Юрий Хвалев - Пробежка ввысь Страница 2

Из всех щелей дверной коробки пробивался свет. В квартире кто-то был; ей так не хотелось входить, но она вошла.

Горела свеча. В коридоре стояла толпа. Потревоженная светом тьма позволила осветить только их профиль, поэтому НВЗ увидела лишь половинки людей. Один из них самый большой, наверно, мужчина, держал патефон с бегающей по кругу пластинкой.

— Не забирайте музыку, — жалобно сказала НВЗ. — У меня уже есть деньги. Я заплачу долг.

— Я знаю, что у тебя уже есть много денег, — весело сказал мужчина.

— Дурак! — сказала, по-видимому, женщина. — Сначала поздоровайся с мамой.

Тут нужно сделать небольшое отступление: мужчина был вполне сносный индивидуум, имел нормальную справку из психдиспансера; работал дальнобойщиком. Дорогую машину, тем более товар, ведь дураку не доверят.

— Здравствуй, мама, я твой сын — Винидикт. А это моя пятая жена Цыля. И трое детей…

— Тьфу, дурень! — возмутилась Цыля. — Шестеро детей!

— Да, шестеро. Только трое не мои…

Где-то за спинами послышался переходящий низкий трёп, и там же высокий переходящий лепет.

— М-м-м, хи-хи-хи, — Цыля глупо засмеялась, — А-а-а, мы к вам в гости. Это вам.

И Цыля протянула три занюханные гвоздики неопределённого цвета.

— Проходите, — нерешительно сказала НВЗ. — Но я не помню, чтобы у меня был сын. Возможно, но это было так давно.

— Как не помнишь?! — возмутился Винидикт. — Я твой сын! Я… Я твой единственный наследник! Вот смотри!

Для усиления позиций тут же возмутился переходящий низкий трёп, а эстафету подхватил переходящий высокий лепет.

Винидикт снял штаны и раком, вылавливая свет свечи, показал задницу.

— Вот, родимое пятно! И ещё! — подсовывая плешивый затылок. — Вмятина на голове от булыжника! Видишь?! Ну что, узнаёшь?!

— Да, возможно, — о чем-то размышляя, сказала НВЗ. Но…

— Ещё есть фотография, — доставая фото, сказала Цыля. — Вот, это вы, а это он.

С фотографии смотрела молодая женщина, а рядом стоял маленький мальчик.

— Что вы хотите?

— Твои деньги! — хотели выкрикнуть все, но Цыля начала первая — издалека.

Банальная речь сводилась к одному, что всё дорожает, дача не достроена, авто нужно поменять, детей надо выучить и т. д. и т. п. Потом она достала сложенный ромбиком список и, словно подбивая под конкретную смету определённую сумму, начала тупо, нагло перечислять.

— А я уезжаю в Париж, — решительно сказала НВЗ. — Это мая заветная мечта.

— Зачем?!!

— Я хочу увидеть Париж и умереть!

— Какой Париж? Зачем Париж? — Винидикт ничего не понимал.

— Зачем же так далеко ехать? — при слове «умереть» Цыля улыбнулась. — Можно увидеть, например, Владимир и умереть. Или Таганрог…

— Или же свой двор… увидеть… и умереть… — поддакнул Винидикт.

Полчеловеки окружили НВЗ. Трудно предположить, чем это всё кончилось, если бы не стук в дверь. Вошли двое в белых халатах.

— Мы за вами, — сказал один. — Пришло время эвтаназии.

— Чего пришло?! — буркнул Винидикт.

— А-а-а… — сказал второй. — Старушка добровольно уходить из жизни.

— Чего!! — закричал почти разбогатевший сын. — Я вам, бля, такую афтаназью покажу! Пошли вон отсюда. Без вас справимся…

Пока толпа боролась за жизнь старушки, НВЗ воспользовалась паузой. Достала конверт и, отдав уже заученные цифры на съедение огню, задула свечу.

В уютном ресторане, окружённая одиночеством и дымом тонкой дамской сигареты, сидела таинственная незнакомка и о чём-то мечтала. Тайна, которая мучила официанта, заключалась в том, что изысканно сервированный закусками стол был, не тронут. Только вино чуть-чуть пригублено. Проходя мимо столика, официант почувствовал её взгляд; уделил внимание.

— Посмотрите, — сказала незнакомка, указывая на улицу. — Что это там?

Официант направил взгляд сквозь полированное стекло по указанию её холёной руки.

— Мадам, это машина министра Алена Жюпе.

— Нет, немного дальше…

— А-а-а. Афиша. Сегодня в Оперном театре премьера.

— Нет, нет. Ещё дальше, немного левее…

— М-м-м, мадам, извините, но дальше… только контейнер для отходов.

— По-моему, там явно кто-то есть. Я вижу движение.

— Мадам, мне право неловко, но это крысы.

— Крысы?

— Да.

— Отнесите это им.

Она небрежно указала на закуски и затушила сигарету.

— Но мадам, у нас ресторан для VIP-персон, мы не обслуживаем крыс.

— А вы обслужите, пожалуйста, я хорошо заплачу.

С маской явного недовольства, которую правда прикрывала другая маска — угодника, официант принялся за работу. Поставив закуски на искрящуюся металлом тележку, он выкатился на улицу.

Когда крысиная трапеза закончилась, он вернулся чтобы доложить.

— Сколько их? — пригубив вино, спросила незнакомка.

— М-м-м. Мадам, я не успел сосчитать, они так быстро крутятся. Кажется, их десять.

— Десять?

— Да.

— Значит, все живы. Спасибо, за хорошую новость.

— Извините мадам, но я вас совсем не понимаю.

Послышались шаги. Шли двое в белых халатах, похожие как две капли воды. Они направлялись к ней, два медбрата близнеца: один держал маленький саквояж, другой — нехорошие мысли. При виде их у официанта появилась очередная маска — сочувствия, но как он не старался на лице вырисовывался гипсовый слепок ужаса.

— Мадам, мы за вами, — сказал первый.

— Чёрт возьми! Как вы меня нашли?

— Нам помогли члены организации «эвтаназия без границ», — отрапортовал второй.

— Вы предлагаете, чтобы я вступила в эту организацию?

— Мы не предлагаем, мы требуем!

— Когда это нужно сделать?

— Это нужно было сделать ещё вчера, — сказал первый.

— Но вчера я должна была подняться на Эйфелеву башню, мне не хватило ровно полчаса. Я хотела увидеть этот город с высоты полёта ветра.

— Хорошо, вы можете это сделать, — сказали два медбрата. — Только мы вас будем сопровождать.

Скоростной лифт в небо, и вот они уже на небесах смотровой площадки. Погода замечательная: ясно, тихо, безветренно. И уже пора уходить.

— Пора, — доставая шприц, сказал первый.

Второй, сволочь, промолчал, хотя должен был сказать дежурную фразу.

— Я готова, — сказала она.

Неожиданно налетел ветер. И дунул так, что у первого выпал шприц, а второй подавился несказанной дежурной фразой. Ветер обнял её своими сильными невесомыми руками. Поднял высоко; ещё выше… ещё. В царство бесконечности.

P. S.

А что касается бедного Винидикта, то когда задуло свечу, он вдруг вспомнил что страдает страшной скотофобией. Поэтому тут же, не раздумывая, он залез в пустую дыру киноскопа и переключился на другую программу, где постоянно работал ИБС. Что такое ИБС. А вы не знаете? Источник Бесперебойного Света. По-нашему, Солнце.