Лестер дель Рей - Доброта Страница 2

Сразу же после. Сердце Дэнни разрывалось. Еще пара слов, выражение лица или намек на воспоминание о детстве, и он громко выкрикнет все самое сокровенное. Сколько других знали о его интересе к старомодному кораблю в музее и о его тщательно разработанном плане покинуть этот мир пытки насильной добротой и любовью высших к низшему?

Он раздавил сигарету и попытался прогнать эти мысли. Джек еще играл с ним, когда они были детьми, другие же — нет. На этом он обосновывал свою надежду, с этих пор он стал еще осторожнее и никогда не думал о своем плане, когда другие были поблизости. Пока он должен держаться подальше от корабля! Может быть, предупреждение Торна можно обратить себе на пользу — предположив, что этот человек сдержит свое обещание никому не говорить.

Он испугался своих сомнений, потому что точно знал — он не отважится отказаться от надежды на последнюю зацепку за независимость и самостоятельность. В противном случае его ждали только отчаяние и безучастная безнадежность, бессмысленная смерть от острого комплекса неполноценности, вызванного все уменьшающимся количеством индивидуумов его расы и еще тем, что он остался последним, единственным ее представителем. Он должен как-то вырваться! А пока он пойдет в библиотеку и будет держаться подальше от музея.

Когда Дэнни поднимался на лифте, из библиотеки выходила большая толпа людей, но никто не узнал его под низко надвинутой на лоб шляпой или они почувствовали его неприязнь и сделали вид, что не узнали его. Он выбрал один из наименее используемых коридоров и направился к отделу исторических документов, где мисс Ларсен только что разложила и убрала микрофильмы. Но когда он вошел, она все отложила и наградила его теплой, лучезарной улыбкой своей расы.

— Хэлло, Дэнни! Вы уже нашли своего друга?

— Ммммммм. Он сказал, что у вас кое-что для меня есть.

— Да, есть, — лицо ее засветилось радостью, когда она повернулась к письменному столу позади себя и достала маленький, перевязанный тесемкой пакетик. Дэнни поймал себя на том, что он уже в тысячный раз испытывает желание, чтобы она принадлежала к его расе, но он снова был вынужден подавить свои чувства, когда ему стало ясно, что она в действительности о нем думает. Короткая беседа о прошлом его расы возбудила у нее лишь исторический интерес — не более. И он был только дурацким пережитком давно прошедших дней.

— Отгадайте, что это?

Не в силах ничем себе помочь, он изобразил радость от того, что она решила поиграть с ним и с пакетиком.

— Журналы! Утерянные экземпляры «ТРОПЫ ВО ВСЕЛЕННУЮ»?

Он прочитал только первую часть одного из выпусков, но этот роман заставил его сердце забиться быстрее, чем какой-нибудь другой роман о покорении Вселенной, написанный его предками. Теперь у него была отсутствующая часть, и в ближайшие часы, когда он будет совершать подвиги вместе с первопроходцами, не обращая внимания на окружающих его гениев, его жизнь будет чудесной.

— He все, Дэнни, но почти все. Мы не могли найти ни малейших следов журналов, но я на прошлой неделе дала первую часть Брайану Кеннингу, и он дописал ее для вас. — Потом она извинилась. — Конечно, словесный состав не идентичен, но Кеннинг клянется, что роман имеет совершенно то же содержимое и смысл почти точно такой же.

Почти такой же! Кеннинг видел первые страницы романа, на который древний писатель потратил недели, месяцы, и он уже четко видел перед собой все его действие, представив его себе в течение одного мгновения! Потом он поработал над ним еще одну ночь, изготовляя сюжет, — неприятная и скучная возня, но отнюдь не тяжелая работа! Дэнни ни секунды не сомневался в точности, потому что Кеннинг был величайшим историческим романистом. Но радость предвкушения чтения уже прошла.

Он взял пакетик и заметил, что иллюстратор скопировал даже манеру древнего художника. Размер тоже соответствовал формату оригинала.

— Большое спасибо, мисс Ларсен. Мне очень жаль, что я доставил вам столько хлопот. Это было очень мило и со стороны мистера Кеннинга.

Ее лицо, так же, как и у него, вытянулось, но она сделала вид, что не заметила тона Дэнни.

— Он хотел это сделать — он сразу же предложил, как только услышал, что мы ищем потерянное издание. И, если будет еще один роман, сохранившийся лишь отчасти, вы должны тут же сообщить ему об этом, Дэнни. Вы оба практически единственные, кто еще пользуется нашим отделом. Почему вы не познакомитесь с ним? Если вы приедете сюда сегодня вечером…

— Большее спасибо. Но я весь вечер буду читать. Вы скажите ему, что я бесконечно благодарен ему. Вы это сделаете? Он еще немного постоял и подумал, не отважиться ли ему самому попросить книги по истории астероидов. Нет, риск, что все рано или поздно выплывает наружу, слишком велик. Он не хотел выдавать свой план ни малейшим намеком.

Мисс Ларсен снова улыбнулась и почти подмигнула ему.

— Ну, хорошо, Дэнни, я сделаю это. Доброй ночи!

Снаружи уже опускалась ночная прохлада, когда Дэнни направился в мало посещаемую часть города. Когда навстречу ему вышла группа людей, он перешел на другую сторону улицы, даже не задумываясь над этим, и пошел дальше. Пакетик у него под мышкой, казалось, стал тяжелее, и он переложил его под другую руку. Дэнни чувствовал, что в душе у него шла борьба. С одной стороны, он охотно узнал бы, что произошло с героями, а с другой стороны — сердился на свой мозг Сапиенса, потому что тот был таким неспособным. В конце концов он решил идти домой и читать, но пока удовлетворился тем, что шел пешком, отдавшись на волю своих чувств.

Перед ним раскинулся небольшой парк. Он медленно брел по парку и вдруг услышал детские голоса, перед ним оказались два маленьких мальчика и девочка. Их воспитательница (а ее уже давно прислали из центра) казалась только неясной тенью среди других теней возле детей, а пятилетние ребятишки весело играли в древнюю игру, строя крепость из песка.

Дэнни остановился, и губы его медленно растянулись в улыбке. В этом возрасте они только начинали развивать свои интуитивные способности, их игры были очень просты и потому понятны. Он с грустью вспомнил, как его друзья в этом возрасте начинали постепенно овладевать своими трюками, очевидно, понимая, как велик был его страх остаться одному. Некоторое время духовное просветление, которое все время возникало у Homo Sapiens, разжигало его надежду, но в конце концов воспитатели вынуждены были сообщить ему, что он был другим, и почему это произошло. Теперь он отметал эти болезненные воспоминания и незаметно смешался с играющими мальчиками.

Они приняли его с мгновенным взаимопониманием детей, даже не попытались прогнать и теперь усердно старались, чтобы их песочная крепость получилась выше, но у него было в этом больше опыта. Он также мог лучше оценить свойства влажного песка, чем они. В нем поднялась странная радость из-за своих способностей, когда он надстроил еще один этаж в своей крепости, а потом подпер ветками и листьями мост, ведущий в его воспоминания.