Виктор Комаров - Все может быть... Страница 2

Ракета приближалась к Земле. До ее поверхности оставалось не больше ста километров, но на сигналы по-прежнему никто не отзывался. Зато передачи земных радиостанций были теперь слышны гораздо отчетливее. Ола включила динамик и ракету наполнили веселые мелодии джаза. Вращая ручку настройки, она быстро прошлась по всем диапазонам — везде звучала только музыка.

— Можно подумать, у них какой-то всеобщий праздник, — предположила она.

— Похоже, — раздраженно отозвался Рон. — Может быть, теперь на Земле только и делают что веселятся. Иначе чем объяснить их молчание?

— Тридцать лет — большой срок, — задумчиво сказал Анс. — Тем более в наше стремительное время.

— Что же будем делать?

— Садиться. Лучше всего на тридцать второй космодром в Средиземном море, если, разумеется, он еще существует.

— Куда же он мог деться? — удивился Рон. Это же дежурный космодром, специально предназначенный для приема экспедиционных кораблей.

Анс пожал плечами.

— Все может быть... Идем на посадку!

— Словно на чужую планету, — горько заметила Ола.

Рон взглянул на циферблат прибора, хранившего со дня отлета время нулевого меридиана Земли. 8 часов 16 минут. Он привычно поймал Солнце визиром и нажал кнопки на пульте. Все остальное должна была выполнить автоматика.

Ракета послушно развернулась и плавно вошла в слой облачности. Трое напряженно смотрели на контрольный экран.

Когда серая пелена рассеялась, они увидели, что космодрома нет, а под ними сплошная водная поверхность. Ракета медленно спускалась...

Анс наклонился к пульту и перевел рукоятку, меняя режим работы двигателей. Но на этот раз ракета не послушалась и продолжала спуск.

— Аварийный комплект, лодку! — приказал Анс.

Покачиваясь на легкой волне, они смотрели, как оранжево-белая, полосатая труба посадочной ракеты исчезает под водой. Она погружалась вертикально, словно монумент. Вынырнул и закачался буй, обозначивший место, где затонула ракета.

Рон обвел вяглядом горизонт и глубоко вдохнул воздух:

— Земля...

— Вода, — уточнила Ола.

— Как бы там ни было, — сказал Анс, — наше путешествие окончено. А ну-ка, Ола, может быть теперь удастся связаться с какой-нибудь базой.

Ола достала из герметического ящика портативную рацию и послала в эфир позывные звездолета.

Но ответа по-прежнему не было.

— Куда же все-таки пропал космодром? — спросил Рон.

— Возможно, накопилась ошибка в молекулярном генераторе, — предположил Анс, — и в результате мы неправильно определились.

— В генераторе? — удивилась Ола. — За шесть лет? В худшем случае какая-нибудь тысячная секунды...

Анс ничего не ответил; он провел рукой по карману комбинезона, где лежал рулончик с записью контрольного регистратора.

— А вы ничего не чувствуете? — тревожно спросила Ола.

Анс и Рон вопросительно посмотрели на нее.

— Дышать как-то тяжело, словно мы на большой высоте.

— В самом деле,–согласился Рон. — Я тоже ощущаю какое-то стеснение.

— Может быть, мы на каком-нибудь высокогорном озере? — предположила Ола.

— Что-то не знаю я горных озер такого размера, — с сомнением сказал Анс.

— Но твои знания тридцатилетней давности, — возразил Рон. — Тогда многого могло не быть.

— Вот что, — решил Анс, глядя на хмурое нависшее над водой небо, — придется воспользоваться старинным способом. Выберем направление по компасу и двинемся. Есть же, в конце концов, у этой «воды» где-нибудь берег. А к ночи, может быть, очистится небо, тогда определимся по звездам.

Но и ночью, и на следующее утро небо оставалось все таким же беспросветно-серым. Берег тоже не показывался.

Несколько раз высоко пролетали самолеты, должно быть рейсовые. Рон пускал ракеты, но они, видимо, не привлекли внимания.

В середине второго дня их подобрал большой океанский лайнер. На его белоснежном борту неизвестными буквами было что-то написано.

Команда и пассажиры говорили на каком-то странном языке, напоминавшем смесь английского, русского и французского, да еще с добавлением каких-то африканских наречий. Но, как ни удивительно, смысл речи был понятен. В свою очередь люди на борту, видимо, тоже без особого труда понимали язык путешественников. Однако никто их ни о чем не спрашивал, их просто провели в свободную каюту, перенесли из лодки вещи.

— Можно подумать, — сказал Рон, — что такие встречи в океане происходят чуть-ли не каждый день.

— А меня больше удивила их речь, — заметила Ола. — Уж не изобрели ли за наше отсутствие какой-нибудь единый язык?

В дверь постучали. В каюту вошел высокий представительный седой человек в белом кителе со сверкающими пуговицами — настоящий морской капитан.

— Рад приветствовать вас на борту «Амадеи», — произнес он весьма учтиво. — Что с вами произошло? Кораблекрушение? Может быть, авиационная катастрофа?

— Мы возвращались из космического полета, — объяснил Анс, — и вынуждены были сесть в океан.

Капитан почему-то натянуто улыбнулся и внимательно оглядел Анса, потом Рона и Олу.

— Не понимаю, чему вы улыбаетесь? — не выдержал Рон. — Тут нет ничего смешного. Мы отсутствовали тридцать лет.

— О, да, да, — закивал капитан. — Я понимаю, понимаю.

— Прошу вас, — официальным тоном произнес Анс, — сообщить о нашем прибытии.

— О, да, да, разумеется, — снова закивал капитан, как-то странно при этом улыбнувшись. — Разумеется.

— Нельзя ли узнать, чей это корабль и куда мы плывем? — осведомился Анс.

— И какой год? — добавила Ола.

Но капитан только хитро прищурился и, вежливо поклонившись, молча вышел из каюты.

— Что-то не нравится мне все, — заметил Рон, когда дверь за капитаном закрылась. — Не слишком ли много неясностей?

— Я пойду наверх и постараюсь найти кого-нибудь поразговорчивее, — предложила Ола.

— Подождем, — решил осторожный Анс. — Рано или поздно все выяснится.

До утра их больше никто не беспокоил.

После завтрака снова явился капитан и коротко сообщил, что днем корабль прибудет в порт. От подробного разговора он опять уклонился и вежливо попрощался.

Последние часы вынужденного плавания тянулись особенно долго. Рон и Ола дремали на своих койках. Анс присел к столу и развернул обрывок ленты регистратора...

Наконец корабль вошел в гавань. Дверь каюты была открыта, и космонавты, не дожидаясь приглашения, поднялись наверх.

Хотя их ярко-оранжевые комбинезоны довольно резко отличались от светлой одежды большинства пассажиров, на них никто не обратил внимания.