Сергей Чекмаев - Когда исчезли деревья Страница 2

— Да, — ответил я. Лениво так, с неохотой, словно и не жду их почти полдня. Пусть многого о себе не думают.

— А вы, наверное, Алек Комински?

— Я, — говорю и с теми же интонациями добавляю: — А вы из “Гринуолд индастриз”? Четырехчасовой заказ привезли? — и смотрю на часы, этак демонстративно.

Тут работяга, похоже, понимает, что неплохо бы и извиниться:

— Прошу прощения, раньше не получилось, задержали на предыдущем заказе.

— М-м… — с намеком на сочувствие кивнул я, — бывает. Где расписаться?

Мигом появился планшет с договором. Я пробежал текст глазами — вроде, все правильно — и подписался услужливо протянутым пером.

— Куда хотите посадить?

— А вон туда, между дорожками, где огорожено. Я по журналам сверился, самое идеальное место: и света достаточно, и расти ему ничего мешать не будет.

Работяги немного приуныли. Ну, все верно, я знал из рассказов, что такие вот бригады неплохо срубают на чаевых, помогая малообразованным в подобных делах клиентам выбрать подходящее местечко для посадки.

Из фургона высыпала новая стайка работяг. Двое сноровисто взялись раскапывать подходящую ямку, остальные аккуратно изъяли из кузова скромного вида контейнер, оклеенный предупредительными надписями, как туристский чемодан. Бригадир немного повозился с вакуумными запорами, ящик звонко клацнул и открылся.

Надо сказать, в первые мгновения я опешил. Все-таки трехмерные изображения в каталоге и рекламные вставки по головидению не смогли в достаточной мере подготовить меня к тому, что я увидел.

Самый обычный парень, лет где-то под тридцать, немного смазливенький даже, девкам, наверняка, нравился. Из пальцев рук уже проклюнулись первые зеленые веточки. Кожа на груди, животе и ногах — коричневатая, задубевшая, словно костяшки пальцев у каратиста. Глаза заросли так, что от них одни щелки остались, из правого плеча тоже торчат несколько листочков. Ноги, те вообще на человеческие не похожи — просто пучок корней какой-то.

Работяги плеснули в яму пол-литра зловонной гадости, бригадир сыпанул горсть ярко-розовых гранул из серебристого пакетика, и все вместе они принялись устанавливать дендроида вертикально:

— Чуть-чуть вправо возьми…

— Еще, еще немного.

— Так?

— Во! Отлично! Засыпай, ребята. “Интересно — кто он? Или точнее — кем был?”

Когда засохло последнее дерево где-то на Амазонке, народ попроще решил, что приходит конец света. Секты расплодились сотнями, “Гринпис” ринулся в последний бой за мировой океан, где еще плавала какая-то растительность. Положение спасли высоколобые из “Генетики”. Эти парни открыли способ частично совмещать человеческий и растительный набор генов. СМИ моментально окрестили получившийся организм дендроидом. Так и прижилось.

Дико все это было поначалу, конечно. Помитинговали тогда изрядно, бомб поназакладывали — жуть! А после — привыкли. Куда деваться?

Считалось, что монополией на создание дендроидов обладает наше горячо любимое государство. Стремясь вернуть паркам и садам привычный вид, власти городов высаживали дендроидов в общественных местах или продавали на заказ домовладельцам через раскрученные конторы, вроде “Гринуолда”. Поначалу государство превращало в дендроидов преступников, осужденных на смертную казнь. В первое время таковых оказалось немного, посему наш самый гуманный в мире Конституционный суд моментально утвердил череду законодательных актов, ужесточив меру наказания за половину средних и тяжелых преступлений. В уголовном кодексе я не силен, что простительно — я ведь не прокурор и не адвокат, но по головидению долго распинались про тридцать семь “дендроидных” статей, пока кто-то сверху не цыкнул на распоясавшихся репортеров.

Сначала подобные меры привели к большому притоку “кандидатов” в дендроиды — теперь высшую меру давали и за убийство любой степени, и за изнасилование, и за крупные грабежи, и даже за подделку продуктов первой необходимости… Не знаю уж, кого там осуждали, но из боссов “Пищевых добавок” пока еще никто не зазеленел. И вряд ли когда-нибудь сподобится.

Но, так или иначе, за последние три года кривая преступности резко пошла на убыль, что правительство не преминуло поставить себе в заслугу. На самом деле, конечно, криминал никуда не девался, просто снизилось количество зарегистрированных преступлений. Ибо теперь воры и убийцы, зная какая судьба их ждет, без особой теплоты встречали спешащих к месту заварушки полицейских. Стражи порядка все чаще натыкались на плотный огонь или загодя расставленные минные фугасы. Когда полицейским надоело умирать за просто так, они благоразумно решили, что своя шкура дороже абстрактных понятий о справедливости. Патрули стали “задерживаться” по пути к месту преступления, давая своим “клиентам” уйти.

После введения закона о принудительной эвтаназии еще одним источником материала стали неизлечимые больные. Дендроиды из них получались, прямо скажем, малость кривобокими, но для общественных мест — вполне сойдет. Кто там в парке будет приглядываться? Хоть что-то зелененькое шелестит ветками над головой — уже праздник.

Крепкие же красавцы-дендроиды из насильников и убийц распродавались в частное пользование.

Утверждают, что пышным цветом расцвела и подпольная торговля. Похитители людей теперь точно знают, куда сбывать товар. Ходят слухи, что кланы уже наладили нелегальный экспорт дендроидов за рубеж. Да еще среди эстетов, говорят, особым спросом пользуются дендроиды-дети, тоненькие, хрупкие, требующие постоянного ухода и заботы. Полиция пыталась с “зелеными” киднапперами бороться, законы выходили один жесточее другого, но ситуация не менялась. Точно как с детской порнографией: все с ней борются, а ее с каждым днем почему-то все больше.

Так что не исключено, что мой зеленый друг какой-нибудь месяц назад мирно вышел из своего дома за сигаретами и…

“Ушел из дома и до настоящего времени не вернулся. Был одет в…”

Хотя такой вариант маловероятен. Вряд ли столь солидная контора, как “Гринуолд индастриз” пользуется услугами криминала. Имидж портит, да и от проверяющих откупаться устанешь.

Не-е, скорее всего, мой — из страховых. Как раз похож: лицо интеллектом не блещет, руки-ноги мощные, мускулистые, но на преступника не тянет. Нет, точно — страховой. Когда в прошлом году “Национальная Страховая Компания” объявила о своей новой программе, общественность чуть за гнилые помидоры не схватилась. Ну как же! Нарушение прав человека! Незаконное лишение свободы! Правозащитники, естественно, подали в суд, но адвокаты-умельцы, похрустывая переполненными карманами, отмазали “Национальную” по всем статьям. И понеслась. Ее примеру последовали многие. Трущобы и бедные районы запестрели плакатами и вывесками, “Национальная” и иже с ней почти легально завлекали к себе безработных объявлениями типа: “стань зеленым — обеспечь семью!”.