Инна Зинченко - Превратности судьбы и недоразумения Страница 2

— Нельзя в лес! Нельзя! Лес скушает!

Когда Ирф услышал эту фразу, он побледнел — напомнил о себе старый страх, от которого он никак не может избавиться. Лес, который может скушать, привёл его в состояние ступора.

— Всё, хватит. Возвращаемся домой! — Приказал он мне.

— Ага, счас. — Ты даже не выяснил у них, как лес может нас скушать? Тебе не интересно?

Ирфу было совсем не интересно, однажды он на собственной шкуре почувствовал это. На Тартре его чуть было не сожрало какое — то дерево и это событие оставило в его душе неизгладимый след.

— А мне даже не интересно. Я знаю. Ты, помнится, тоже почувствовала на себе, как это может быть. Домой!

Последнее время я усиленно налегала на учёбу. Наконец — то до меня дошло, что с такой работой, как у нас, пренебрегать учёбой нельзя. Никак нельзя. Раньше я чувствовала себя неуязвимой и относилась ко всему легко и весело — была — не была! Теперь я поняла, что и с нами тоже случиться может всё, что угодно. Скарры не всесильны и они не всегда могут нас спасти. У скарров, оказывается, тоже есть свои слабые места. Это открытие было для меня, как ушат холодной воды на голову. Удивительно, но учёба давалась мне легко, об этом мне и раньше говорил Смиг. Дескать, если я хоть немого времени буду уделять учёбе, то всё у меня получиться. Я же упорно предпочитала учиться самым верным методом — методом научного тыка, раз, за разом набивая себе очередные шишки. Видимо, пришло, наконец, время, когда научный тык не срабатывает. Я стала усердно постигать спрятанные в своей голове чужие знания и умения. Мне это даже понравилось — вот, что удивительно.

— Ирфуша, — сказала я ласково, — а ведь никуда ты, друг мой, не пойдёшь. Здесь останешься. Мне будет без тебя скучно.

Он решил взбрыкнуть, но я была начеку. Осторожно, так, чтобы не спугнуть, я сковала тело Ирфа — это само по себе не имело смысла, просто мне надо было как-то его отвлечь, а затем благополучно завершить свой маневр. Пока он освобождался от невидимых пут, я пролезла в его мозг, в те самые потаённые глубины, где обитал страх. Пробираться приходилось через множество самых разных воспоминаний, установок и прочей бурды, да простит меня Ирф, для него всё это очень важно. Я нашла этот ужас, который покоился под грудой различных незначительных воспоминаний и мизерных знаний — так Ирф его пытался замаскировать. Страх был уродливый и очень многослойный. Я даже не подозревала, насколько эпизод на Тартре потряс могучего воина. Страх сидел в нём прочно, уже пустил корни и разросся. Мне приходилось выкорчёвывать его кусками, как гнилой зуб. Не знаю, что при этом чувствовал Ирф, но помешать мне он уже не мог — я слишком глубоко забралась.

Когда всё закончилось, Ирф смущённо улыбнулся. Улыбка на его лице настолько редкое явление, что я даже уронила небольшую слезу благодарности самой себе. Ну да, а кому ещё?!

— Ты всё достала? — Спросил он, всё ещё не веря своему счастью.

— Почти. Кое — что ещё осталось — вросло намертво.

— Ну, так, это, — залепетал Ирф. Его язык не привычный к словам благодарности, путался и заплетался, как у пьяного, и он решил поблагодарить меня телепатически — спасибо тебе, что ли. Сам я с этим справить не мог, а Наставника просить мне было стыдно.

Страх у него исчез, но кое — что осталось. Он согласился остаться со мной на этой планете, жители которой даже не придумали для неё названия. Согласился, правда, со скрипом.

— Что там в лесу? — Спросила я у нелюбопытных аборигенов. — Что там такое?

— Там КУРДЫР! — Сказали они торжественно, надеясь поразить меня в самое сердце этим сообщением.

— Тебе это о чём — нибудь говорит? — Спросила я Ирфа озабоченно. Да и было от чего озаботиться — они сказали это таким тоном, что мурашки побежали по спине.

— Курдыр — мырдыр, бред, какой — то. — Легкомысленно ответил Ирф. — Впервые слышу о таком. А что это такое?

Я пыталась порыться у себя в голове, но ничего нужного там не обнаружила, скарр ничего не знал о курдыре, стало быть, и я тоже.

— Что это? — Поинтересовалась я у мелких синих человечков (наверное, именно про таких и надо говорить «голубая кровь»)

— КУРДЫР — могучий дух, самый могучий, он — Бог!

— А какой он? — Деловито поинтересовался Ирф.

— Могучий. — Был ответ.

— Блин, — выругалась я — как он выглядит? На кого похож?

Аборигены удивлённо переглянулись, как будто я сморозила какую — то глупость.

— Его никто не видел. — Пролепетал самый маленький, наверно, ребёнок. — Он весь покрыт чешуёй. Да!

Ну, надо же. Его никто не видел, но все знают, что он покрыт чешуёй. Что за народец такой тупой?

— А откуда вы знаете, что он весь покрыт чешуёй, если его никто не видел? — Спросил Ирф.

— Видели чешую. — Объяснил малыш. — Красивая такая, зелёная.

Боже мой! Как мало надо человеку, чтобы создать миф — всего — то парочка чешуек.

Но те чешуйки, которые нам потом показали, произвели на нас неизгладимое впечатление! Такие чешуйки могли быть только у средних размеров дракона. Мы с Ирфом переглянулись.

— Опять драконы? — Спросила я.

— Я с ними не встречался, так, что — тебе виднее.

Те драконы, с которыми я встречалась на Шабаре, меня не сильно — то испугали, только один из них. Но тогда я ещё ничего вообще не знала. Теперь знаю, что дракон — не такая уж страшная тварь. Бывают и хуже. Если в лесу живёт дракон, то бояться нам особо нечего.

— Не ходите в лес. — Попросила нас хрупкая девушка — КУРДЫР убьёт Вас. Сначала измучает, потом покажет вам счастье и заманит к себе.

Бред тот ещё. Бред, конечно, но таинственный Курдыр нас обоих заинтриговал. У Ирфа зачесались его могучие ладони.

— Да я, — начал он свою хвалебную оду самому себе — вашего курдыра в узелок завяжу! Я из него котлет наделаю, а из кожи сошью себе сапоги!

Начиналась гроза. Никто их местных не захотел пустить нас к себе. Не знаю, толи у них это не принято, то ли слова Ирфа о том, что он собирается сделать с могучим курдыром, их расстроили. Нам пришлось спрятаться под деревом. Хорошо ещё, что крона у дерева была такой густой, что ни одна капля не могла проникнуть сквозь неё. В воздухе запахло озоном. У этого мира, не изуродованного научно-техническим прогрессом, был довольно приятный запах.

— Завтра пойдём в лес, — сказала я весело, — если, ты, конечно, не боишься могучего курдыра.

Ирф, как ни странно промолчал, лишь желваки на его скулах заходили ходуном. Он боролся с желанием меня придушить.

— Не дрейфь, Ирф, я ведь с тобой! — Продолжала я куражиться. — Если, что, я тебя спасу.

Он рванулся ко мне с твёрдым намерением сломать мне шею, но лишь расшиб себе голову о невидимую преграду, которую я предусмотрительно соорудила.