Артем Желтов - «Если», 2015 № 03 Страница 2

Спустя пять минут, когда все тесты прошли штатно и начался предстартовый отсчет, Савельев уже слился с организмом корабля, чувствуя каждый механизм как часть себя.

Сначала вибрация, несильные перегрузки, и наконец, закачался под потолком тестер гравитации — плюшевый мишка на веревочке. Рутина. Но все равно каждый раз тревожит сознание и будоражит кровь. Истратив все моральные силы на сопереживание старта, Савельев, как обычно, заснул.

Разбудил его голос капитана.

— Держи свой пакет.

Задание всегда выдавали уже после старта. Никто не знал, откуда взялась такая дикая традиция. Полистав документы, Савельев тяжко вздохнул, так чтобы все услышали.

— Что, не нравится?

— Опять… Контактера нашли, — пробурчал Савельев.

— Опять похищенный с целью проведения сексуальных экспериментов? — ехидно изобразил сочувствие капитан.

— Не знаю, надо читать бумажки. Насколько я понял, какой-то перец перепил гидрожидкости на орбитальной станции и теперь говорит, что он не от мира сего. В прямом смысле.

— А, знакомо! — включился в беседу бортинженер, — Я вот помню, у нас один, нормальный мужик, как топливный системщик — вообще бог, вдруг в один прекрасный день заявил, что его похитили самаритяне и оплодотворили публично в особо циничной форме. Ох и ржали мы тогда.

— И чем все кончилось? — Савельев впервые услыхал о самаритянах-похитителях. Обычно в делах фигурировали глазастики с Альфы Центавра и марсиане.

— Боцман на неделю посадил его в карцер, и ни грамма спиртного. Так он сразу забыл и о самаритянах, и о циничных формах. Крепкий был человек боцман Новиков.

— А почему был? — удивился Савельев.

— Ну, был боцман. Мужик потом родил, а боцмана уволили. За превышение полномочий.

— Кто кого родил?

Команда шаттла на эту реплику разразилась хохотом. Виктор поморщился: мол, развелось хохмачей. И стал демонстративно изучать документы.

…14 апреля 2028, орбита «маюскула», Марс. Станция пересменки вахты «Варяг» при прохождении апоария испытала сбой главной вычислительной системы. В результате связь была нарушена на пятнадцать секунд, до тех пор пока не была произведена полная перезагрузка системы по каналу с Базой и восстановлена система энергообеспечения и ориентации. Причина сбоя не определена. Предполагается, что причиной явился импульс гамма-квантов, источник которых не был определен. Все системы восстановлены полностью. Травм у членов экипажа станции и у геологов марсианской шахты «Первомайская», отдыхавших между вахтами, не случилось. Аномалии поведения контактного типа обнаружены у техника-бурильщика Николая Таврицкого. Идентифицировать аномалии по классификатору Харитонова-Броуде не удалось. Пострадавший адекватен, требуются эксперты.

Начальник станции «Варяг», заместитель директора ООО «Недра»

Щурко Я. У.

Дата подпись

В сопроводиловке совершенно неожиданно сообщалось, что для подробной работы с Таврицким предполагается его перемещение на станцию Тетта. Это еще больше расстроило Савельева. Тетта была одной из полузаброшенных станций земной орбиты. Полузаброшенная в том смысле, что на нее время от времени наведывались экипажи посещения, проверяли, как она там, не совсем ли развалилась, и обновляли расходные компоненты. Раз в два года станцию даже подтягивали вверх по орбите. Давным-давно Тетту запустила частная компания «Даурия», и хоть срок эксплуатации вышел, станция все еще работала и могла пригодиться.

— А что, на Тетте сейчас есть кто? — с тайной надеждой спросил Виктор.

— Там сейчас группа астрометров. Они какие-то маяки должны проверить. Ну и проследить за твоим подопечным до нашего прибытия. Вернее твоего. Мы даже не будем на борт заходить. Ты туда, астрометристы к нам. За тобой через неделю велено заскочить, если все нормально. Мы их на «Метелицу» перевезем, отсидимся — и за тобой. За вами, — отозвался капитан.

— Тут еще… — в разговор вмешался Кабалкин, — тебе приказано передать вот это.

Штурман легко, отработанным движением покинул кресло. Савельеву даже показалось, что ремень Кабалкин отщелкнул уже на лету. Плавно переместившись к задней переборке кокпита, он набрал код на бортовом сейфе и вытащил два свертка.

— Вот тебе безоткатник, — штурман повертел в руках реактивный револьвер. — И система самоуничтожения. Но я думаю, не пригодится.

— Вы что ребята, сбрендили? — Савельеву впервые за время службы предложили взять с собой оружие.

— Береженого борт бережет, — сообщил капитан, протягивая Виктору пакет. — Ты сам-то посмотри. Ситуация точно нестандартная.

В пакете оказались фото того самого борта. Словно кто-то смял его как лист фольги. Обычно для внутренней обшивки использовали композитную керамику, крайне стойкую к разрывам и деформациям. А тут — будто кто-то сгреб ее в две жмени и с циклопической силой растянул.

— Так это же… — Савельев был уверен, что такие случаи — как раз для криминальной службы.

— Борт порвал, но никто даже не чихнул. Герметизация не нарушена. Так, прилетаем. Ты подпиши счет, пожалуйста.

— Вот же крохоборы. — Савельев поставил закорючку на бумажке, протянутой капитаном. — Откуда здесь питание на борту? Вино, устрицы… Что ты…

— Хватит болтать, выходим на стыковку. — Капитан подал на пульты команду пристегнуться, — Жалко тебе, что ли? Мы же с вашими расценками в налоги не вписываемся, а хочешь не хочешь вас, федералов, возить иногда надо. Устрицы с собой дадим. И вообще — вот доделает КБ Стрелкова свои тахионные движки, нас всех в момент на свалку выкинут.

С мягким кликом закрылся переходной люк. Савельев двинулся вглубь станции, перебирая руками закрепленный вдоль борта фал. «Хренова рухлядь!» — подумал Виктор. Действительно, за все годы службы, надо сказать, безупречной, он впервые сталкивался с таким омерзительным неуважением к работе инспектора. Ничего толком не сообщили, запихали в эту ржавую банку… Правда, простая логика подсказывала, что случай здесь совсем не стандартный.

— Давайте сюда, не стоит блуждать по коридорам! — Савельев, если бы не держался крепко за фал, точно бы улетел от неожиданности куда-нибудь под потолок.

Навстречу Виктору из дальнего конца коридора, освещенного гирляндой лампочек, показался человек. Невысокий, лысоватый. Даже в контражуре Виктор мог различить мягкие, слегка оплывшие черты лица. Обычный человек, совершенно без признаков психических расстройств. Спокойный и приветливый.

— Я так называемый Таврицкий, — улыбнулся мужчина. — Я тот, кто так расстроил ваше начальство.