Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич Страница 20

- Ты спрашивашь, готовы ли мы? - сказал Джеданна. - Что ж, я отвечу. Времена меняются, достойный Шират, и приходится делиться властью. Такова воля богов! Я это понимаю. Я прожил почти столько же, сколько все вы вместе взятые, и в сердце моем нет сожалений.

Шират вздрогнул, а лицо его наследника омрачилось. Не любили они, когда упоминались сроки жизни, столь короткой у владык Асатла. И светлорожденных тоже не любили, ибо грызла их зависть. Не просто не любили - ненавидели.

* * *

Отбить всех быков не удалось. За широкой медленной рекой, что текла к Океану-без-Имени, похитители разделили стадо: половину скота угнали в холмы, половину - вверх по течению, в большую деревню, где жил Пекунзе Тоа, вождь тех закофу, что досаждали поселенцам чаще остальных. Решив, что с Пекунзе и его ублюдками разберется через день-другой, Семпоала повел отряд к холмам. Хоть грабители и погоняли быков, хлестали нещадно ремнями, лупили палками, уйти от конных у них не получилось. Семпоала и его соседи настигли закофу у холма, когда стадо карабкалось вверх по склону. Быки и коровы жалобно ревели, срывались с кручи, и кое-где валялись мертвые животные с переломанными ногами и свернутыми набок шеями.

Это разъярило поселенцев. Быки, завезенные из Одиссара и Сеннама, были их главным богатством, источником мяса и шкур, да и землю без быков не вспашешь. Рогатый скот берегли; путь через Бескрайние Воды был долог, и за каждую голову приходилось платить по пятнадцать серебрянных чейни. Более всех гневался сеннамит Грза, первый скотовод в здешних краях - у его народа быки пользовались особым почтением.

Всадники вскинули карабины, дали залп, потом другой, и три десятка закофу ткнулись носами в пыльную землю. Остальных - а было их всего с полсотни - перебили клинками и, отогнав животных в степь, принялись их пересчитывать. Результат оказался печальным: у кейтабца О’Шира из восемнадцати быков осталось три, у Грзы - шесть из сорока, у Семпоалы вообще ни одного. Батоло Ньяонги повезло - из двенадцати быков, принадлежавших ему, отыскалось девять.

Убытки, однако, были значительные. Посовещавшись, соседи решили, что закофу это даром не пройдет. Но нападать на многолюдную деревню Пекунзе не стали, сочтя, что их слишком мало для карательной экспедиции. Вот соберут отряд побольше, и тогда...

Пошумев, поселенцы содрали шкуры с павших животных, вырезали, сколько могли, мяса и, бросив остатки на поживу хищникам, направились к своим хоганам и полям.

* * *

Затаившись под густыми манграми, Качи-Оку, вождь арахака и сахем Дельты, следил, как плоты и лодки ренигов пересекают Матерь Вод. Не первый раз они пытались перебраться через Реку, и их упорство очень не нравилось вождю. Он даже подумывал о том, чтобы собрать воинов и совершить набег на северное побережье, сжечь ренигские селения, а заодно плантации какао, деревьев Белых Слез и пальмовые рощи. Если соседи не признают его права, нарушают границу, рубят и выжигают лес, он может сделать то же самое, причем с гораздо большим успехом. Воинов у него хватало, и были они гораздо искуснее неуклюжих ренигов.

В том месте, где он поджидал захватчиков. Матерь Вод разливалась особенно широко, так, что не было видно другого берега. Ниже по течению основной поток распадался на множество отдельных русел, образуя гигантский треугольник шириною в два полета сокола - хаос вод, бездонных трясин, сухой и заболоченной земли, озер и мангр. Это, собственно, и являлось Дельтой, наследственным владением Качи-Оку и его народа. Но власть сахема Дельты признавали многие племена, обитавшие вдоль Реки выше по течению и в джунглях юга на Диком Берегу. Для них Качи-Оку был великим вождем, потомком самого Хальтунчена Лесное Око, в чьих жилах текла кровь богов. Хальтунчен унаследовал ее от светлорожденного отца, который в давнем прошлом - тому уж триста лет без малого! - высадился на океанском берегу и совершил поход в леса арахака, уничтожив по дороге жуткую тварь демонической природы. Но это было не единственным его благодеянием — он одарил любовью девушку, из чрева которой явился в мир великий Хальтунчен. Будучи потомком такого знатного родителя, он прожил более шестидесяти лет и наделил долгой жизнью своих сыновей, дочерей, внуков, правнуков и так далее, вплоть до самого Качи-Оку. Кроме того, он объединил арахака и многие лесные племена, стал их верховным сахемом и правителем новой страны, которая, по месту своего расположения, называлась Дельтой. Правда, эту державу никто в Эйпонне не признавал, а в другой половине мира о ней вообще не слышали, но что с того? Страна - это земли и воды, люди и селения, правитель и войско, и все это здесь есть. Не хочешь признавать? Признаешь, когда в живот воткнут копье!

Рениги уже приближались к берегу. В лодках плыли их бойцы, числом пара сотен, а на плотах громоздилось всякое имущество, кувшины с маслом, вином и зерном, корзины с сушеным мясом и фруктами, тюки с шатрами, ящики с боеприпасами, одеждой и инструментом. Но, разумеется, плыли рениги не торговать — у всех оружие, громобои-карабины, пики, ножи и клинки. Да и не ходят торговать таким многолюдством!

Обычно люди Качи-Оку отпугивали чужаков, пуская стрелы в лодки — так, чтобы предупредить, но не убить. Если это не помогало, ранили десяток-другой, и только в крайнем случае, если противник упорствовал, в ход шли огненные и отравленные стрелы. Тогда уничтожали всех, а трупы бросали кайманам, которых в великой Реке водилось столько, сколько звезд на небе. Оружие доставалось победителям, и у воинов Качи-Оку уже были карабины, но в небольшом количестве. И сейчас он прикидывал, как обойтись с ренигами - отогнать ли или дать им высадиться на берег и перебить до последнего. Очень его соблазняли трофеи, две сотни стволов, боеприпасы и стальные орудия. Будто подслушав его мысли, в Реке появи

лись кайманы, и Качи-Оку решил, что это божественный знак. Лесные духи пожелали, чтобы он разделался с чужаками, ибо они вырубают деревья и ранят землю железом плуга, чтобы он перебил их и скормил зубастым тварям, кишевшим в воде.

А с духами лучше не спорить!

Приняв такое решение, сахем велел своим воинам отойти на сотню-другую шагов и рассредоточиться вдоль берега. Он дождался, пока лодки и плоты ренигов не доберутся до суши, пока на землю не сойдут бойцы, пока не разгрузят припасы. Когда рениги тремя колоннами потянулись в лес, Качи-Оку произвел долгий протяжный звук, подобный стону сигнальной раковины. По этому сигналу воины окружили отряды чужих с фронта и с тыла, и через мгновение засвистели стрелы и грохнули первые выстрелы. Лес сразу наполнился непривычными звуками, воплями людей, шарканьем ног,звоном стали, хрипом раненых и умирающих. Но слышались они недолго - солнце не успело подняться на ладонь, как арахака завладели плотами, лодками и их грузом, а мертвых ренигов спустили в Реку.

Кайманы были довольны.

* * *

В военной гавани Чилат-Дженьела снаряжался к далекому походу за океан броненосец «Ах-Шират Третий». Это был первый корабль новой серии, и, по высочайшему велению, все такие боевые суда предполагалось назвать именами аситских сагаморов, от Третьего до правившего ныне Ширата Двенадцатого. За двести восемьдесят лет владыки этой династии утеряли чистоту крови, дар долгожительства и характерную для Коатля приставку «Ах», зато обрели огромную державу, в землях которой никогда не заходило солнце. Но ее история, начиная с захвата Азайи и кончая потерей дара богов, началось с сагамо- ра Коатля Ах-Ширата Третьего, который отличался непомерным честолюбием и жаждой власти. Честолюбие побудило его, владыку светлой крови, взять в супруги Муар, сестру повелителя Мейтассы Одо’аты, а эта ветвь тасситского Дома не могла похвастать безупречным происхождением. В результате Шират Четвертый, их потомок, не дожил до восьмидесяти, а про-

чие аситские владыки подчинялись сказанному в Книге Тайн на Листах Арсолана. Спрашивал светозарный боп каков срок человеческой жизни? И отвечал на сей вопрос: тридцать лет, и еще тридцать, и, быть может, еще десять... Сагаморам Асатла больше и не отпускалось.