Сергей Казменко - Послание Страница 2

Но на самом деле все было не так!

Все было гораздо грустнее и гораздо страшнее. Хотя, конечно, сцены из фильма, когда войска Нандува берут приступом горящий Анангаро, надолго западают в память, и ужасна сцена гибели правителя Кьерра, но все было не так. Все было еще страшнее, потому что к тому моменту, когда Нандув подошел к городу, Кьерр давно уже был мертв. Я-то знаю это...

Впрочем, буду последователен.

Письмо Вернела было переполнено восторгом. Открытие того стоило, это меня нисколько не удивило. Что действительно удивило, когда я перечитывал письмо в третий или четвертый раз - это странное ощущение тревоги, которое оно рождало. За восторженными эпитетами по поводу открытых чудес я различал какое-то недоумение, порожденное увиденным. Об этом не было сказано явно, но я достаточно хорошо изучил Вернела за долгие годы дружбы, чтобы это недоумение, рождающее возможно еще им самим не осознанную тревогу, почувствовать. Однако догадаться, в чем причина этого недоумения, я не мог.

Одно я знал определенно - мне нужно лететь туда, на юг. Не потому, конечно, что Вернел как-то нуждался в моей помощи или поддержке - он был натурой цельной и целеустремленной, и из этого рождались его спокойствие и уверенность во всех жизненных обстоятельствах, которым я всегда завидовал. Поэтому я ни в малейшей степени не беспокоился за него самого. Тревога в его письме могла иметь следствием лишь еще большую мобилизацию интеллекта - и только.

Я думал тогда о себе. Только о себе. Я ясно понял, что мне не удастся найти успокоения в работе, что мне требуется срочно сменить обстановку, наполнить жизнь какими-то новыми мыслями и ощущениями, и открытие Вернела давало для этого великолепный повод. Тем более, что он приглашал меня на остаток сезона - просто глупо было бы отказываться при таких обстоятельствах. Я заказал по телефону авиабилет, и в начале ночи уже сидел в кресле самолета, отравляющегося на юг.

Дорога заняла больше двух суток, но мне это все пошло только на пользу. Усталость - естественная физическая усталость - заглушила психическое напряжение последних дней и отодвинула на второй план тяжкие мысли. За все время пути мне удалось поспать, наверное, не больше двух часов, да и то в самолете - а спать в самолете толком невозможно. Не знаю, как другие, но я почему-то ощущаю страшное неудобство, когда пытаюсь пристроить голову в самолетном кресле, шея моя как-то неестественно сгибается и находится постоянно в напряжении, так что заснуть по-настоящему просто невозможно. А летать приходится довольно часто и на большие расстояния...

Но, впрочем, все это не о том.

От Эглади, где расположен аэропорт, до Анангаро прямых и удобных дорог, конечно, нет. В принципе, если верить карте, мне следовало бы лететь местной авиалинией еще километров двести на юг, а там попытаться нанять машину. Но Вернел не советовал отклоняться от рекомендованного им самим маршрута. И в результате я, как оказалось, сделал огромный крюк, воспользовавшись сначала междугородным автобусом - жуткой, раскаленной и дребезжащей развалиной, на каких мне в жизни не приходилось ездить - а затем попуткой, которая забросила меня к поселку буровиков километрах в пятидесяти от Анангаро. Мне повезло - я прибыл в поселок как раз в день приезда туда грузовичка экспедиции для пополнения запасов воды и продовольствия. Вернее, была уже ночь, когда он приехал - Вернел предупреждал меня, что они ездят за водой только по ночам. Днем передвигаться по пустыне не очень приятно - назовем это так.

В общем, когда уже под утро мы достигли лагеря экспедиции, я едва стоял на ногах, и даже радости от встречи с Вернелом почти не ощутил. Мне хотелось только одного - спать. Желание это, наверное, нетрудно было прочитать на моем лице, потому что Вернел даже не стал меня ни о чем расспрашивать, а сразу провел в свою комнатушку, напоил через силу зеленым чаем, объясняя несомненную полезность сей процедуры, после чего застелил мне постель и, пожелав спокойной ночи, ушел. Конечно, была уже не ночь, было светло и довольно шумно, но через пару минут я уже спал. И проснулся только под вечер.

И впервые за много-много дней почувствовал какое-то умиротворение.

Нет, конечно, те проблемы, что я оставил позади, по-прежнему нависали надо мной, и само-собой ничего не могло разрешиться. А то, что я уехал от них прочь, нисколько не снимало тяжести. От них нельзя было убежать, и я отчетливо сознавал это еще там, дома - но все же, все же... Мне действительно стало легче. Не берусь объяснить, почему.

Был предвечерний час, когда солнце уже не жарит немилосердно с белесого неба, а, постепенно краснея, клонится к горизонту. И было почти тихо - как оказалось, все собрались на ужин в другом конце лагеря, под обширным навесом. Так тихо, что слышалось даже гудение кондиционера под потолком. Кто-то прошел совсем рядом с прикрытым жалюзи окошком. Откуда-то издалека доносились звуки легкой музыки - наверное, слушали приемник. Покой, отдых. Мне было хорошо в те минуты.

Наконец, я окончательно проснулся, сел на кровати, потянулся. Стал потихоньку одеваться, не совсем понимая, какая одежда будет здесь уместной. Я давно не был в таких диких местах, отвык от того, как люди ведут себя в подобных обстоятельствах. Последний раз, наверное, я выбирался в такую глухомань лет десять назад - и тоже вместе с Вернелом. Но уже не помнил толком, что же тогда мы делали. Я раскрыл свою дорожную сумку, стал копаться в вещах - и тут он как раз и заявился собственной персоной.

- Проснулся, наконец! - расплылся он в улыбке. - Ну как, отошел?

- Почти.

- Я уж думал, мне ночевать где-то еще придется. Ладно, иди быстро умывайся и пошли ужинать. Умывальник в конце коридора. Только воду береги, сам видел, как за ней ездить приходится.

Они работали здесь уже несколько сезонов, и лагерь отстроили основательный - одних сборных жилых секций, заброшенных когда-то вертолетом, было пять штук, да еще разные хозяйственные постройки и целый небольшой ангар, который использовался под склад и лабораторию. Когда несколько лет назад Вернел начал поиски Анангаро в этом районе, многие сочли его авантюристом, и поддержки почти не оказывали. Но после обнаружения развалин развалины, деньги посыпались отовсюду, и у экспедиции был теперь даже небольшой вертолет, которым, правда, пользовались нечасто.

Анангаро, как известно, лежал на древнем караванном пути, чем и определялось его длительное процветание. Но прежде считалось, что путь этот проходил двумя-тремя сотнями километров севернее - там и сейчас еще тянется целая цепочка оазисов. А здесь, в предгорьях Гуссона, всегда, казалось, была пустыня. И только выявленная на космических снимках цепь каких-то регулярных линий в этом районе заставила Вернела предположить, что это следы древних каналов. Он подтвердил свое предположение в первый же полевой сезон, а во второй нашел и сами развалины, уже много веков засыпанные песком. Несколько лет назад это было крупнейшей сенсацией в археологии. Теперь, когда он нашел и легендарный зал правителя Кьерра, назревала сенсация еще более значительная.