Леонид Панасенко - Танцы по-нестинарски Страница 2

Они вышли уже на взгорок, и надо было смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться в этой проклятой глине. Впереди за редкими кладбищенскими крестами замаячила фигура Хитрого Мыколы, который то ли стерег свою яму, то ли хотел прийти на поминки.

"Не скажешь, - мысленно упрекнул Захар Евгению, глядя на ее спокойное лицо. - Тогда не сказала, в сорок четвертом, а теперь и подавно..."

Странно тогда все получилось, непонятно.

Уже отсеялись, сады отцвели. А тут по селу новость: оказывается, по пути в часть Тимофей к Евгении заезжал. Всего на одну ночь. Поговорили, позавидовали ей солдатки, да и затихло.

А к осени вдруг расцвела Евгения, будто цветок. Округлилась, а живот сквозь все пышные сарафаны пробился и закрасовался, заважничал - ну настоящий тебе староста-арбуз на баштане. Не удержался Захар при встрече, спросил: "Кого ждешь, Женя, хлопчика или девочку?" Сам же взгляд ее ловил, тайну хотел выведать. Засмеялась Женя: "Ой, Захар... Все равно одной грудью кормить... Я и вам с Настеной того же желаю". Заступил он ей тогда дорогу, спросил, не скрывая муки своей: "Скажи правду, Женя... Я людей выспрашивал - никто не видел весной Тимофея... Скажи, чье дитя будет?" "Я Тимофея видела, - твердо ответила Женя. - Понял?! В этом деле третий лишний, Захарушка". И ушла, не рассеяв его сомнений, но закрыв ему накрепко рот - и тоном своим, и насмешкой, а больше всего упоминанием о Насте...

Тимофей так и не вернулся с войны. Женя говорила потом, что дослужился он до капитана, был много раз награжден за храбрость и сложил голову уже под Берлином. Сережа их рос застенчивым и молчаливым, много читал и до того был научен матерью чтить память отца, что, когда Захар через год после смерти Насти попробовал посвататься к Жене, весь в слезах убежал из хаты, пригрозив, что скорее утопится, чем будет жить у "дядьки Захара".

...Гроб поставили на две табуретки. К Захару подошел председатель сельсовета Кузьма Сорока, кашлянул в кулак:

- Может, ты, Захар Степанович, слово скажешь? Тебе сподручнее - ты и председателем после войны был, да и соседи все-таки...

- Что говорить, - вздохнул Захар и посмотрел на вечернюю Гончаровку: не видать ли где машины, может, успеет Сергей попрощаться с матерью. Нет, не видеть...

Поразмыслив, Лахтин, покачиваясь, двинулся вдоль берега. К лагерю! Хватит ему на сегодня приключений.

Он шел эдак полчаса и вдруг провалился по грудь. Ил под ногами продолжал расползаться, и Лахтин инстинктивно рванулся к берегу. В следующий миг он понял свою ошибку - торфяная топь образовалась именно у берега, надо повернуть назад, к песчаной косе, по которой они бродили; Он заработал ногами, но даже зыбкого дна уже не было.

- Помогите! - крикнул он срывающимся голосом, чувствуя, как бурно испаряется его пьяная дурь, а на ее место ледяной струйкой вливается страх. Лес на берегу стоял совершенно незнакомый: гоняясь за рыбой, они, видно, порядочно прошли.

"Меня не услышат! - ужаснулся Лахтин, подрабатывая ногами, будто он бежал на месте. - Рядом никого. Голос потеряется в камышах... Господи! Только не это! Погибнуть здесь, в этой черной жиже?! Только не это!"

Он опять рванулся - теперь в противоположную сторону. Подгребал руками, извивался всем телом, однако продвинулся всего лишь на каких-нибудь полметра.

"Надо отдохнуть, - лихорадочно подумал Лахтин. - Если экономить силы, можно долго продержаться... Главное - не паниковать и беречь силы. Меня почти не засасывает. Хороший пловец из этой хляби легко бы выбрался. А тут трепыхаешься, как муха в варенье..."

Он на время затих.

И тут из сумрачной жижи глянуло на него знакомое лицо. Черное, однако не негроидного типа, с какими-то пронзительно-нахальными глазами. Поразили Лахтина и очки знакомого незнакомца - в белой, как бы раскаленной оправе резко контрастирующие с его гуталиновым лицом.

- Ты кто? - шепнул Лахтин, с трудом соображая, что у него начались галлюцинации.

- Я - это ты, - отчетливо и громко сказала черная рожа. - С перепугу себя не узнал? Не дрейфь, родственник, выберешься! Я твою судьбу наперед знаю.

- Бред! Чепуха! - мысленно взвизгнул Лахтин, цепенея от нового страха: он где-то читал, что к человеку на грани небытия приходят всяческие видения.

- Да Йегрес я, то есть Сергей в зеркальном прочтении. Мы с тобой двойники. И очень близкие соседи - живем в параллельных мирах, - заявило привидение.

- Антипод? - Лахтин снова отчаянно заработал руками и ногами, надеясь, что призрак исчезнет.

- Чего ты барахтаешься, дурачок? - Йегрес отступил. - Это ты антипод, а я нормальный человек, который многое знает и еще больше может. Я за тобой второй год наблюдаю. И удивляюсь. Бестолковый ты у меня родственник. Везде барахтаешься: в болоте, в жизни. Противно смотреть.

- Ну и проваливай отсюда, - обиделся Лахтин.

- Нет уж! - хохотнул Йегрес. - Пора все-таки тобой заняться. Для начала я тебя из болота вытащу, так уж и быть. А потом и по жизни поведу ровнехонько, красиво... Слушай, кабан, а ну дотянись вон до того камышового куста. Быстренько! Так... Теперь осторожно освобождай ноги, ложись, ложись, морда, не бойся воды, ложись... Вот так! Ладненько. Подтягивайся, да потихоньку... Потихоньку, тебе говорят, оборвешь все к чертям. Молодец! Захватывай левой стебли... Побольше! Ну, вот... А ты уже пузыри пускал.

Задыхаясь от напряжения, от страха сделать неверное движение, Лахтин попробовал стать и - о чудо! - ноги наконец нашли под илом желанную опору.

Рядом, ухмыляясь, стоял его двойник - Йегрес.

Пробуя дно и обходя подальше гибельное место, Лахтин пошел к берегу. По шишкам, по сучьям, даже по ржавым консервным банкам - он на все согласен, лишь бы не подступала ко рту черная булькающая жижа.

На лес уже пали сумерки. Лахтин вышел из воды и остановился, чтобы перевести дыхание. Его покачивало. Наверное, не так от выпитого, как от пережитого, потому что сердце все еще колотилось и земля плыла под ногами.

Чтобы не упасть, он ухватился за ветку.

- Слушай меня, - сказал черный человек. - Ты не обольщайся: писателя из тебя не получится. Хочешь жить как человек - иди к Миронову. В работу, особенно черную, не зарывайся. Поактивничай, побарахтайся на поверхности коллектива - у тебя это здорово получается. Запомни: будущий шеф твой чужого не любит, а увлечься может, и тогда будет тянуть все дело. Используй его. Голова у тебя хоть и пустая, но светлая. У тебя были стоящие идеи, но ты чувствовал, что разработка их тебе не по зубам слишком много работы. В КБ они пригодятся. Ты получишь статус "генератора идей", а "негры" все сделают за тебя. И не тяни с переходом. Твой захудалый научно-популярный журнал - пустой номер.

- Как ты со мной обращаешься? - Лахтин даже позеленел от злости. Какой-то бред ходячий, алкогольный фантом, а туда же - жить меня учит. Да пошел ты, образина, знаешь куда...