Влад Менбек - Варианты виртуальной реальности Страница 2

И лишь через несколько дней он сделал три вывода, когда увидел, что домой Юлю стал провожать один из трёх парней, бивших его. Во-первых, чтобы не упасть духом, нужно найти способ для самоутверждения. Во-вторых, открытость, честность и благородство верны. Трусливая мерзость действует исподтишка, поэтому она презираема и отвратительна, – добро не прячется, именно в этом его сила. В третьих, для того, чтобы следовать двум первым выводам, необходимо научиться быть лучше многих и уметь больше, чем умеет обычный человек.

Вот это решение привело его в спорт, в секцию бокса. Одновременно он стал с жадностью читать книги по психологии, затем по астрономии, по физике элементарных частиц. И опять не мог объяснить: для чего это все было ему нужно?

В то же время Павел внезапно осознал, что мир полон запахов, и каждый человек пахнет по-своему. Что прикосновение к руке другого как-то подтверждает то, что определил глазами: хороший перед ним человек или плохой. Что вкус еды не всегда соответствует ее качеству. Что течение времени неудержимо – упущенного не вернешь. Что ловкость и координация движений тела вырабатываются долгими тренировками. Что он всего лишь ничего не знающий и ничего не умеющий подросток. Для него наступила эпоха открытий.

На тренировки он ходил тайком от родителей. Была небольшая взбучка от матери, когда дома появились железяки со свалки, заменившие ему гантели и гири. Мать даже хотела их выбросить, но отец не позволил.

В секции его били и он бил. Но все происходило по-деловому, как в школе на уроке, – с разбором каждой ошибки, каждого удара, каждого шага по рингу. Он научился хладнокровно нырять под кулак, уклоняться от удара, уходить. Он научился необходимому отступлению, которое было не глупой трусостью, а разумностью. Научился стремительно лавировать, неожиданно атаковать. Стал терпеливым и решительным, приобретая гибкость мышления в действии.

Через три года произошло разоблачение, когда в газете появилась его фотография как занявшего первое место в своем весе на областных соревнованиях по боксу среди юниоров и завоевавшего первый юношеский разряд.

Мать разрыдалась, непонятно почему. А может быть вспомнила, как ругала за синяки, полученные на тренировках, за рассеченные брови, которые говорили ей, что сын становится на скользкую дорожку в плохой компании, где драка – закон. Отец подошел, молча посмотрел, вздохнул и крепко, по-мужски пожал руку.

В школе неожиданно его сделали героем. Все как-то сразу изменили к нему отношение. Но Павлу это не понравилось. Он остался прежним.

И еще в памяти отпечаталась Юля, уже сформировавшаяся в девушку, когда она прицепилась к нему по пути домой. Павел молчал, Юля без умолку болтала о какой-то чепухе. На полпути встретился Юлин ухажер, старый знакомый Павла. Он стоял на другой стороне улице с крепким рыжим парнем и делал вид, что не замечает парочку. Павел оценивающе, как на ринге, посмотрел на рыжего и сразу определил, что с ним не стоит даже связываться. Своего обидчика он даже не принял в расчет, они оба были никакие. Зла не было, обиды тоже.

Рыжий моментально отвел в сторону глаза и, задрав голову, стал рассматривать кувыркающихся в прозрачном голубом небе голубей. Юлин ухажер зло сплюнул, развернулся и быстро пошел прочь. Рыжий бросился за другом. А Юля что-то щебетала о смешных приключениях, происходивших с подругами, будто ничего не заметив. Павел довел ее до дверей и сказал без выражения:

– Мне это не интересно, Юля.

От удивления она приоткрыла пухлый рот, растерянно взмахивая длинными ресницами, как бабочка крыльями.

Павел отвернулся и ушел.

«Все-таки я не робот, – зло думал он, вышагивая по тротуару, – она же мне нравится! Почему я не как все, почему иной?! Очевидно, мать недалека от истины: я – идиот! Что же мне нужно? Как мне понять себя?!»

В этот момент с неба донеслось урчание: вдали, над пустырем, набирал высоту оранжевый спортивный самолет. Забравшись под пушистые облака, он стал кувыркаться: пилот отрабатывал пилотаж.

«Вот что мне надо!» – сверкнула у Павла мысль. Самолет сейчас ему виделся светлым, а Юля – серой.

Начальника аэроклуба Павел взял в осаду. Полгода подметал дорожки на территории диспетчерской, собирал в кучи мусор для сожжения, выкрасил занозистые доски забора охряной краской. Уступая сумасшедшему прессингу, ему разрешили ухаживать за самолетами.

Чуть не языком он вылизывал фюзеляж и плоскости, выдувал пыль из пазов, смывал водкой ленты копоти от выхлопных труб двигателя. Водку покупал на деньги, сэкономленные в школьном буфете, и на те, что родители давали на кино. Самолеты излучали удивительные запахи бензина, краски и огромного неба.

– Тебе только пятнадцать, – астматически сипел огромный Валерий Иванович, восседая за столом, положив левую руку на гигантский живот, под сердце, – а в самолет садятся с шестнадцати.

– Но теорией я могу заниматься и раньше, – напирал Павел.

Валерий Иванович шумно вздыхал, крутил головой на круглых плечах, шеи у него не было, хмыкал, думал.

– Ну ладно, вольным слушателем. Если сдашь теорию и тренажер к шестнадцати, то зачислим. Лады?

– Согласен, – Павел кивнул и повернулся к двери.

– Паш! – неуверенно остановил его начальник аэроклуба, – ты хоть смеяться можешь?

Павел подумал и спросил:

– А зачем?

Он не понимал смысла вопроса.

Валерий Иванович внимательно осмотрел его, выпячивая от раздумий нижнюю челюсть, кашлянул и махнул рукой, прогоняя из кабинета.

Теорию Павел сдал на отлично, тренажер прошел, как детскую забаву, а медицина чуть не зарубила. Психолог полдня гонял по тестам претендента в курсанты, периодически подсовывая карточки с «кляксами» Роршаха и требуя объяснений от Павла: что он на них видит? Кроме того, каждую минуту он задавал дурацкие вопросы или декламировал неоконченные предложения, с сомнением посматривая на испытуемого, когда тот, почти без паузы, завершал предложения, но, очевидно, не так, как записано в психологических кондуитах.

– У нее были усталые глаза… – начинал психолог.

– Повернутые внутрь, – тут же заканчивал Павел.

– Что вы видите в этой кляксе, как вы изволите ее называть? – приставал врач.

– Последствия совокупления мужских и женских хромосом.

– Что?!.

– Только что родившийся мышонок, – пояснял Павел.

– Ага….Понятно, – рассеянно говорил психотерапевт. Но было заметно, что ему ничего не понятно.

– Слон имеет ноги в виде колонн, хобот гибкий, как змея, и…

– Поделившись впечатлениями от ощупывания слона, пятеро слепых пошли в сторону пропасти.

– Значит, так, – кивал головой экзекутор, – разбились…