Виктор Колупаев - Волевое усилие Страница 2

- Подумаешь, - заиграл мускулами старший инженер Палицин. Подойдя к сейфу, он шутя приподнял его, покрутил в воздухе и снова поставил на место.

- Что ты делаешь! - заорал Сергушин. - Там же спирт!

- А говорил, что спирт кончился, - сердито засопел Гутарин.

Разинув рты, все ошеломленно Смотрели то на Самойлова, то на Виктора Палицина.

- А второй раз не поднимешь, - спокойно сказал Александр.

- Я таких два подниму, - с достоинством ответил Виктор, но сейф приподнять не смог. Лицо его покраснело от натуги и покрылось каплями пота.

- Брось. Все равно не поднимешь. Это я сделал волевое усилие.

- Но ты же не можешь мысленно приподнять сейф, - удивилась Любочка. Как же так?

- Не могу, - согласился Самойлов. - Но зато я очень образно представляю, как я не могу поднять его.

- Это что-то сверхъестественное. Мистика. Должно же быть какое-то объяснение? - сказал Сергушин.

Самойлов недоуменно пожал плечами.

- Сделай еще что-нибудь! - просили его.

- У меня триггер не запускается, - радостно заявил инженер Кулебякин. Может быть, попробуем? А?

Самойлов осмотрел монтаж, некоторое время молча изучал принципиальную схему. Отметил про себя, что не мешало бы изменить параметры дифференцирующей цепочки и номиналы запоминающих емкостей, и произнес вслух:

- Готово.

Кулебякин щелкнул тумблером. Триггер работал нормально.

- Вот это здорово!

- И теперь он всегда, этот триггер, будет работать нормально? осторожно спросил Кулебякин.

- Ничего я не знаю! Честное слово, ничего не знаю!

До конца рабочего дня весь отдел гурьбой ходил от стола к столу за Самойловым и с восторгом отмечал, как начинают генерировать генераторы, запускаются триггеры, устойчиво работают усилители. У всех было возбужденное состояние. Перед самым уходом с работы начальник отвел Александра в сторону и три раза повторил, чтобы тот берег себя и не переходил улицу в неположенном месте.

Самойлов обещал вести себя осторожно.

Перед самым общежитием его остановила толпа ребятишек и потребовала, чтобы он показал фокусы. "Откуда они могли узнать?" - удивился Александр, но отказать не смог. Он слабо разбирался в этом древнем искусстве и сначала показал фокусы, вызывавшие у несовершеннолетних зрителей лишь слабую презрительную улыбку. Но потом фантазия его разыгралась, и ребятишки хохотали от души. Наиболее экспансивные сорванцы бегали вокруг него и кричали:

- Цирк приехал! Цирк приехал!

Из окон стоявшего напротив общежития дома выглядывали удивленные жильцы. Запустив напоследок разноцветного воздушного змея и тем самым усыпив бдительность ребятишек, Самойлов поспешно ретировался.

В комнате общежития он встретил Кулебякина и Гутарина, собиравшихся в столовую, и решил составить им компанию. Но тут в дверь настойчиво постучали. Александр открыл. На лестничной клетке стояла делегация жильцов соседнего дома.

- Кхы, кхы, - откашлялся председатель домового комитета. - Мы, собственно, по делу. Вы, Александр Тихонович, не могли бы нам столбики поставить?

- Какие столбики? - удивился Александр.

- Да белье во дворе негде вешать.

- И столики со скамейками, - вставил председатель спортивной комиссии домового комитета. - Блиц в домино проводим, а играть негде.

- Гм... Пошли... - ответил Самойлов и про себя чертыхнулся: "Уже все узнали. Здорово здесь поставлена служба информации".

Вкапывание столбов проходило при огромном стечении народа. Самойлов взмок. То ямы получались мелкими, то столбы слишком толстыми. Наибольшее количество советов давали возбужденные происходящим женщины. Мужчины вначале подходили, опасливо оглядываясь: как бы и их не заставили копать ямы. Потом, осмелев, начали помогать женщинам.

Самойлов уже окрашивал усилием воли последний столб, когда сквозь заслон уставших зрителей прорвался Гутарин, схватил Александра за рукав и потащил в столовую.

- У тебя для чего такие способности? Столбы им вкапывать?

- А веревки кто будет натягивать? - неслось им вслед.

- От работы увиливает! Ишь ты, феномен!

- На черта ты связался с ними? Для этого, что ли, у тебя волевое усилие? Сейчас интереснее придумаем.

- Подожди, - остановил его Самойлов. - Как ты сказал?

Гутарин удивленно остановился.

- Для чего у меня волевое усилие? - закричал Самойлов.

И только сейчас он понял все.

- Наконец-то, - устало выдохнул Нанни. - Я уже начинал отчаиваться. Его седые волосы слиплись и серыми сосульками упали на лоб. Глаза глубоко запали. На лице явственно проступали сотни морщинок. Ему нужно было поспать, только никак не удавалось. Мысли его текли ровно и спокойно, но будто стороной.

"Те двое с "Вызова" послали одно-единственное сообщение. Его принял автомат - прокалыватель пространства. За один рабочий цикл автомат обходит около полутора тысяч звезд, неся аварийную патрульную службу и записывая электромагнитные сигналы, если в них есть информация. На планете около одной из этих полутора тысяч звезд сейчас дожидаются спасения или смерти два пилота. Автомат не записал шифра ни звезды, ни планеты. Значит, на них не были еще установлены радиобуи. Автомат принес только сообщение... Но откуда? Если бы вместо него был человек! Автоматы не программируются на исчезающе малые по вероятности процессы и события. Кто мог знать?"

- Нанни, почему Сантису ничего не сказали? Ни цели, ни методов? спросил Эрд, почувствовав, что старик не спит.

- Все должно быть очень естественным. Ненаигранным. А он плохой артист. Ему нужно было войти туда без всякого всплеска. А потом он создаст целый водоворот... бурю. Но это уже ни для кого не покажется странным. Странное явление удивило - и все. Его последствия кажутся логичными.

"Сейчас десяток перехватчиков шарит по окрестностям тысяч планет. Но это поиск вслепую. На всякий случай. А вдруг повезет. Никто не верит в благоприятный исход этих поисков, потому что второго сообщения с "Вызова" не будет. Нет энергии, чтобы запустить громадину аварийного передатчика. А портативный передатчик на "Вызове" не установили, потому что какое-то маленькое СКБ не успело их сделать. Не выполнило план. И все же поиск ведется. Может быть, для очистки совести? Чьей? Тех, кто жил сто лет назад? Их уже нет. Своей? Но мы ни в чем не виноваты. Просто это один шанс из тысячи. И Сантис должен повысить эту вероятность ровно в тысячу раз".

Напряженная тишина взорвалась шквалом вопросов, когда утром Самойлов переступил порог отдела. Он не слышал отдельных фраз, не понимал, что ему говорят. Начальника отдела вытеснили на периферию, и он никак не мог пробиться к Александру.

Толпа напирала и требовала. Неуверенно улыбаясь, Самойлов подошел к стене и волевым усилием вбил в нее гвоздь по самую шляпку. Шум на мгновенье стих, а потом еще более усилился. Пришлось вбить второй гвоздь. А через десять минут на стене красовался контур цветка, какие обычно рисуют в детских садах, выбитый гвоздями. Потрясенные зрители несколько успокоились. Теперь Верещагин довольно легко смог пробиться в центр толпы.