Василий Головачев - Последний джинн Страница 20

Драккар достиг края болота.

«Остановись!» – скомандовал Игнат.

Инк послушно выполнил приказ.

– Боже мой! – прошептала Лилия. – Я предположить не могла…

– Это Тирранское болото, не самое большое болото Полюса. Севернее, за Горелой Степью, простирается Парлевуанское гранд-болото, охватывающее всю стокилометровую шишку южного полюса планеты.

– Все равно жутко! Как оно возникло?

– Существует гипотеза, что в их формировании виновато «магическое дыхание» «джиннов», боевых гиперптеридских роботов. Других физических предпосылок для этого процесса ученые не видят.

– Ужас! А это что такое?

Игнат проследил за взглядом девушки и увидел медленно движущуюся под поверхностью ближайшего водного окна голубоватую струю длиной около полусотни метров.

– Ихтиозавр? – со смешком добавила Лилия.

– Водяной, – сказал Игнат. – Их тут много. По сути это поток мелкодисперсных водорослей, обладающий зачатками разума.

– Так он живой?

– Отец встречался с ними и утверждает, что водяные представляют кластерную форму жизни. А мама даже умела с ними разговаривать.

Лилия оторвалась от созерцания болота, с любопытством посмотрела на спутника.

– А ты?

– И я тоже, – простодушно пожал плечами Игнат.

– Ты и сейчас с ним… разговариваешь?

– Не в прямом смысле, – улыбнулся он. – Я его чувствую. Он смотрит на нас, и ему интересно. Однако его что-то тревожит.

– Что?

Игнат оглянулся. Показалось, что спины коснулся чей-то внимательный взгляд.

Над горами просияла и погасла золотая точка. Летательный аппарат. Но это могли быть и наблюдатели группы поддержки, поэтому не стоило напрягать нервную систему в поисках негативных потоков внимания.

– Наверно, почуял какого-нибудь местного кита, питающегося водорослями.

«Вперед!»

Драккар снова устремился к горизонту, набрав крейсерскую скорость – две с половиной тысячи километров в час – всего за три секунды.

– Здесь недалеко должна стоять башня могильника. Но я ее не вижу.

– Может, мы ошиблись направлением?

– Навигатор нашей машины не может ошибаться. Башня возвышалась над болотом на двести метров, а теперь… – Игнат замолчал.

Впереди по курсу движения в зеленовато-серой, изредка взблескивающей равнине показалось растущее черное пятно. Оно быстро увеличилось в размерах и вскоре превратилось в огромную кляксу поперечником с десяток километров, истыканную струйками испарений.

«Замри!» – приказал Игнат.

Драккар затормозил.

– Что это? – тихо спросила Лилия.

– Именно здесь и стоял могильник, – так же тихо ответил Игнат. – Внутри которого был замурован «джинн».

– Ты думаешь, он утонул?

– Вряд ли. – Игнат «пошевелил» своим экстрасенсорным «локатором», ощупывая черное пятно на поверхности болота до самых его глубин. – Он просто исчез. Точнее, его взорвали. Я говорил тебе об этом.

– Ты говорил о кладбище, и я представляла себе…

– Земной погост?

Лилия смутилась.

– Нечто вроде того.

– Здесь вся планета являлась кладбищем, могильники усеивали всю ее поверхность. Просто кое-где они действительно собирались в подобие мемориальных комплексов, по десять-двадцать башен в одном месте. А всего могильников насчитывалось больше тысячи.

– Как много! Кто же их… «джиннов»… замуровал в могильники?

– Мнения ученых расходятся. Твой дед считал, что в войну между иксоидами и гиперптеридами вмешалась третья сила, возможно даже – те самые ангелоиды, и пересажала всех роботов – и «джиннов», и моллюскоров – в своеобразные некрополи. Кстати, он тебе рассказывал, что сам какое-то время представлял ангелоида?

– Рассказывал, – смущенно кивнула девушка.

– Что непонятно: если ангелоиды, по его теории, должны сменить человечество, то есть они сформируют космоноосферу позже, через тысячу лет, то как они могли вмешаться в войну между негуманами в прошлом?

– Это просто.

– Да? Ну-ка, ну-ка, просвети.

– Ангелоиды – лишь один из видов УММ. Мультиверс велик, и в нем должно родиться много видов разума, образующих свои постразумные структуры УММа. Понимаешь?

– Ты хочешь сказать, что даже негуманы, те же гиперптериды, иксоиды, Черви Угаага, послужили основой для рождения своих послеразумных систем?

– Правильно. В войну иксоидов с гиперптеридами могли вмешаться их собственные потомки, научившиеся инвертировать время.

– Красивая гипотеза. Надеюсь, мы еще поговорим на эту тему?

– Как хочешь.

Игнат опомнился, дал команду Арни двигаться дальше.

Драккар устремился вперед.

Черное пятно в месте взрыва могильника осталось за кормой аппарата.

Несколько минут путешественники молчали, разглядывая проплывающий внизу океан жидкой грязи, в котором изредка проявлялись большие и малые «колодцы» – области чистой воды смарагдового цвета.

Стали попадаться острова пены – такими издали казались куртины полюсидского плавающего мха. Мангры начали соединяться в обширные «стада динозавров» и подросли, что указывало на приближение сухого берега.

Вдали показалась буро-коричневая полоса, приблизилась, и драккар выскочил на край Горелой Степи.

«Стоп!» – скомандовал Игнат.

Аппарат завис над краем Степи на высоте двух километров.

Впереди, до неблизкого горизонта, распростерлась мрачная равнина с проплешинами ослепительно белого песка, языками черной каменной крошки, усеянная глубокими воронками синего цвета и холмами голубовато-сизого пепла. Пепел этот не рассеивался под порывами ветра, хотя с виду казался рыхлым и легким, и возбуждал нездоровое любопытство.

По словам мамы, на этом месте много лет назад располагалось некое Производство, сгоревшее во время «небесного гнева». Что подразумевалось под Производством, было непонятно, однако земные исследователи обнаружили в этих местах множество шариков серебра, индия и железа, что действительно говорило о расположении в этих местах технологической зоны древней полюсидской цивилизации. А вот под «небесным гневом», наверно, следовало понимать ракетно-ядерный удар, испаривший то самое Производство.

Но не ямы и бугры привлекли внимание Игната.

На краю Степи должна была выситься километровая башня могильника, но ее не было. Вместо башни в ровной, как стол, поверхности зияла звездообразной формы воронка диаметром около восьми километров и глубиной в три. Ее края взметнулись вверх, расплавились да так и застыли полупрозрачными желтоватыми фестонами, напоминающими лепестки тюльпанов и роз.

– Ух ты! – проговорила Лилия с дрожью в голосе. – Сюда метеорит свалился, да?

– Нет, не метеорит, – сказал Игнат, стискивая зубы.