Уолтер Миллер - Дартселлер Страница 2

С улицы доносился шум машин. Ветер шевелил герань. Старое здание потрескивало и охало.

- А-а, вы хотите, чтобы я еще замазал щели в стенах? Боже, как я мог забыть об этом!

Он укоризненно щелкнул языком и подошел к окну. Прекрасная герань. Он поднял цветочный горшок, снова поставил его на подоконник и старательно начал покрывать цветок бронзовой краской. Он покрасил и цветы, и листья, и стебли, пока они не заблестели. Закончив, он отступил назад, с улыбкой полюбовался позолоченными цветами и вернулся к уборке коридора.

Пол перед кабинетом Д'Уччии он натер с особенной тщательностью. Он натер даже под ковриком, который закрывал истертое место на полу, где Д'Уччия вот уже пятнадцать лет каждое утро имел обыкновение делать резкий поворот налево, входя в свою святая святых. Он перевернул коврик и аккуратно посыпал его сухой мастикой. Наконец он положил его обратно, поставил на него левую ногу и подвигал несколько раз, чтобы проверить, хорошо ли получилось. Коврик скользил туда-сюда словно на подшипниках.

Торнье усмехнулся и спустился вниз. Мир, казалось, сразу переменился. Даже в воздухе пахло по-другому. Он задержался на лестничной площадке, чтобы посмотреть на себя в зеркало.

Ого! Это снова был прежний он. От сгорбленного худого лакея не осталось и следа, ни следа от печальной усталости раба. Пускай виски седые и лицо иссечено глубокими морщинами, но что-то от прежнего Торнье сохранилось. От какого Торнье? Адольфо? Гамлета? Юлия Цезаря? Галилея? От каждого, от всех, потому что он снова был Райеном Торнье, великим актером прошлых лет.

- Где ты был так долго? - спросил он свое отражение, приветствуя его слабой улыбкой, словно полузабытого знакомого. Он подмигнул самому себе и отправился домой. Сегодня уже поздно, а завтра, пообещал он себе, должна начаться новая жизнь.

Ты ведь уже не раз собирался, Торнье, - сказал техник в операторской. - Значит, уходишь? Попросил расчет? Торнье смущенно улыбался, водя щеткой в углу.

- Не совсем, Ричард, - ответил он. - Но шеф очень скоро узнает об этом.

- Я не понимаю тебя, Торнье, - пренебрежительно пробормотал техник. Конечно, если ты и вправду уходишь, это здорово, если, конечно, ты опять не поступишь на такую же работу.

- Никогда! - решительно объявил старый актер. Он взглянул на часы. Без пяти десять, скоро придет Д'Уччия. Он улыбнулся.

- Если ты всерьез собрался уйти, то что ты вообще здесь делаешь? спросил Ричард Томас, метнув исподлобья быстрый взгляд. - Почему не идешь домой?

- Клянусь, Ричард, на этот раз я не шучу.

- Ха! - развеселился техник. - Когда ты уходил из "Бижу", ты говорил то же самое. Но уже через неделю ты поступил сюда. Разве не так?

- Пойду на биржу, приятель. Может где-нибудь и найдется для меня второстепенная роль. - Торнье снисходительно улыбнулся. - не стоит за меня беспокоиться.

- Послушай, Торнье, разве ты не понимаешь, что театр умер? Искусства больше нет. Нет ни кино, не телевидения - один только этот "маэстро" и остался. - Он стукнул по металлическому корпусу машины.

- Тогда я найду что-нибудь другое, - не сдавался Торнье. - Может, хоть на полставки... Понял, ты, жрец машинного бога!

- Ха!

- Я думаю, и ты хочешь, чтобы я послал к черту эту работу, Ричард.

- Да, если ты найдешь потом что-нибудь стоящее, Райен Торнье, звезда минувших лет, мученик с мусорным ведром! Ха! Ты меня уморишь. Ты ведь снова займешься тем же самым. Ты же не уйдешь со сцены, даже если тебе позволят лишь подметать ее.

- Тебе этого не понять, - сухо возразил Торнье. Рик посмотрел на него, покачал головой.

- Я не знаю, Торнье, - сказал он мягко, - но, возможно, я тебя и понимаю. Ты актер и всю жизнь ты играл свои роли. Ты жил ими, и я думаю, тебе не под силу изменить себя. Но ты можешь устроиться где-нибудь кем угодно и играть для себя роли, какие ты хочешь.

- Мир выбрал мне роль, и я ее играю, - ответил Торнье. Рик Томас шлепнул себя по лбу.

- Сдаюсь, - застонал он. - Посмотри на себя. Идол целого поколения с метлой в руке. Может, лет восемь назад это и имело смысл, по крайней мере, для тебя. Известный актер отклоняет предложение участвовать в автодраме и становится портье. Верность традициям, актерскому братству и тому подобное. Произвело пару дешевых сенсаций и дало возможность передвижному балагану прокоптить еще немного. Но постепенно публике надоело тебя оплакивать, и она тебя просто забыла!

Тяжело дыша, Торнье стоял перед ним и смотрел в упор.

- Что бы ты стал делать, - процедил он сквозь зубы, - если бы вдруг начали продавать маленький черный ящик, который можно было бы приделать вон туда, - он указал на пустое место над широким пультом "маэстро", - и который мог бы ремонтировать, обслуживать и налаживать эту штуку? Словом, делать все, чем сейчас занимаешься ты? Допустим, специалисты по электронике стали бы больше не нужны?

Ричард Томас поразмыслил, потом ухмыльнулся. - Ну, тогда бы я научился устанавливать эти маленькие черные ящики.

- Не очень-то смешно, Ричард.

- Да уж, пожалуй.

- Ты... ты не художник. - С красным от злости лицом Торнье принялся быстрыми движениями подметать пол операторской.

Где-то внизу хлопнула дверь. Торнье отставил щетку и подошел к окну. По главному проходу приближались быстрые энергичные шаги.

- Наш друг Империо, - пробормотал техник в взглянул на настенные часы. - Или часы спешат на две минуты, или сегодня день, когда он по утрам купается.

Торнье едко улыбнулся, провожая взглядом переваливающуюся фигуру директора. Когда тот скрылся за поворотом, он взял щетку и продолжил уборку.

- Я не понимаю, почему ты не подыщешь место театрального агента, произнес Рик, отвернувшись к аппаратуре. - Хороший агент - тоже актер, Торнье, только темперамента ему нужно поменьше. Если посмотреть под таким углом, то на хороших актеров должен быть большой спрос. Политики, специалисты по рекламе, даже генералы - многие из них давно бы пошли по миру, не имей они актерского таланта, это уж точно.

- Нет! Я, конечно, актер, но не настолько. - Он оставил работу и внимательно наблюдал, как Рик настраивает "маэстро". Потом медленно покачал головой. - Твоя-то совесть может быть чиста, Ричард, - в конце концов произнес он.

Техник испуганно уронил отвертку и поднял голову.

- Моя совесть? - удивился он. Почему, черт возьми, она должна быть не чиста?

- Не заводись. Напрасно ты беспокоишься обо мне. Ты не виноват, что твоя профессия извратила великое искусство. Рик ошеломленно смотрел на него.

- Ты думаешь, что я... - Он замолчал, но про себя высказал все, что думал.

Внезапно Торнье прижал палец к губам.

- Тс-с-с. - Взгляд его был направлен куда-то вглубь театра.

- Там, на лестнице, был Д'Уччия, - начал Рик. - А что..?