Пробуждение каменного бога - Филип Хосе Фармер Страница 20

Конечно, сначала пришлось заставить отряд вскарабкаться по стволам наверх. Перебираться с ветки на ветку оказалось делом несложным — то тут то там лианы и прочая растительность сцепляли их воедино. По большей части так оно и было. Однако время от времени, чтобы перейти на другую ветку, приходилось огибать ствол. Медленный способ передвижения, но достаточно безопасный — если, конечно, не смотреть вниз. Кора была щербатой, как утес, и карабкаться по ней было не труднее, чем по трубе. Улисс успешно проделал весь подъем, хотя его руки и спина покрылись ссадинами и кровоподтеками. Здесь его жилистые легкие воины, сплошь покрытые мехом, имели перед ним преимущество.

Тяжело дыша, Улисс подтянулся на последнем выступе и оказался на ветви. Он начал карабкаться рано утром, а сейчас почти стемнело. Внизу уже наступила ночь, глубины наполнял пещерный мрак. За спинами путешественников раскатился дальний рык леопардовой кошки. Футов на тысячу ниже вопила стая обезьян. По прикидкам Улисса, они уже поднялись над землей примерно на восемь тысяч футов. Но вершины Дерева все еще не достигли. Ствол тянулся вверх еще на добрых пару тысяч футов, и от верхушки отряд отделяло не меньше дюжины гигантских ветвей.

С наступлением темноты похолодало. Сучья, хворост, ветки с засохших деревьев — все шло в дело, все можно было сложить в кучу на дне тех щелей, что не были напрочь забиты землей. Здесь, наверху, пыли было меньше и она не полностью покрывала кору. Солнце село, и вокруг заклубились облака. Мокрые и продрогшие, путники придвинулись поближе к кострам.

Улисс заговорил с Глихом, который грелся у костра подле него:

— Я не уверен, что это была хорошая идея. Что верно, то верно: растений здесь намного меньше, и передвигаться мы можем быстрее. Но зато здесь впору заболеть от холода и сырости.

В отблесках пламени и клубах тумана расплывчатые силуэты крылана и его жены напоминали демонов. Они закутались в шерстяные одеяла, и наружу торчали лишь их кожаные крылья и лысые головы.

— Завтра, мой Повелитель, — постукивая зубами, вымолвил Глих, — мы построим плот и поплывем вниз по течению. Тогда ты поймешь всю мудрость моего совета. Мы будем покрывать за день огромные пространства, и сделаем это играючи. Тогда ты и сам увидишь, что по сравнению с легкостью дневного пути ночными неприятностями можно и пренебречь.

— Посмотрим, — сказал Улисс и забрался в спальный мешок.

Туча дохнула сыростью ему в лицо и окропила его каплями дождя. Но в спальном мешке было тепло. Улисс закрыл глаза и тут же приоткрыл их, чтобы взглянуть на Авину. Та сидела в своем спальном мешке, прислонившись спиной к серой стенке пещеры. Ее огромные глаза так и уставились на него. Тогда Улисс снова смежил веки, но все равно продолжал видеть перед собой ее глазища, даже во сне.

Пробудился он от ужаса. Сердце колотилось, дышать было трудно. Чей-то вопль все еще отдавался в ушах.

Улисс решил было, что ему это все приснилось. Но потом услышал, как остальные выкрикивают что-то и с шумом выбираются из спальных мешков. Огонь почти угас, и в полутьме казалось, что это обезьяны копошатся на дне ямы.

Улисс встал и выхватил свой ассегай, приготовившись к чему-то — но к чему? Ответом на его вопрос было невразумительное бормотание: каждый пребывал в таком же недоумении. Отряд разделился на три группы, и каждая сгрудилась вокруг костра на дне каньоноподобной расщелины, которая вздымалась вверх выше Улиссовой головы. Потом рядом с ним из тумана вынырнуло нечто округлое и раздался голос:

— Мой Повелитель! Двое наших людей мертвы!

Это был Эдджаувандо, вагарондит из соседней группы. Улисс выбрался из трещины, за ним последовали другие.

— Их убили копьем! — сказал Эдджаувандо.

Улисс осмотрел умерших в свете костра, который разгорелся, когда в него подбросили веток и сучьев. Раны на горле могли быть действительно нанесены копьем, но ведь Эдджаувандо всего лишь высказал свою догадку.

Караульные сказали, что ничего не заметили. Они находились снаружи расщелины, но сидели на своих постах в спальных мешках и полузакутавшись в одеяла. Они утверждали, что крики доносились оттуда — и указали при этом на облако, — а не от жертв.

Улисс удвоил охрану и вернулся в свою расщелину.

— Глих, какие разумные существа обитают в этой местности? — спросил он.

— Их две разновидности, мой Повелитель, — помигав, ответил Глих. — Великаны вуггруды и народ, именующий себя храушмиддумами. Они похожи на вуфеа, только ростом повыше, и мех у них пятнистый, как у леопарда. Но они так высоко не обитают. Разве что немногие из них.

— Кем бы они ни были, — сказал Улисс, — их здесь мало. Иначе они перерезали бы нас всех.

— Похоже на то, — признал Глих. — Но, с другой стороны, храушмидцумы любят поиграть со своими жертвами, как леопард с козленком или кошка с мышкой.

Этой ночью никому не удалось выспаться. Едва Улисс задремал, как чья-то рука встряхнула его за плечо

— Повелитель, очнись. Двое наших мертвы! — сказал алканквиб Вассунди.

Улисс последовал за ним к расщелине, в которой ночевали алканквибы. На сей раз убили двоих часовых. Их задушили, а тела столкнули в расщелину на головы товарищей… Трое других караульных, находившихся всего в нескольких футах, ничего не слышали, пока тела не шлепнулись о дно расщелины.

— Будь у врага побольше сил, он бы не упустил случая поубивать нас всех, — пробормотал Улисс.

Больше этой ночью никто не спал. Взошло солнце и разогнало мрак. Улисс огляделся, ища следы нападавших, но ничего не увидел. Он приказал положить трупы в спальные мешки и сбросить с ветви. Конечно, не раньше чем жрецы произнесут короткое прощальное напутствие. Согласно их верованиям, мертвых следовало бы похоронить. Но на этой ветви почти не было земли — только та, что набилась меж корней кустов и деревьев. Поэтому мертвых просто скинули с края ветви — единственно возможное подобие похорон. Тела завертелись на лету, едва не ударились о громадную ветвь на тысячу футов ниже и исчезли за завесой лиан.

После молчаливого завтрака Улисс приказал выступать. До полудня он вел отряд вдоль ветви. Вскоре после этого он решил перейти на соседнюю, которая шла чуть ниже, параллельно их собственной почти несколько