Андрэ Нортон - Меч неверия (Преданья колдовского мира - 5) Страница 2

Я не поехала верхом. Фаллон еще не отдохнул от веса всадника. Хотя телосложение у меня легкое, но в кольчуге, с мечом и шлемом вешу я немало. Поэтому я побрела по песку, ведя за собой Фаллона в поводу. Он время от времени фыркал, выражая недовольство тем, что я делала, уходя еще дальше в Пустыню.

Снова я направила вперед ищущую мысль. Но Джервона найти не смогла. Облако по-прежнему висело между нами. Зато я смогла определить, в каком направлении они ушли. Однако постоянное напряжение, которое потребовалось, чтобы удерживать связь, вызвало еще более сильную боль в голове.

Вскоре я обнаружила, что Пустыня как-то странно играет тенями. Мне казалось, что кругом вообще больше нет четких границ между светом и тенью, что было бы нормально. Нет, тени приобретали странные очертания, намекали на присутствие каких-то невидимых существ, чудовищных фигур и неестественных сочетаний. Можно было подумать, что если дать страху победить себя, эти фигуры станут реальны и смогут двигаться, не сдерживаемые игрой света и тьмы.

В то же время я не переставала думать о тех, кого преследую. В этих местах война идет так давно, что трудно даже припомнить, что такое мир. Верхний Халлак почти целиком оказался во власти захватчиков; превосходное оружие и жесткая дисциплина позволили им опустошить половину Долин, прежде чем началось организованное сопротивление. У нас никогда не было центрального руководства; не в обычае жителей Верхнего Халлака повиноваться кому-либо, кроме своего лорда, во владениях которого они родились и выросли. И вот до тех самых пор, пока Четверо лордов на севере не забыли о своих разногласиях и не заключили союз, захватчики не встречали настоящего отпора. Люди сражались, каждый в отдельности по разъединенным Долинам, и умирали, чтобы навечно остаться в своей земле.

Но наступило время совместных усилий. Лорды Долин не только объединились впервые в истории страны, но и договорились с чужаками, жителями самой Пустыни, легендарными Всадниками-Оборотнями. И все, что осталось от Верхнего Халлака, поднялось, собралось с силами и разбило собак Ализона, столкнуло их в море, где они и погибли. Но раздираемая войной земля привлекает всех, в ком есть склонность ко злу, сюда устремились стервятники и разбойники, готовые воевать на той стороне, которая заплатит больше. И на нашу истощенную войной землю легло проклятие.

Таковы были те, за кем я шла. И могло оказаться, что они не вполне люди. Скорее всего ими овладело Зло, давно обосновавшееся здесь.

Потому что Прежние, уходя из земель Долин, оставили за собой немало мест силы. Некоторые из них давали мир и здоровье, и тот, кто робко ступал в них, выходил обновленный душой и телом. Но встречались и другие, посвященные Тьме. И попавшему в такое место везло, если он погибал сразу. Хуже, гораздо хуже продолжать жить как создание тени.

Передо мной струился призрачный свет. Я подняла голову, посмотрела в одну сторону, в другую, как собака, ловящая запах. Теперь след был совершенно уничтожен ветром. Однако я была уверена, что иду правильно. И вот мы приблизились к двум стеллам, стоявшим друг против друга, словно в древности они были частью ворот. Но никаких стен, только эти столбы, и с их вершин струились облачные тонкие полосы зеленоватого света. Камни явно были созданы людьми или какими-то разумными существами, похожие на сабли с толстыми лезвиями. А на боках их я увидела полустершиеся от времени углубления и выступы; стоило присмотреться, и они напоминали лица, странные лица, длинные и узкие, с большими крючковатыми носами, нависающими над острыми подбородками. И еще мне показалось, что глаза, эти темные углубления, поворачивались ко мне - не с интересом или предупреждением, а в глубоком вековом отчаянии.

Никакого излучения зла я не уловила, но проходить между этими столбами не хотелось. Однако именно туда уходила дорога. Я быстро начертала рукой определенные символы, потом пошла вперед, ведя за собой на поводу Фаллона.

За столбами открылась узкая, словно разрез в земле, долина, уходящая вниз; ее стены становились все выше и круче. Здесь было совершенно темно, потому что призрачное сияние сюда не проникало, и поэтому я шла осторожно и медленно, как научилась за годы войны.

И все время прислушивалась. За стенами долины слышался шепот ветра, но здесь стояла полная тишина, хотя потом мой напряженный слух уловил звук. Это могла быть только текущая вода. В воздухе почувствовалась влага, и я испытала облегчение. Фаллон протиснулся мимо меня, торопясь утолить жажду.

Но там, где в Пустыне имеется вода, мог быть и лагерь тех, кого я преследовала. Поэтому я не стала торопиться и сдержала пони. Он фыркнул, и звук этот отдался глухим эхом, Я застыла, прислушиваясь в ожидании ответа. Это означало бы, что мой приход замечен. Если хищники, за которыми я шла, - люди, у них зрение не должно быть лучше моего, даже хуже, потому что у них нет - я на это надеялась - Дара, который помог бы им.

Мы осторожно начали спускаться. И тут моя обувь, скользнув по земле, наткнулась на какое-то препятствие. Я наклонилась, пощупала руками. Несколько камней, а за ними, не очень далеко, вода. Я старалась как можно лучше нащупывать тропу. Ключ бил слева от меня, чуть выше на склоне ущелья, и из него вода стекала в бассейн, у которого, в свою очередь, должен быть сток с другой стороны.

Я набрала воды в горсть, понюхала. Запаха растворенных минералов не было, и злом не пахло. Плеснула водой в лицо под шлемом, смывая пыль. Потом напилась из руки и отодвинулась, уступая место Фаллону. Он пил громко, но я больше не боялась быть обнаруженной. Те, кого я искала, здесь проходили, да. Освеженный разум убеждал меня в этом. Но сейчас поблизости никакого лагеря не ощущалось.

"Джервон!" - я прижала руки к глазам, откинула шлем и снова послала ищущую мысль. На мгновение туман, с которым я столкнулась раньше, расступился. Я коснулась... Он жив! Ранен, но не тяжело! Но когда я попыталась усилить контакт, узнать через него число и природу тех, кто его захватил, связь снова прервалась, причем так неожиданно, словно ее перерубили мечом.

Я догадывалась о природе этого вмешательства. Кто-то там впереди ощущал мое присутствие, но только когда я пыталась связаться с Джервоном. Потому что когда я воздвигла собственный барьер, его никто не коснулся. Страх мой уменьшился, пробудились другие эмоции. В прошлом мне пришлось однажды сразиться с очень древним злом, сразиться оружием любви за тело и душу человека. Тогда мой брат Элин оказался захваченным в проклятом месте. И я вступила в бой, хотя то, что я испытывала к Элину, родному мне по крови и рождению, - лишь слабая тень по сравнению с тем, что наполняло мою душу, когда на меня смотрел Джервон. Я не люблю говорить о глубочайших чувствах, но в такие моменты я понимаю, как прочно переплелись наши с Джервоном судьбы. И теперь я испытывала бешеную ярость к тем, кто пытался разорвать их.