Майкл Муркок - Амулет безумного бога Страница 2

В душу всколыхнулся страх, но Хокмуну по-прежнему не верилось, что в городе скрывается враг.

Он поворотил коня, спустился по склону, перемахнул через разрушенную до основания стену. Копыта глухо простучали по пыльным улицам. Выкрикивая имя друга, Хокмун въехал на площадь. Но снова ему отвечало только эхо, и на площади он не встретил маленького горца.

Хокмун нахмурился. Он чувствовал, что в городе кто-то есть.

Он повернул коня, и вдруг сверху донесся слабый звук. Задрав голову, он окинул взглядом небо, не сомневаясь, что узнал звук. Наконец, вдали показалась черная точка. Вскоре заблестел на солнце металл; и Хокмун отчетливо услышал шелест огромных бронзовых крыльев и тарахтение мотора. Он упал духом.

С неба спускался роскошный сине-красно-зеленый орнитоптер в виде гигантского кондора. Такая машина могла принадлежать только Темной империи.

Теперь ясно, почему не вернулся Оладан. В Сориандуме прячутся воины Темной империи. Возможно, они узнали Оладана и поняли, что Хокмун - самый ненавистный враг Гранбретании - где-то неподалеку.

2. ХЬЮЛАМ Д'АВЕРК

Надеясь, что с орнитоптера его не заметили, Хокмун скрылся в тенистом переулке.

Значит, гранбретанцы все-таки шли по его следам. Как еще объяснить, что они оказались в мертвом городе посреди пустыни?

Достав из ножен длинный меч, Хокмун спешился. Без доспехов, в шелке и хлопке, он чувствовал себя беззащитным и спешил найти укрытие.

Орнитоптер парил чуть выше самых высоких башен Сориандума. Пилот наверняка высматривал Хокмуна, которому Король-Император Хуон поклялся отомстить за "измену". Барон Мелиадус, быть может, погиб под Хамаданом, но король Хуон послал на охоту за герцогом Кельнским другого человека.

Покидая Хамадан, юный герцог Кельнский, конечно, понимал, что путь будет трудным и опасным, но не ожидал, что неприятности начнутся так скоро.

Он направился к полуразрушенному темному зданию. Переступив через порог, он оказался в прихожей со стенами, облицованными светлым камнем, изукрашенным резьбой, отчасти скрытым под мягким мхом и цветущим лишайником. С мечом в руке Хокмун поднялся по скользким от мха ступенькам винтовой лестницы в тесную комнатушку, освещенную солнечным лучом, падающим сквозь пролом в стене. Прижимаясь к камням, Хокмун выглянул в пролом и увидел город и парящий над улицами орнитоптер, а в нем - пилота в маске грифа. Пилот пристально смотрел вниз.

Неподалеку высилась башня из потускневшего зеленого гранита. Она стояла почти в центре Сориандума. Орнитоптер сделал над ней несколько кругов, и Хокмун предположил, что пилот высматривает его за бойницами, но вскоре летательный аппарат опустился на плоскую, окруженную каменными зубцами крышу. Через отверстие в крыше навстречу пилоту выбралось несколько человек.

По тяжелым доспехам, длинным плащам и широким металлическим маскам и это в такую-то жару! - Хокмун узнал гранбретанцев. Но такова уж была извращенная натура этих людей, что ни при каких обстоятельствах они не расставались с тускло-желтыми масками, изображающими морды разъяренных кабанов со сверкающими глазами из прозрачного камня и загнутыми костяными бивнями, торчащими из-под раздутых ноздрей. Видимо, с этими страшными украшениями на лицах подданные Темной империи чувствовали себя увереннее.

Своей свирепостью Орден Вепря, воинов которого Хокмун видел пред собой, прославился на всю Европу. На крыше стояли семеро вепрей - двое поддерживали под руки высокого, стройного человека в более изящной, чем у остальных маске из золота и бронзы. Один из тех, кто его поддерживал, был приземист и грузен, зато другой - настоящий великан с обнаженными руками и ногами, покрытыми необычайно густыми и длинными волосами.

"Что это с ним?" - удивился Хокмун, глядя на человека в маске из золота и бронзы. - "Болен или ранен?" Было нечто неестественное в том, как он опирался на руки своих помощников.

Хокмун догадывался, кто он: изменник Хьюлам д'Аверк. Когда-то этот француз был прославленным поэтом и архитектором, но задолго до нападения Гранбретании на его родину перешел под знамена Короля-Императора Хуона. Загадочный д'Аверк... и очень опасный, даром что прикидывается больным.

Предводитель вепрей сказал несколько слов пилоту орнитоптера, и тот отрицательно покачал головой - по-видимому, он не обнаружил Хокмуна. Зато он смог показать то место, где Хокмун оставил коня. Д'Аверк - если это действительно был он - вяло махнул рукой одному из воинов. Тот исчез внизу и вскоре выволок рычащего, сопротивляющегося Оладана.

Хокмун с облегчением наблюдал, как двое вепрей тащат его друга к краю башни. Оладан жив - значит, есть надежда, что его удастся спасти.

Предводитель дал знак пилоту, и тот достал из кабины орнитоптера и передал воину-великану мегафон в виде колокола. Великан приблизил мегафон к ротовому отверстию маски д'Аверка, и над безмятежным городом раскатился усталый, полный вселенской тоски голос:

- Герцог фон Кельн, мы взяли в плен твоего слугу и знаем, что ты в городе. Если до захода солнца ты не сдашься, твоему другу придется нелегко...

Теперь Хокмун не сомневался, что человек под бронзово-золотой маской - д'Аверк. Да и с кем его можно спутать?

Великан вернул пилоту мегафон, затем он и его приземистый товарищ подвели хозяина к изъеденным временем каменным зубцам башни. Опершись на один из зубцов, д'Аверк застыл, глядя вниз.

Хокмун с трудом поборол желание броситься туда. Он мог бы, наверное, подняться на башню - надо только выскочить через пролом, добраться по крышам домов до каменной осыпи, и вскарабкаться по ней до самого парапета. Но ведь его заметят, едва он покинет укрытие. Лучше бы дождаться темноты, но Оладана начнут пытать засветло...

Не зная, что и делать, Хокмун тер пальцем свое рабское клеймо черный камень во лбу. Если он сдастся, его убьют на месте или отвезут в Гранбретанию, а там его тоже ждет смерть, правда, ужасно медленная, мучительная смерть на глазах у глумливых садистов - властелинов Темной империи. Хокмун подумал об Иссольде, ждущей его в Камарге, о графе Брассе, которому он обещал помочь в борьбе с Гранбретанией, и об Оладане, маленьком зверочеловеке, спасшем однажды ему жизнь. Неужели он способен отдать друга на растерзание? Неужели его остановит голос рассудка, твердящий, что для борьбы с Темной империей последний герцог Кельнский куда нужней, чем какой-то горец? Нет, в таких делах Хокмун не прислушивался к голосу рассудка. Но что проку лезть в петлю, если, пленив его, предводитель вепрей не пощадит Оладана?

Хокмун закусил нижнюю губу и стиснул рукоять меча. Наконец он решился: встал в проломе и помахал блестящим мечом, держась одной рукой за стену. Д'Аверк медленно поднял голову.