Юрий Нестеренко - Ветреный день на Среднем Западе Страница 2

-И сколько ж ты здесь простояла?

-Да, наверное, больше часа. Еще немного, и я бы превратилась в сушеную мумию, набитую песком.

-Поэтому со мной ты решила, от греха, помалкивать.

-Точно.

-Все проблемы между людьми возникают от двух причин, - изрек Палмер. -Во-первых, из-за того, что они не говорят друг другу правду. А во-вторых, из-за того, что они ее говорят.

Девушка посмотрела на него с уважением.

-Вы не писатель?

-Нет, я не писатель. И не маньяк. И я не вышвыриваю девушек на дорогу посреди пустыни - во всяком случае, доселе за мной такого не замечали.

-Рада это слышать.

-Кстати, я так и не спросил, как тебя зовут.

-Бетти.

-Дурацкое имя, - вырвалось у Палмера.

-Что? - кажется, она больше удивилась, чем обиделась.

-Извини. Не обращай внимания. Просто у меня свои напряги в последнее время. ("В последние 74 часа", - добавил он мысленно. - Или в последние 50 лет - это как посмотреть".)

-Если хотите, можете звать меня Лиз.

-Честно говоря, "Лиз" нравится мне ничуть не больше, чем "Бетти", - признался он. -Но ты не бери в голову. Это только мои проблемы. Ты не сердишься?

-Все в порядке, мистер.

-Не называй меня "мистер". Зови меня Пит.

-Хорошо... Пит.

-Тебе кажется, что я выдрючиваюсь? - тут же спросил он, уловив неуверенность в ее голосе. -Пытаюсь казаться своим парнем, словно я все еще молодой? Тебе кажется неестественным называть Питом такого старого пердуна?

-Вы вовсе не похожи на старого... эээ...

-Не ври мне, Бетти. Я прекрасно знаю, как смотрят на пятидесятилетних, когда тебе семнадцать.

-Вообще-то мне уже восемнадцать.

-Это принципиально? - усмехнулся Пит.

-Да, - ответила Бетти, думая о своем. -Мне исполнилось 18 на прошлой неделе, и я решила, что с меня хватит. Хватит вечно пьяного папаши, хватит матери, давно превратившейся с таким мужем в бессловесную скотину, хватит братца, все время норовящего ущипнуть меня за задницу и подсмотреть, как я переодеваюсь - короче, хватит всего славного городка Бриксвилл, чтоб ему сгореть в аду. Я разбила свою копилку, собрала рюкзак и вышла на дорогу. К вечеру я была уже в двух сотнях миль от дома, и надеюсь больше не приближаться к нему на меньшее расстояние.

-И куда ты направляешься?

-Не знаю. Может, в Сакраменто, а может, и во Фриско. А может, устроюсь официанткой в какое-нибудь придорожное кафе по эту сторону Скалистых Гор. Главное - подальше от Бриксвилла, а там посмотрим.

-Ты что-нибудь умеешь? Ну, кроме работы по дому.

-Не очень много, - призналась она. -Но я быстро схватываю.

-Хотя бы школу ты окончила?

-Да... и даже с не самыми плохими оценками. Хотя надеюсь, что, когда Бриксвилл будет гореть в аду, школа займется первой.

-Понимаю, - кивнул Палмер. Ему вдруг показалось, что девушка смотрит на него с надеждой, и он поспешил развеять таковую:

-Я спрашиваю просто так. Не думай, что я хочу предложить тебе работу. Если на то пошло, я и сам сейчас без работы.

-А тачка у вас шикарная, - недоверчиво произнесла Бетти.

-Я безработный всего лишь 74 часа. Теперь уже 74 с половиной.

-Не повезло вам, должно быть, - сочувственно сказала она.

-Мне не повезло, когда я родился.

-Думаю, все же не все так плохо, - осторожно сказала она после паузы.

-В твоем возрасте я тоже так думал. Когда тебе 18, кажется, что 18 будет всегда. Но ты и охнуть не успеешь, как тебе будет 36, а потом 54. Впрочем, умирать начинаешь гораздо раньше. Ты знаешь, что уже после 25 человек теряет 100 тысяч нервных клеток мозга в день? После 40 этот процесс резко ускоряется, а после 50 мозг начинает ощутимо усыхать. Наука, мать ее, против нее не попрешь... Мы слишком долго пытаемся себя обманывать. В 40 лет мы еще пытаемся уверить себя, что продолжаем двигаться вверх, хотя на самом деле давно уже катимся под уклон. А в 50 наконец замечаешь, что не просто катишься, а мчишься вниз так, что ветер в ушах. Держитесь за поручни, леди и джентльмены, следующая остановка - Артрит! Склероз! Рак! Инфаркт! Инсульт! Болезнь Паркинсона! Болезнь Альцгеймера! Ты понимаешь это, Бетти?

-Думаю, что понимаю, - ответила девушка без особой уверенности, - но...

-Ни хрена ты не понимаешь. И вот когда осознаешь, что впереди у тебя - только это, а потом - мрак и пустота, начинаешь оглядываться на свое прошлое, ища хоть какое-то оправдание. Но его нет, Бетти. Ты никогда не задумывалась, что жизнь обычного человека абсолютно ужасна?

-Пожалуй, в Бриксвилле это и впрямь так.

-Да причем тут твой гребаный Бриксвилл... Можно подумать, что в Нью-Йорке, Париже или Венеции дела обстоят по-другому! Человек каждый день ходит на работу, занимаясь там какой-нибудь ерундой вроде рекламы жевательных резинок или продажи кошачьих консервов. Он может делать вид, что это его интересует, или честно признаваться себе, что ненавидит это идиотское занятие - суть от этого не меняется: всю жизнь, начиная, собственно, уже со школы, он старательно работает белкой в колесе, чтобы обеспечить себя деньгами. На что он тратит эти деньги? На жратву, которую через несколько часов спускает в унитаз, на шмотки, основное предназначение которых в том, чтобы показать, сколько денег на них потрачено, на поездки в отпуск, где он будет жариться на пляже, как свинья в духовке, или бегать, как баран в стаде, за экскурсоводом, щелкая достопримечательности, которые до него уже 300 миллионов раз сфотографированы другими такими же баранами. Работа и прочая рутина оставляют человеку лишь несколько часов в день, и как он ими распоряжается? Убивает их на просмотр тупых телешоу или партию в покер. Потом, если есть настроение, трахает жену, если нет - сразу ложится спать. Утром, невыспавшийся и злой, вновь едет на работу. И так изо дня в день. Нередко, впрочем, полагая, что все это - прелюдия к некому светлому и прекрасному будущему. До тех пор, пока не становится очевидным, что единственное будущее, которое ему еще осталось это деревянный ящик с гниющим мясом, который зароют в землю или запихнут в печку подальше от глаз и носов тех, которым это еще предстоит. И от него не останется ничего, совсем ничего. В его честь не назовут даже кошачьих консервов, которые он продавал всю жизнь.

-Остаются дети, - возразила Бетти.

-Ага, а у тех - свои дети, а у тех - свои... Неужели ты не видишь, что это все - одно большое надувательство! Миллион нулей, выстроенных в ряд, все равно даст ноль!

-Может быть, будь у вас дети, вы бы не смотрели на вещи так мрачно.

-Я не говорил, что у меня их нет. Я говорил, что у меня нет дочери.

-Значит, у вас есть сын?

-Да. Ему двадцать лет, и недавно он получил работу в супермаркете.

-У него какие-то проблемы?

-По-моему, он счастлив.

-Выходит, с ним все в порядке?