Сергей Плеханов - Остров пурпурной ящерицы Страница 2

- Простите, уважаемый... - Введенский умолк, лихорадочно вспоминая имя гостя.

- Геннадий Михайлович, - догадался тот о причине заминки.

- Так вот, почтеннейший Геннадий Михайлович, все это крайне интересно, но какое отношение ваша находка имеет к мифу о Золотой Бабе?

- А-а! - торжествующе воскликнул сибиряк, приподнимаясь с корточек. Все дело в этой самой ящерице.

Спустя мгновенье он принялся размашисто шагать взад-вперед перед академиком.

- Все, что мы знали раньше о Золотой Бабе - сообщения летописцев, известия европейцев, посетивших Московию, фольклорные записи, свидетельствовало о том, что речь идет о священном изображении верховного божества, почитаемого вогулами. Но облик изваяния всеми передавался по-разному. Так что при поисках ее не за что было ухватиться - вот в этом-то и кроется причина всех неудач. Теперь можно сказать, что положение резко меняется...

Введенский некоторое время еще сидел на корточках, слушая гостя, но потом, сообразив, что это выглядит комично, поспешно поднялся и сел на перила беседки.

- Изучая записи фольклорных экспедиций последнего времени, я обнаружил ряд текстов, в которых говорилось о Золотой Бабе. Причем характерно, что и в мансийских, и в хантыйских, и в ненецких легендах ее упорно именуют то хозяйкой красной ящерицы, то ящерицелюбивой, то даже утверждается, что она превратилась в ящерицу. Но наиболее интересное свидетельство записано от одного старика манси, умершего недавно в возрасте около девяноста лет. Он напел фольклористам текст сказания, где говорится, что, спасаясь от Белой Березы, Золотая Баба ушла на Остров пурпурной ящерицы и укрылась в норах своих сестер - ящериц.

- А что это за Белая Береза? - скептически улыбнувшись, спросил Введенский.

- Ну это же как день ясно. Когда народы северовосточной Европы вошли в состав Русского государства, возникла легенда о том, что перед приходом посланников Белого Царя, то есть великого князя московского, в северной тайге появилось очень много березы, дотоле якобы встречавшейся весьма редко. Значит, и в легенде о Золотой Бабе очень точно датировано время ее "ухода" вскоре после походов Ермака и включения северного Зауралья в орбиту русской государственности.

- М-да, - пробормотал Введенский. - Но, прошу прощения, я все-таки палеонтолог, а не историк...

- Да этого факта и некоторые мои коллеги не знают, - как бы успокаивая его, сказал Геннадий Михайлович. - Впрочем, сейчас для нас сие не главное. Тут другое важно - ящерица!

Академик с немым вопросом воззрился на гостя.

- Я перерыл все каталоги и энциклопедии, но нигде не нашел сведений о каких-то красных или пурпурных ящерицах на территории Сибири...

- А! - Введенский наконец понял, к чему клонит собеседник. - Это уже по моей части... Вы полагаете, что подобное существо могло обитать на севере Европы и в Зауралье в прежние времена?

- Я почему-то уверен в этом.

- Давайте-ка поглядим еще на ваш бивень. - С этими словами академик вновь склонился над находкой.

Геннадий Михайлович перестал мерить шагами тесное пространство беседки и остановился рядом. Введенский бросил быстрый взгляд на его продубленное лицо и с внезапной симпатией подумал: "А пожалуй, нет, не фанатик. Серьезный мужик".

С минуту Введенский рассматривал орнамент, образованный прихотливо изогнутыми силуэтами большеголовых ящериц. Наконец раздумчиво заговорил:

- Знаете, если бы не цвет... Я бы сказал, что это сибирский тритон есть такое довольно редкое земноводное...

- Значит, даже не ископаемое?..

Введенский на несколько мгновений озадаченно уставился в лицо гостю. Какой-то неясный образ вдруг озарил его сознание. И он с огромным напряжением пытался вновь вызвать его - из подсознания, того хаоса мыслей и видений, где он раздражающе остро пульсировал, то совсем пропадая, то вдруг всплывая к самой поверхности сознания, готовый не только явиться воочию, но и облечься в слово...

- Все, поймал!.. - изнеможенно выдохнул Введенский. - Именно в ископаемости вся штука!.. Несколько лет назад при раскопках на Ямале мы обнаружили в слоях вечной мерзлоты несколько прекрасно сохранившихся тритонов. И кожа у них, видимо, под влиянием низких температур, действительно приобрела красноватый оттенок.

- Это было только там, на Ямале?

- Пожалуй... Впрочем, можно навести справки у моих коллег.

- Боюсь показаться назойливым, но еще раз повторю свой вопрос немного в иной форме: сибирский тритон встречался вам и в других раскопках в зоне вечной мерзлоты?

- Да, конечно.

- Но красноватый цвет...

- Только на Ямале.

Геннадий Михайлович надолго задумался. Потом достал из кармана многократно сложенную карту. Развернул.

- Это Западная Сибирь. Именно здесь сделаны фольклорные записи о Золотой Бабе. Здесь же вы обнаружили ископаемого тритона с красноватой кожей. Стоп!.. - Он хлопнул себя по лбу. - А каков возраст пластов, в которых обнаружены ящерицы?

- На память не скажу. К тому же само это земноводное меня вовсе не интересовало - тритоны попадались попутно, как своего рода пустая порода палеонтологического поиска. Но ответить на наш вопрос нетрудно. Надо только просмотреть документацию той экспедиции. Пройдемте в дом и пороемся в моем архиве...

Когда после недолгих поисков Введенский обнаружил папку с результатами ямальских исследований, его самого немало удивили данные раскопок: красноватый тритон попадался лишь в свежих слоях мерзлоты. Ящерицы, обнаруженные в более старых отложениях, ничем не отличались от своих земноводных собратьев, хорошо известных науке.

- Какая-то мутация? - озадаченно вопрошал академик, перелистывая фотоматериалы и схемы. - Знаете, надо связаться с коллегами.

Через несколько часов на карте, привезенной гостем из Сибири, появились концентрические круги, покрывавшие район низовьев Оби.

- Да, это действительно пахнет серьезным открытием в палеонтологии, возбужденно приговаривал Введенский, проводя циркулем очередную окружность.

- Какая там палеонтология! - восторженно спорил Геннадий Михайлович. Я теперь Золотую Бабу найду. Остров пурпурной ящерицы - это явно один из островов в нижнем течении Оби, там, где сходятся радиусы. Ведь посмотрите, покраснение вашего любезного тритона прослеживается, по данным всех экспедиций, от краев к центру очерченной зоны мутаций. Наиболее интенсивный цвет - пурпурный - должен, как мне представляется, совпасть с искомой точкой, убежищем Золотой Бабы.

- Но-но, не доверяйтесь мифам, - подзадоривал Введенский.

- А Троя? - наступал Геннадий Михайлович.

- Ишь Шлиман какой выискался, - добродушно бурчал академик.

- Вы про бивень не забывайте. Ведь не зря его у родственников шамана обнаружили. Может, ему он достался от последнего служителя культа Золотой Бабы.