Виктор Ночкин - Последний парад наступает… Страница 2

— Ты мне только покажи, сынок, что твои наёботы ну хоть чего могут! Ну хоть разок из пистолета пальнут, что ли… Ах ты ж, тебе табельное оружие не положено. Ну хоть что мне пусть твои наёботы покажуть. Вот какая, к примеру, от них польза, напади на нас потенциальный противник?

— Начиненные взрывчаткой, они могут проникнуть на секретный объект потенциального противника! В штаб! На склад боеприпасов! Они маленькие, их не заметят, — принимался объяснять Костя, — если тысяча нанороботов по грамму тротила… А у цели соберутся вместе…

— То выйдет кило тротила! Видишь ты… — ухмылялся в подстриженные щеточкой усы отставник, — ну, а ежели нет войны, тогда что? Вот могут твои наёботы пройти парадом?

Завтра! Завтра новое поколение нанороботов пройдет перед вами парадом, господин Нерестов! Завтра… Вот они уже дозревают в кофре — могучие, прекрасные, крошечные нанороботы… Шесть прытких конечностей, чуткие антенны, прочный панцирь, обширная заложенная программа, способная к самообучению. Завтра…

Из задумчивости Костю вывел грохот — дверь распахнулась от крепкого толчка и в лабораторию задом протиснулся грузчик Федор, пригнув голову в проеме. Кряхтя от натуги, краснея шеей и щеками, он волок завешенный драпировкой ящик. Следом за ним проник завхоз Михеич. Бездыкин, онемев от изумления, наблюдал за вторжением, затем наконец выдавил из себя:

— Что?.. Значит?..

Михеич, неторопливо покопавшись в своих мятых бумажонках, извлек одну из папки и объявил:

— Согласно ордера, господин Бездыкин! — затем, выдержав торжественную паузу, пояснил, — в лаборатории нумер 741, у вас, то есть, изымается четыре квадратных метра площади для нужд супернейронщиков. Вот госпожа Шейкина все объяснит — в самом деле, в лаборатории возникла ослепительная Ниночка и затрещала:

— Костик, не обижайтесь, нашему отделу просто необходимо где-то разместить одно рабочее место. Нам выделили четыре метра у вас. Вы не беспокойтесь, вам никакого беспокойства не будет…

— Еще одного коллегу к тебе подсадят, мэнээса, вроде тебя, — раздался из коридора голос ненавистного Кондратьева, — так ты уж веди себя прилично, Константин, не приставай к сотруднику.

Бездыкин обалдело захлопал глазами — неужели в его лаборатории будет работать Ниночка? Чудеса… Но грузчик Федор вдруг гыгыкнул, а Нина снова затараторила на одном дыхании:

— Костенька, не обижайтесь на Кондратьева, он шутит, познакомьтесь лучше с Матюшей, — и сдернула драпировку с прямоугольного предмета.

Предмет оказался клеткой, в углу которой притаилась печальноглазая обезьяна.

— Матвей поживет у вас, Костенька, хорошо? Вы не беспокойтесь, он тихий, смирный. А я его буду каждый день проведывать, кормить его буду, — пообещала Шейкина, потом зачем-то обернулась к коридору, откуда доносилось сопение программиста Кондратьева, и уточнила, — по три раза. Даже по четыре!

Когда все покинули лабораторию, Костя поглядел на клетку и деланно-бодрым голосом провозгласил:

— Ну что, Матвей, будем друзьями?

Обезьяна в ответ скорчила гримасу и, вытянув длинные губы, ответила: "Пв-в-в-в-ф-ф-ф!", — выстрелив в направлении костиного стола порцию слюны и зеленой жвачки. Костя печально посмотрел на зеленые пятна, украсившие пол в полуметре от его грязного ботинка, и вздохнул. Доброго соседства не получалось. Оставалось только подождать ниночкиного прихода, который обещал стать приятным утешением.

Прошло около четырех часов… Бездыкин уже проверил кофр с созревающими нанороботами, хотя этого и не требовалось. Попытался вручную вычистить в компе "нано-Пиздыкина", проковырялся больше часа и бросил это занятие, так и не найдя источник пакости. Проверил еще раз боевых нанороботов, затем — и будущее поколение, которому срок дозреть не раньше чем через неделею… Ниночки не было. Печальноглазый Матвей уже не жевал, а мрачно исследовал коричневым червеобразным языком замок на клетке.

— Что, брат, жрать хочешь? — беззлобно поинтересовался Костя.

— Пвф! — ответил Матвей, но плевок вышел вялый, жвачки не было.

— Ладно, схожу к Шейкиной, напомню ей, — объявил Бездыкин, а потом даже сострил, — а ты сиди в клетке, не выходи, ладно?

— Пвф!

Костя пожал плечами и прошлепал мимо клетки к двери. Свет включать в коридоре ему почему-то не хотелось, он привычным жестом наощупь сунул ключ и запер лабораторию, затем побрел к светлому прямоугольнику выхода. В темноте впереди послышалась возня и что-то наподобие стона. Костя насторожился. Стараясь ступать потише, он двинулся на свет, прижимаясь к стене. Постепенно глаза адаптировались к мраку. Почти у самого выхода, в расширителе перед дверью Костя разглядел силуэты двух сплетающихся фигур. Шейкина сидела на тумбочке в углу, обвив молочно блестящими голыми ногами склонившегося над ней мужчину. В полутьме четко выделялась его расстегнутая рубашка и ниночкино белье. Шейкина, задрав лицо к потолку, шумно дышала и постанывала, Кондратьев сопел и чмокал, елозя губами по ее груди и ключицам, его пальцы шевелились под ляжками Ниночки, а поджарый зад ритмично качался в унисон стонам…

Костя задохнулся от нахлынувшего возмущения и ринулся мимо парочки, злорадно хлопнув напоследок дверью — так что штукатурка посыпалась откуда-то сверху. Бездыкин не стал дожидаться лифта и бросился вверх по лестнице. Он не помнил, как взлетел на нулевой уровень, как промчался по коридору, как рванул дверь кабинета завхоза (ну, сейчас: "По какому праву! Немедленно очистить лабораторию!") — и остолбенел. Михеич с Нерестовым сидели за столом, между ними на тарелочках лежали мелко нарезанные огурцы и крошечные бутербродики-четвертушки. Над закусью торжественно высилась пятилитровая бутыль с лабораторным спиртом, пустая на две трети.

— А сынок, — махнул рукой Нерестов, — заходи, заходи. А я, видишь, на пенсию выхожу. С завтрашнего дня — все. Вчистую. Заходи, присядь.

— А?.. Как на пенсию?.. — выдавил из себя огорошенный Бездыкин, — а… я? А роботы? Они ж завтра…

— А что роботы? Ах, роботы… — голос у начальника отдела был вполне трезвый, серьезный, — вот что, сынок. Валяй, тащи своих наёботов! Сейчас покажешь хоть чего путного — ей-богу, сразу звоню кому следует. А завтра — не взыщи. Меня-то и не будет здесь.

— А завтра и его здесь не будет, — пьяно поддакнул Михеич, влюбленно глядя на Нерестова, — приказ уж готов. Завтрашним числом на подпись Горбункову приказ. Закрываем лабол… рабла… лабраторию! За беспресктив… стисью закрываем. Давай лучше выпьем и байстрюку этому нальем, пусть утешится.

Михеич дрожащей лапкой потянулся к бутыли и, как только его пальцы сомкнулись на горлышке сосуда, дрожь прекратилась. Бутылка взмыла над столом с хищной грацией истребителя, нависая над стаканом.