Сергей Трофимов - Грёзы Марка Страница 2

Они все поняли. Я видел в их глазах восхищение и радость. Они обнимали меня, цеплялись за плечи и похлопывали по спине.

— Ну, Марк! Вот это да! Какая удача!

А я умылся и побежал наверх — к нашим крошкам, ради которых мы, молодые парни, ежедневно отправлялись на верную смерть, вырывая у судьбы не только секунды жизни, но и еду для своих семей. Старики внизу обступили Марию. Она с гордостью смотрела мне вслед.

— Марк сдает с каждым днем, — ворчал одноглазый Ной. — Не отпускай его завтра, Мария. Пусть он отдохнет.

Я усмехнулся и поднялся по каменным ступеням до рухнувшего пролета на четвертый этаж, затем свернул в коридор и сделал пару шагов. Они повернулись ко мне.

— Марк? Ты что-то забыл? — спросила Мария.

Я ошеломленно рассматривал их лица. Страх обрушился на меня камнепадом пугающих мыслей. Почему я здесь? Почему я не в детской на третьем этаже? Мне оставалось пройти коридор, свернуть налево, но я оказался внизу, в столовой… И у Марии какие-то странные черные волосы…

Сердце дрогнуло в предчувствии беды, но я собрал свою волю в кулак. Поднимаясь еще раз по лестнице, я следил за каждым шагом. Ступеньки вели наверх. Разве можно было требовать другого доказательства? Вот разрушенный пролет, ведущий на четвертый этаж, коридор… и очертания столовой, из которой я только что поднялся.

Встревоженные лица и тихий шепоток…

— Мария! — закричал я. — Мария! Отведи меня в детскую!

Странные волосы… Лестница, свернувшаяся в кольцо, и мои высохшие руки, которые отчаянно цеплялись за перила…

Я сорвал с висков липкие датчики и, шатаясь, направился к двери. В узком зеркале на стене мелькнуло отражение моего лица. Что-то в нем мне не понравилось. Подойдя ближе, я увидел засохшую кровь на верхней губе и вспомнил о дурацком сне.

Надо же, какая глупость. Жена, детишки…

Поиски тощего лаборанта были недолгими. Я нашел его в соседнем кабинете, где он сидел, развалившись в кресле. С уголка рта медленно стекала слюна, и его рука вялыми взмахами раз за разом размазывала ее по подбородку. На полу валялись пустые ампулы и шприц. Парень устало поднял голову, увидел меня и тихо рассмеялся.

— Посиди. Я сейчас дойду. Это недолго.

В его голосе чувствовалась чудовищная пустота. Мне захотелось уйти — я как-то брезгую такими людьми. Однако лаборант поморщился и довольно осмысленно посмотрел на меня.

— Ну и здоровый же ты, гад!

Его язык заплетался, но я понимал почти каждое слово.

— Какой огромный кусок мяса для псов Дока. Запомни, приятель! Ты, конечно, можешь проскочить через сито наших тестов, но из тебя все равно сделают фарш. Мягкий податливый фарш! Потому что вас всех надо пустить на мясо! Безмозглые куклы с надутыми мышцами! На мясо! На фарш!

Он поднялся и двинулся на меня, вытянув дрожащую скорченную руку. Пальцы парня тянулись к моему горлу. Я слегка сдавил его запястье и оттолкнул прочь. Лаборант перелетел через кресло и врезался в стол у стены. На пол посыпались скляночки и колбочки.

— А вот это вы зря, — раздался мягкий голос за моей спиной.

У меня в голове ревела буря из дурного сна. Возможно, поэтому я и не заметил появления новой фигуры.

— Дима — прекрасный специалист. Можно сказать, единственный в своем роде. Час его работы приносит стране миллионы долларов, и в разработках психоделиков ему нет равных на нашем континенте. Таких людей на руках надо носить, а вы его, как куклу, бросаете.

Я медленно повернулся к двери. Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти. Очевидно, он и был хозяином этой богадельни, которую майор назвал «карантином». В нем чувствовалось какое-то врожденное превосходство. Один взгляд — и тут же ясно, кто есть кто. Но больше всего меня поразили его глаза, смотреть в которые можно было часами. Смотреть, не думая ни о чем, забывая о том, что происходило вокруг. Смотреть, не думая… ни о чем…

Встряхнув головой, я отступил на шаг. Мне не понравилась эта необычная слабость в ногах и отсутствие мыслей. Мужчина снисходительно усмехнулся.

— Перенесите коллегу в кресло. Он часто злоупотребляет опытами на себе, но это достойно уважения. Помните Луи Пастера? Старик тоже кололся всякой дрянью. Но именно этим он и заслужил свое место в анналах истории.

Я подошел к лаборанту и, приподняв его, усадил в широкое кресло. В принципе, что бы они тут ни делали, меня это не касалось.

— Я — Доктор, — представился мужчина. — В нашем институте многие предпочитают обходиться без имен и фамилий. Я тоже следую этому правилу. Так что Доктор, и все. А теперь давайте пройдем в мою берлогу. Посидим, попьем чайку, поговорим.

Берлогой оказался уютный кабинет. И действительно были чай и милая беседа. Доктор задавал вопросы, я говорил «да» или «нет», и если ответ не вмещался в одно из этих слов, в разговоре наступала пауза. Он какое-то время ждал моей реакции, а затем, устав от молчания, начинал расспрашивать о чем-то более конкретном.

— Мне по душе ваша немногословность, — сказал он, в конце концов. — Обычно это тревожный симптом, но в вашем случае за интеллект волноваться не приходится. Первый тест вы прошли превосходно. Причем, молодой человек, вы удивили многих. Без подготовки, при слабом стимуляторе, вам удалось достичь результатов, о которых другие и мечтать не смеют. Кстати, как прикажете вас называть?

— Марк.

— Итак, Марк, поговорим начистоту. Мне поручили проверить вашу пригодность к работе в службе безопасности. Мой ответ: годитесь на все сто. Однако если наши специалисты не ошибаются, и их ожидания найдут дальнейшее подтверждения, вас ждет кое-что поинтереснее охранной вышки и заградительных рубежей.

Он поднес к губам ложечку с вареньем и, смакуя черничный вкус, на секунду закрыл глаза.

— Наше подразделение называют «карантином», но будет лучше, если вы начнете рассматривать мою епархию, как отдел кадров солидного оборонного предприятия. Договорились?

Я кивнул. Он с улыбкой налил мне еще одну чашку чая.

— В таком случае разрешите представиться: начальник отдела кадров. Почему же, вы спросите, меня называют Доктором? А потому, мой друг, что вместо бумажек и личных дел я перелистываю тайные мотивы и желания людей. Меня интересуют ни даты и сроки, а внутренний мир моих подопечных. И смею вас заверить, если мне там что-то не нравится, у меня под рукой имеются средства для быстрой и эффективной психической коррекции нашего будущего сотрудника. Надеюсь, вас не смущает такое словосочетание, как «промывка мозгов»? Вы не против этой необычной процедуры?

В глазах Доктора сверкнули насмешливые искорки. Но я встретил его колючий взгляд с равнодушным спокойствием. Нашел, чем удивить. Он просто не знал кадровиков нашей школы. На выпускных экзаменах мою группу провели через допрос третьей степени. У меня потом на двух пальцах слезли ногти, и остался шрам на спине. И никто тогда не извинялся перед нами за «необычность» этой процедуры.