Вы купаетесь в его благоговении, оно действует на вас неотразимо, как наркотик. Оно достигает своей цели, и не отрицайте этого, мы все знаем, что дела именно так и обстоят.

— Я не дурак. Кашима я вижу насквозь. И я вовсе не нахожусь под его влиянием.

— Три миллиарда землян убеждены, что видят насквозь четыреста миллионов своих собак, и мысль о том, что люди могут попасть под их влияние, землянам и в голову не придет.

— Я в это не верю!

— Я и не надеялся, что вы поверите. Раз это говорит Морфад, то он либо лжец, либо псих. Вот если бы это вам рассказал Кашим, распластавшись на брюхе у подножия вашего трона, вы проглотили бы наживку вместе с крючком, поплавком и леской. У Кашима ум земной собаки, и действует он собачьими методами. Ясно?

— У меня есть более веские основания не верить тебе, чем ты думаешь.

— Какие же именно?

— Среди землян есть телепаты. Отсюда очевидно, что, если бы в твоих россказнях о коварном владычестве собак был хоть гран достоверности, земные телепаты знали бы о нем. На этой планете не осталось бы тогда ни одной живой собаки. — Харака сделал паузу и добавил: — Как видишь, собак пока не режут.

— Земляне-телепаты читают мысли особей своей расы, а не собак. Я же воспринимаю мысли именно собак, и никого другого. Я не знаю почему, я знаю только, что именно так все и есть.

— А, ерунда.

— Ничего другого я в ответ и не ждал. Но и вас винить вряд ли стоит. Просто я попал в трудное положение — единственный, кто слышит в мире глухих.

Харака задумался. Потом сказал:

— Допустим, просто допустим, что я тебе поверил на слово, не требуя доказательств. Что я, по-твоему, должен в таком случае предпринять?

— Отказаться брать с собой собак, — не раздумывая ответил Морфад.

— Легко сказать «отказаться»! Хорошие отношения с землянами жизненно важны для нас. Как отвергнуть сделанный от души подарок, не обидев дарителя?

— Можно ведь и не отвергать. Можно ведь просто попросить дать нам либо двух кобелей, либо двух сук, сославшись на какой-нибудь альтаирский закон, запрещающий ввоз с других планет способных размножаться животных.

— Поздно. Мы уже приняли дар и выразили свою признательность за него. Более того, в их способности размножаться и есть суть подарка. Земляне именно хотели подарить нам целый новый вид животных.

— Что и требовалось доказать, — вставил Морфад.

— По той же причине, — продолжал рассуждать Харака, — мы даже не сможем препятствовать им плодиться и размножаться на Альтаире. Отныне мы с землянами будем регулярно и часто посылать друг к другу корабли. Как только они обнаружат, что эти две собаки у нас не прижились и не дали потомства, они сразу же расчувствуются и от щедрот своих отвалят нам еще дюжину, а то и сотню псов. Мы тогда окажемся в еще более затруднительном положении.

Морфад безнадежно пожал плечами:

— Коль скоро вы намерены встречать в штыки любое разумное решение вопроса, то мы можем сдаться и без борьбы. Смиримся с тем, что станем еще одной подвластной собакам расой. Цитирую снова: «Подвластные и подозревать не должны, что ими правят. В этом и есть секрет успеха истинно незыблемой власти». Знаете, капитан, будь моя воля, подождал бы я до выхода в глубокий космос и там, где-нибудь на полпути к дому, от всей души угостил бы этих собачек добрым пинком под зад, да так, чтобы они пулей вылетели в люк.

Харака кисло усмехнулся с видом человека, намеренного положить конец заумным бредням раз и навсегда:

— Это было бы самым весомым доказательством того, что тобой овладела мания.

— Почему же? — спросил Морфад, глубоко вздохнув.

— Да ведь ты бы вышвырнул за борт двух представителей высшей расы господ. Ничего себе владыки, которых ничего не стоит вышвырнуть! Слушай, Морфад, согласно твоим же собственным словам, тебе стало известно нечто, о чем никто никогда даже и не подозревал. Ты — единственный, проникший в тайну. Отсюда следует предположить, что ты величайшая угроза для собак. В таком случае они не дали бы тебе прожить и минуты. — Открыв дверь и переступив порог, Харака выпустил последнюю стрелу: — Однако, как мне кажется, ты очень даже живой и здоровый.