Анна Правдик - Одиночество мотылька Страница 2

– Вы не поверите! Я один в городе!

– Что, правда?

– Да, я смотрел, искал, уже месяц никого нет.

– Н-даа, грустно небось?

– Да не очень, вот вас слушаю, кошку соседскую кормлю, цветы по подъезду хожу поливаю.

– Цветы – поливать, это правильно, – хохотнул ди-джей. – Цветы сохнуть не должны. Так что будешь делать?

– Даже не знаю, нет ведь никого. Может, за город съезжу. На пикник.

– У тебя есть машина?

– Велосипед. У меня прав нет.

– Н-даа, без прав за руль нельзя. Так уважаемые радиослушатели, пользуясь случаем, хочу напомнить о необходимости соблюдать правила дорожного движения и правила управления транспортным средством! Во избежание аварий и наездов!

Ди-джей сказал это очень серьёзно, хотя, наверное, не было нужно, ведь всё равно завтра взрыв. Но, похоже, те, кто остались, как и Ян приняли решение жить так, как раньше, и делать всё, как надо. От сознания этого, что он всё-таки не один, на сердце сразу стало легче и веселее, и Ян засмеялся, ди-джей подхватил, и парнишка надеялся, что все, кто слушал сейчас по радио их разговор, тоже немного повеселились.

– Значит, поедешь на пикник? У вас там хорошая погода?

Ян посмотрел на окно:

– Погода замечательная! Пасмурно. Идёт дождь! И ветер небольшой.

– Да, хорошая погода, – совсем без иронии сказал ди-джей. – Ну что ж, желаю отлично провести время. Что будем слушать?

Ян заказал оркестровую композицию без текста, какой-то вальс. Когда из динамика полилась музыка, он сделал радио погромче и побежал собирать корзинку для пикника.

Корзинка нашлась на антресолях на кухне. Он набил её едой. Ветчина, сыр, сок, конфеты, взятые без стеснения в брошенном магазине за углом и лично выпеченный им хлеб. Пришлось учиться. Потом он запихнул в корзину плед и столовые приборы. Когда раньше он с родителями ездил на пикник, мама всегда собирала в корзинку бокалы, а не какие-то там пластиковые стаканчики, и обязательно ножи, и тряпичные, вышитые ею, салфетки.

Велосипед стоял в коридоре. Ян прикрепил корзинку к багажнику. Покидая квартиру, он едва не крикнул: "Мам, пока!", рассердился на себя, а потом подумал, может, и надо было бы крикнуть… Дверь он не запер. Вытащив велосипед из подъезда, направился вниз по улице. Вместе с ручейками воды.

Погода стояла чудесная, дождик семенил с хмурого неба, затекал за шиворот и приятно холодил спину. Ян крутил педали, подставляя лицо дождю и ветру, не опасаясь машин и пешеходов. Улицы были пусты, а дома тихи.

Добравшись до знакомого перекрёстка, мальчик помахал светофору. Этот светофор, каким-то невероятным образом продолжал исправно работать, мигая тремя глазами со строгой периодичностью. Когда Ян впервые обнаружил его, то подумал, что светофор, подобно многим людям, решил остаться, и никуда не улетать, и продолжать жить, как раньше, сохраняя порядок. Парнишка считал своим долгом каждый день наведываться к столбу и приветствовать его. Откуда он знал, может это единственный разумный светофор на земле? Чтобы не обидеть его Ян подождал, когда загорится зелёный, и, ещё раз махнув ему, покатил дальше.

Постепенно мир становился ярче и светлей. И когда мальчик доехал до пригородных деревенских домишек, дождь прекратился, тучи поползли на северо-восток, открывая небесную голубизну и золото солнца. Где-то впереди вышину прочертила самоцветная радуга, словно чьи-то огромные чудесные руки обнимали гибнущую планету. Ян направил велосипед к этим рукам. Несмотря на последождевую прохладу, ему было тепло, он распахнул на груди рубашку, позволяя ветру обдувать разгорячённую кожу.

Впереди на дороге что-то лежало. Он остановился. Оборванец, мужчина неопределённого возраста и внешности, оторвал лицо от мокрого ещё асфальта, и оглядел Яна, словно был уверен, что пред ним галлюцинация.

– Что с вами? – спросил мальчик.

– Ты кто? – просипел человек. Глаза его были красными, похоже, он долго плакал.

– Ян. Вам плохо? Почему вы плакали?

Человек долго не отвечал, до него с трудом доходил смысл сказанного. Паренёк протянул руку, намереваясь помочь подняться, но мужчина отполз. Он дрожал.

– Почему… – пробормотал он. – Почему?.. В полдень… Сегодня в полдень…

– Ах, вот вы о чём! – рассмеялся Ян. – Не переживайте! Утром по радио передали, взрыв снова откладывается. На завтрашнее утро. Приблизительное время… – Ян напряг память. – Приблизительное время… То ли с пяти до шести, то ли с полпятого до полседьмого утра…

Оборванец взвыл и стал бить кулаком об асфальт.

– Мы умрём! Все умрём! Все! Умрём!

– Да что вы делаете? – Ян испугался. – Вы же… Вы же поранитесь!

Он схватил мужчину за руку.

– Перестаньте! Зачем так переживать? Не успели вы улететь, ну не вы же один. В конце концов, у нас ещё целые сутки…

Мужчина оттолкнул Яна. Тот упал на мокрый асфальт, больно ударившись локтем.

– Так ты из этих! – прошипел человек, с ненавистью глядя на мальчика.

– Из каких – этих?

– Пошёл прочь! – закричал оборванец. – Уйди! Псих! Уйди! Прочь!

И грязный незнакомец, схватившись за голову, спотыкаясь, побежал в город, всё время оглядываясь на мальчика, и крича ругательства в его адрес.

– Ненормальный какой-то, – сказал Ян сам себе, пожав плечами. – Вот из-за таких и давки на космодромах.

Вновь стало грустно. Он подумал о родителях, которые отправились на Аркалыкский. Некстати вспомнилось, как всегда спокойная мама так же, как этот оборванец, билась в истерике, как папа судорожно метался по квартире, и они собирали какие-то вещи, хотя всем было известно, что ничего с собой брать не позволялось. Как они кричали на него, когда он сказал, что остаётся. И ему пришлось убежать из дома, и наблюдать издалека как папа запихивал в машину их перепуганного упирающегося пса. И ревнивую недостойную мыслишку, почему они Яна так не запихивали? Мальчик тряхнул головой, прогоняя воспоминания. Он принял и решение, и его последствия. Нечего теперь грустить. В конце концов, он не один. Где-то есть Леночка, Мишаня, соседская кошка и усталый ди-джей, каждый день упорно выходивший в эфир и сообщавший новости. И учёные этого геофизического института, которые остались следить за ядром планеты, и, наверное телефонисты, и электрики, и ещё кто-то… Кто не хотел покинуть эту землю и это небо, никогда и ни за что. Ян послал этим людям, кошкам и собакам мысленный привет, и вновь покатил по дороге.

Свернув на просёлочную тропу, долго ехал в окружении величавых тополей, наконец оказался на большом поле, облюбованном городскими для пикников и вылазок.

Поле – сплошной ковёр душистых цветов и земляники. Посередине возвышался раскидистый орех. Местные фермеры косили здесь по осени траву домашней живности. А летом поле кормило множество насекомых, птичек и грызунов.