Сборник - Фантастика 2002. Выпуск 3 Страница 20

А откуда вонь?.. Ломаев принюхался и чихнул, содрогнувшись от боли в голове. Барабашка сбежал, зато на внутренней поверхности черепа, казалось, выросли шипы и шевелились при малейшем движении.

Стараясь не вертеть головой, Ломаев поводил глазами туда-сюда. Вроде ничего не горело, зато появилось ощущение, что чего-то не хватает. Мучительно наморщив лоб, он оглядел помещение. Нет, никто не пропал и ничего не пропало, вещи и тела были в наличии. А вот что действительно исчезло, так это звук - монотонный шелест встроенного в радиостанцию вентилятора.

Чело Ломаева разгладилось. Включенный на всю ночь передатчик, стало быть, уже не работал. Не гудел больше анодный трансформатор, и зря ухмылялся с боковой стенки небольшой приветливый череп,

нарисованный фломастером. Все стало понятно. Испортился и встал кулер, через пару минут на необдуваемом радиаторе перегрелась и дала дуба лампа выходного каскада, от нагрева потекла изоляция, где-то замкнуло - вот вам и дымок. А дальше честно сгорели предохранители передатчика, не допустив окончательного отравления недоотравленных алкоголем тел, как отечественных, так и особо ценных, австралийских. Каковыми проблемами, без сомнения, не стоит отягощать начальство…

Ломаев слегка расслабился. Он боялся узреть с утра куда более печальные следы вчерашнего застолья. Если честно, то вчера того… перестарались малость. И хорошо, что вместо настоящей беды случилась всего лишь неприятность, к тому же не в его, Ломаева, хозяйстве, а у Непрухина, и вдобавок неприятность легко поправимая. Уж запасные-то лампы наверняка имеются.

За каким-то бесом крутился древний, просящийся в музей катушечный магнитофон «Тембр-2М», бесконечно волоча длинную закольцованную ленту. Звук был выключен. Несколько мгновений Ломаев силился вспомнить, что они с Непрухиным вчера хотели от магнитофона, и, наверное, вспомнил бы самостоятельно, если бы его мысли не были прерваны самым грубым образом. Дверь домика рванули снаружи с такой силой, что она едва не слетела с петель, и в помещение вместе с клубами тумана ворвался Аркадий Степанович Типунов, начальник и гроза всея Новорусской. Глаза его были вытаращены, рот распахнут, правую щеку дергал тик.

Левую, кажется, тоже. И вдвое чаще.

Могучий организм Ломаева уже в достаточной степени привел в кондицию рассудок, чтобы тот помог сообразить: что-то не так. Что-то случилось. И виновный в случившемся находится здесь, в этих стенах.

Силлогизм стремительно развился дальше. Что бы ни случилось, виновны в этом явно не австралийцы. То есть, может быть, и они тоже, но лишь за компанию. Будь виновны они одни - политкорректный Типунов не стал бы вламываться в радиостанцию так, будто намерен всех тут повязать, отвести на припай и скормить морским леопардам.

Наверное, вчера действительно начудили… Но как?!

Ломаев ждал начальственного рыка. Но начальство, окинув единственным, зато безумным взглядом внутренность домика с одним вертикальным телом и тремя горизонтальными, воззрилось на передатчик и магнитофон с таким ужасом, словно в последнем ползла не лента, а по меньшей мере гремучая змея. Вслед за тем из горла Типунова выползло свистящее, тоже напомнившее о змее, шипение:

– Это что?.. Это как понимать?..

– А что такое, Аркадий Степанович? - спросил Ломаев приветливым голосом Хомы Брута, обратившегося к ведьме словами: «А чего, бабуся, тебе надо?» - Случилось что-нибудь?

– Случилось? - медленно произнес Типунов, растягивая шипящие согласные, как обозленный удав. - Сслучилосссь?.. - Задохнувшись, он метнулся к магнитофону, включил звук.

«…на весь материк, шельфовые ледники и прилегающие острова, исторически принадлежащие Антарктиде, а также территориальные воды и двухсотмильную экономическую зону. Считая самоопределение неотъемлемым правом каждого народа, мы, антаркты, заявляем о своей твердой решимости защищать независимость нашей страны от агрессии лю…»

Нетрезвый голос Непрухина Ломаев узнал сразу. Вслед за тем начало припоминаться остальное, но как-то кусками. Осколками смальты. Сборке мозаики помешал Типунов, остановивший воспроизведение и с остервенением изорвавший ленту в клочья.

– Доигрались? Мать вашу! Независимость объявили, так? Нацию основать решили? Антаркты! Суверенные и неприсоединившиеся! Пьяное болото!

– А что там дальше было? - спросил Ломаев, изнывая от любопытства.

Типунов задохнулся. Увидев на лице начальника блуждающие фиолетовые и зеленые пятна, Ломаев ужаснулся. Вообще-то среди зимовщиков Типунов считался неплохим начальником, отдавать его во власть инфаркта было бы жалко.

– Да что вы, Аркадий Степанович, - изрядно осипшим голосом примирительно забормотал Ломаев. - Мы же понимаем, не младенцы. Папу римского к едрене-фене не послали, верно? Не послали. Джихад никому не объявили? Не объявили. Ни по чьему адресу не матерились? Не матерились. Так, пошутили немного…

Прежде чем рявкнуть, начальник станции издал слабый, полный муки мученической стон, не услышанный Ломаевым по причине похмелья. Затем тесное помещение радиостанции наполнилось ревом, от которого беспокойно заворочался под столом Макинтош.

– Пошутили?!! Я вам пошучу! Вон со станции! Кто там за Шеклтоном прячется - Непрухин? Протрезвить мерзавца! Оба вон! Первым же бортом!

– Каким бортом? - озадаченно спросил Ломаев. - Туман же сплошной, самолет не сядет…

– Рассеется туман - сядет! «Ил-76» примем. Из Владивостока. Ты лично полосу будешь расчищать! Один! Вручную!

Ломаев тяжко вздохнул. Недостаток научных знаний начальство во все времена компенсировало горлом. А зря, между прочим.

– Не рассеется туман, Аркадий Степанович, - сокрушенно покачал головой аэролог, разжевывая Типу-нову очевидное, и даже руками развел. - Теплый влажный воздух с океана над ледяным куполом - вот вам и туман. Он тут всегда будет, по всему побережью. Разве что стоковый ветер сдует его на фиг… Но хороший ветер с купола - это пурга, а в пургу самолет опять же не сядет…

– «Капитана Хлебникова» вернем!

Еще того лучше… Ломаев деликатно промолчал. Ляпнул Типунов сгоряча, с кем не бывает… Не такая шишка начальник антарктической станции, чтобы своей волей гонять по океану теплоходы. Да и начальнику всей экспедиции для этого не достанет шишковатости… Нет, случись настоящая беда, «Хлебников» вернется, но ради эвакуации двух провинившихся - держи карман. Круизные туристы Антарктиду уже повидали и видеть ее второй раз вряд ли захотят, правильно понимая, что Антарктида посреди Тихого океана - все равно та же Антарктида, ничуть не изменившаяся. Обещанную Тасманию туристы не увидят, и, надо думать, «Хлебников», вмиг перепрыгнувший полмира вместе с антарктическим шельфом, теперь держит курс на Гонолулу - пусть вместо Тасмании бездельники полюбуются на Гавайи. В рамках, так сказать, форс мажора. Для северян там в феврале самый сезон. Кокосы, серфинг, пальмовое вино, танцы в тростниковых юбочках. А начальник Новорусской пусть сам расхлебывает свой прокол - распустил подчиненных, понимаешь…