Владимир Венгловский - Рыцари Пятого королевства Страница 2

– Хозяин, чернила закончились, – сообщил он.

– Одни растраты с тобой, – проворчал я, доставая из запасов нераспечатанную банку чернил.

Фирменные, сделанные на заказ, с гербом моего рода на склянке – бегущим здоровенным кабаном и перекрещенными мечами. Других мой домовой не признавал. Остроух затрясся и быстро-быстро начал наносить чертеж на лист. Через минуту он подал мне высыхающий план черной башни. Прямо в одежде я бухнулся на кровать и начал изучать чертеж. Нет, все-таки, вначале привстал и поставил портрет принцессы так, чтобы мне было хорошо его видно.

Я изучал чертеж и продумывал план действий целый час. Затем вскочил, потянулся. Затекшие мышцы требовали напряжения.

Я с шумом ворвался в комнату Милброка.

– Сдавайся, гоблин!

Мил едва не свалился со стула вместе со своим планшетом. Его пугливый домовой, не фамильный, как у меня, а купленный на распродаже в магазине, тут же стал невидимым.

– Тьфу ты, черт! Как ты меня напугал! – возмутился Милброк.

Я заглянул другу через плечо. На планшете были запущены «Рыцари и горгульи» – новая популярная игра. Мил весело тыкал пальцем в планшет, разя наповал бравым воином очередного каменного зубастого монстра.

– Десятый уровень уже, – сказал будущий рыцарь, – не мешай.

И от усердия закусил губу.

– Это так мой друг готовится к экзамену? – закричал я. – Защищайся!

Мил увернулся от воображаемого выпада. Он мог быть очень ловким, мой упитанный друг, когда это было необходимо.

– Чего к ним готовиться? Мне всего лишь мост троллей достался. А тебе что?

– А ну бегом в спортзал! – вместо ответа воскликнул я. – Я из тебя сделаю подушку для булавок. Лучше я, чем завтрашние противные зеленые тролли.

И потащил толстяка за собой.

Бам, бам, бам – удары затупленных тяжелых бастардов эхом отражались от стен спортзала. Мы фехтовали в доспехах, полностью закрывающих все тело. Конечно, смотреть через узкие прорези в забралах было неудобно, но зато безопасно.

Мил рубанул сплеча, я принял удар клинком. На мгновение длинные мечи замерли. Мил вытянул руки, целясь острием мне в голову. Клинки скользнули друг по другу, и я успел поднять рукоять, отбивая лезвие гардой.

– Ха! – Милброк движением кистей рук высвободил бастард и, рискуя и открываясь, провел колющий выпад в мой живот.

Нет уж, это тебе не быстрая легкая шпага. Я отбил его меч в сторону, сделал шаг вперед и толкнул Мила плечом. Мой друг с грохотом повалился на пол, выпуская из рук меч.

– Так нечестно! – завопил он.

– Проклятый гоблин, бой не бывает нечестным!

Я протянул руку, помог Милу подняться, и вот уже мне пришлось отступать под его бурным натиском.

– Бом-м-м! – у меня загудело в ушах после того, как его бастард плашмя угодил по моему шлему.

Как-то незаметно для себя, я оказался сидящим на полу. Милброк приставил острие меча (тупое, конечно) к моему горлу.

– Сдавайся, зеленокожий тролль!

– Все, все, сдаюсь, – выдохнул я, сбрасывая надоевший шлем и вытирая пот со лба. – Пошли отдыхать. Перед экзаменом надо выспаться.

Некоторое время мы молча стояли перед большим окном, сквозь которое было видно небо с легкими облаками, розоватыми в лучах заходящего солнца.

– Как думаешь, завтра будет все по-настоящему? – тихо спросил Мил.

– Так говорят, – ответил я.

– Тогда береги себя, Лард.

– И ты себя, Мил.

Милброк развернулся и ушел к себе.

Моя комната была погружена во мрак. Остроух со светящимися глазами сидел на столе и разглядывал портрет неизвестной принцессы. Я зажег газовую лампу, вытащил из-под кровати большой сундук. Скрипнула старыми петлями крышка. Со дна сундука я достал покоящийся в ножнах отцовский меч.

«Завтра все будет по-настоящему».

Горящий огонек отразился в отполированной стали клинка. Удобная рукоять, предназначенная для хвата как одной рукой, так и двумя, полукруглая небольшая гарда и острое лезвие с двусторонней заточкой. Сжал в ладони, поднял. Идеальная балансировка.

Взмах рукой, меч со свистом рассекает воздух. Полукруговой удар с возвратом, разрубающий надвое воображаемого противника – х-ха!

– Хозяин, осторо… – воскликнул Остроух и исчез, когда клинок прошел сквозь то место, где он сидел.

– …жнее! – закончил Ух, проявляясь. – Хозяин, ты тут всю мебель перебьешь.

Одним движением я вернул меч в ножны. Это грозное боевое оружие отца испило кровь не одного гоблина. Быстрое, не то, что наши полуторные тяжелые бастарды. Оно создано не для эффектного фехтования в спортивных залах, а для реального боя, где есть только ты и твой противник. И где нет места вычурным приемам.

Болью пронзили воспоминания.

…Потоки крови на лестнице. Отцовский слуга в заляпанных красными пятнами доспехах подбирает с пола меч, пригибает правую ногу в колене и протягивает оружие маленькому шестилетнему мальчику с заплаканными глазами.

– Мама, мама, почему я должен куда-то уезжать? Я не хочу ни в какую Академию!

– Сынок, так надо, понимаешь, – мама нагибается и обнимает мальчика ласковыми руками…

Я помотал головой, прогоняя видение. Мне нельзя вспоминать, я должен выспаться.

…На подушке, что впитала столько слез маленького ребенка. В первые годы я беззвучно плакал по ночам, когда в голове пульсировала лишь одна мысль – отомстить.

С тех пор прошло много лет.

Я сунул портрет принцессы под подушку и заставил себя уснуть. Спал я без сновидений до самого утра.

Утро встретило меня фанфарами. Трубные звуки, сопровождаемые барабанным боем, заставляли сердце колотиться быстрее.

Умывшись и наскоро позавтракав, я облачился в кольчугу со стальными наплечниками, почти не сковывающую движения. Надел легкий шлем без забрала. Проверил, насколько свободно выходит из ножен меч. Портрет принцессы был надежно спрятан в суме на поясе.

«До свидания, хозяин, – сказал Остроух. – Возвращайся скорее».

Я обернулся и улыбнулся моему домовому. Затем закрыл дверь.

В центре двора Академии были установлены большие ворота-порталы, вспыхивающие пурпурным светом. Ученики Академии по одному входили в них и исчезали, переносясь к месту своего экзамена. Наконец подошла моя очередь. Надеюсь, никто не видел, как я зажмурился перед открытой пастью портала. На мгновение меня охватило чувство полета, а затем нахлынули запах хвои и птичий щебет.

Черный лес ронял в высохшую подстилку сосновые иголки и медленно плывущие в густом солнечном воздухе дубовые листья. Каплями утренней росы сверкали натянутые между деревьев паучьи сети. Где-то в вышине шелестел теплый ветер. Вспорхнула на ветку малиновка, удивленно уставилась на меня, склонив голову на бок, что-то пискнула и унеслась дальше по своим птичьим делам.