Филип Фармер - Долгая тропа войны Страница 2

- Так ему и надо, распущенному молодому дураку, - сказал Вако. Затем он повернулся к Бенони и заговорил суровым тоном: - Почему ты ударил его без предупреждения? Или хотя бы убедился сначала, что один из нас может официально засвидетельствовать вызов.

- Когда мужчина говорит непристойности о женщине, надо заткнуть его грязный рот, - ответил Бенони. - Кроме того, почему я должен соблюдать приличие, бросая вызов? Я не слишком гордый и готов признать, что Джоел гораздо крупнее и сильнее меня. С какой стати я должен давать ему преимущество? Я борюсь, чтобы выиграть, а если попаду в его медвежьи объятия, то мои шансы на победу сильно упадут.

- Я бы не позволил вам убивать друг друга, если бы ты бросил ему вызов, - засмеялся Вако. - Что с вами происходит, молодые глупцы? Вы что, не знаете, что меньше чем через неделю вступите на первую тропу войны? И тогда сможете убивать столько, сколько захотите, даже больше.

Согнувшись, все еще держась за причинное место, Джоел с трудом встал на колени.

- Ты дерешься как грязный навахо! Подожди, вот я приду в себя, ты...прорычал он, свирепо глядя на обидчика.

- Вам обоим придется подождать, - строго сказал Вако. - Я не допущу никаких серьезных потасовок между непосвященными до возвращения с тропы войны. А к тому времени вы уже будете по горло сыты всякими сражениями и драками. Послушайте, я сообщил, что запрещается делать, и если хоть один из вас не подчинится - предстанет перед Советом Кемлбека. А это может означать одно - придется ждать еще целый год, прежде чем выйти на тропу войны. Неужели вы хотите этого?

Парни молчали. Как и любой из ровесников, они абсолютно не хотели подобной кары. Ведь тогда их продолжат считать мальчишками, в то время как все друзья станут мужчинами!

- В таком случае вопрос закрыт, - сказал Вако. - Пожмите друг другу руки и поклянитесь, что не будете ссориться, пока не вступите на тропу. Иначе...

Наконец поднявшись с земли, Джоел Вандерт встал вполоборота к Бенони, не думая пожимать ему руку. Бенони же наблюдал за соперником, не сделав и шага навстречу.

- Придется смириться, Вандерт! - громко сказал Вако. - А ты, Райдер, убери улыбку со своего детского личика. Пожмите руки! Или у вас возникнут большие проблемы с посвящением в этом году!

Вандерт развернулся, протянул руку.

- Я пожму руку, если Райдер осмелится на это, - угрюмо буркнул он.

- Я могу сделать все, что можешь ты, - сказал Бенони и протянул руку, которую Джоел сжал изо всех сил.

Мускулы Бенони напряглись, но он даже не поморщился и не отдернул руки.

- Вот и прекрасно, и не стоило так давить, надеясь, что твой товарищ закричит от боли. Вернитесь к своим мулам. Если мы поднажмем, то к полудню прибудем в Финикс.

Обоз снова тронулся. Бенони все еще был зол, чтобы радоваться долгожданному возвращению домой. Он посмотрел на юг, окинул взглядом каменистую равнину и увидел в небе отражение собственной медленно тающей ярости. В вышине плыли черные облака дыма, который поднимался из вулкана, находящегося в десяти милях от Финикса. В прошлом году, когда Бенони уехал из родного города в горы, вулкан только зарождался. Сейчас же конус, образованный лавой и пеплом, возвышался как минимум на двести футов и был виден издалека. Демоны земли не сидели сложа руки, пока Бенони отсутствовал.

Затем злость улетучилась и сменилась - не то чтобы радостью возвращения домой, но - страхом за семью. Бенони вспомнил, что когда-то в детстве слышал, как отец рассказывал друзьям, что вулканы взломали земную кору всего за два года до рождения Бенони. Все это неистовство зародилось в сорока милях к югу от Финикса, появление вулканов завершилось землетрясением, пошатнувшим стены и дома города и убившим массу народа. Сейчас в Долине Солнца пыхтели и дымили десять вулканов. И, при определенном направлении ветра, дым почти полностью покрывал небо над долиной, и солнце лишь призрачно светило сквозь серую пелену.

Бенони посмотрел на восток, куда падала странная тень горы Кемлбек. Издалека гора напоминала спящего зверя с горбатой спиной, очень длинной шеей и вытянутой мордой. Проповедники рассказывали, что гора получила свое название от кемла. Бенони никогда не видел этого зверя, не видели его и проповедники. Люди лишь слышали о существовании чудовища, называемого кемл (слово это произошло от устаревшего "camel" - верблюд), упоминавшегося в Найденных Книгах. Бенони всегда интересовало, были ли эти чудовища столь огромны, как гора, названная в их честь. Если да, то хорошо, что все они вымерли - вместе с левиафанами и единорогами, про которых также говорилось в Найденных Книгах.

В полдень показались кирпичные стены, опоясывающие подножие Кемлбека. Час спустя люди из обоза увидели толпу, ждущую около центральных ворот Финикса (названного в честь огромной птицы, жившей много-много лет назад. Но придет день, когда она возродится из пепла и будет кружиться над пустыней, неся на спине Иегову).

Бенони дождался, пока его официально отпустил Вако, а затем пошел домой, сопровождаемый двумя младшими братьями, двумя замужними сестрами, их мужьями и маленькими племянниками и племянницами. Все говорили одновременно.

Бенони еле успевал отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы. И хотя он не прекращал думать о Дебре Аврез, горел от нетерпения увидеть свою возлюбленную, но окружающие люди так любили его, что сердце молодого человека наполнялось ответной любовью. А в глазах младших членов семьи Бенони выглядел теперь героем, ведь он уезжал так далеко и привез назад столь необходимые инструменты и оружие.

Пройдя около полмили по широкой улице Финикса, все семейство приблизилось к дому отца Бенони - двухэтажному кирпичному зданию, выкрашенному в белый цвет. На каждом углу дома красовалась башня, а на крыше виднелись амбразуры, сквозь которые финикяне могли стрелять по захватчикам.

Дом окружала и охраняла от любопытных взглядов стена высотой десять футов. Эта же стена служила и укрытием, за которым можно было спрятаться в случае атаки на город.

Навстречу пришедшим выскочили огромные собаки-волкодавы и стали радостно прыгать вокруг Бенони. На стенах сидели и наблюдали за происходящим домашние коты - полосатые, надменные и полные собственного достоинства. Позже, когда станет поменьше народа и уляжется всеобщее волнение, любимцы Бенони спустятся вниз и потрутся о ноги хозяина, громким мурлыканьем призывая взять их на руки.

Прибывшему из длительной экспедиции юноше предстоял грандиозный ужин, или, по крайней мере, сидеть за столом, ломящимся от изобилия фруххолиза, торийи, жареных бобов, говядины и пива Мек. Бенони слишком много говорил и не успевал поглощать всевозможные яства. Но он и не чувствовал голода. А лишь трепетал при мысли, что увидит Дебру этой ночью, и ломал голову над тем, как бы сбежать, не обидев домочадцев.