Эдгар Берроуз - Земля, позабытая временем Страница 20

— Я знаю, что мы в трудном положении, — сказал я, — но не надо думать, что вы одна. Здесь… здесь есть… один… один человек, который все для вас сделает, — закончил я, запинаясь.

Она не убрала своей руки и со слезами на глазах посмотрела мне в лицо, и в ее взгляде я прочитал невысказанную благодарность за сочувствие. Затем она отвернулась и вздохнула. Очевидно, ее новоиспеченная философия дала трещину, поскольку она явно начинала воспринимать себя серьезно. Больше всего на свете мне хотелось обнять ее и поведать о своей любви; я уже убрал было свою руку с поручня и собирался привлечь ее к себе, но в этот самый момент на палубе появился Ольсон со своими одеялами.

На следующее утро мы принялись за строительство. Все шло прекрасно. Наш пленный кроманьонец вначале доставлял немало хлопот; нам приходилось держать его в кандалах и на цепи, так как он пытался бросаться на тех, кто к нему подходил, но со временем он присмирел, и мы попробовали выяснить, умеет ли он говорить. Лиз проводила с ним много времени, разговаривая и пытаясь приручить, но ее попытки оставались безуспешными.

Завершение построек заняло у нас около трех недель. Наконец лагерь был готов. Он располагался на берегу холодного ручья в двух милях от гавани.

Мы несколько изменили свои первоначальные планы, когда дошли до сооружения ограды. Дело в том, что мы обнаружили поблизости сильно выветрившуюся и полуосыпавшуюся скалу и в нашем распоряжении оказалось более чем достаточное количество плоских обломков. Сложенная из камня стена, окружающая все наши постройки, имела форму квадрата с башнями по углам, что позволяло вести при необходимости перекрестный огонь при нападении на любую из сторон форта. Стена имела в высоту пятнадцать футов, толщину у основания — три фута, наверху полтора.

С момента нашей стычки фон Шенворц ни разу не заговорил со мной, если не считать, так сказать, официальных обращений. Короче, мы с ним находились в состоянии вооруженного нейтралитета, что, впрочем, устраивало меня на все сто.

Вот уже неделю я продолжаю работу над этими записями о наших удивительных приключениях. Заранее прошу извинения за мелкие неточности, в основном хронологического характера, но обилие впечатлений поневоле способствует их появлению. Однако все эти неточности мелкие и особого влияния на мое повествование оказать не могут. Пробежав глазами последние несколько страниц моего дневника, я обнаружил, что забыл упомянуть тот факт, что Лиз все-таки удалось установить речевой контакт с «кроманьонцем». Речь его, конечно, очень скудна и примитивна, но тем не менее это разговорная речь. Имя нашего пленника — Ам или Аам, как он нам сообщил, а вся страна называется Каспак. Когда мы спросили его, как далеко она простирается, в ответ он обвел руками вокруг своей головы, обозначая, по-видимому, этим жестом всю вселенную. Сейчас он ведет себя спокойно, и мы собираемся освободить его, так как он заверял нас, что не позволит своим сородичам причинить нам вред. Нас он называет галу и заявляет, что в скором времени тоже станет галу. Этот момент мне не совсем понятен. Ам говорит, что на севере от нас живет много галу, и, как только он превратится, тоже отправится жить с ними.

Вчера Ам ходил с нами на охоту. Наши ружья и та легкость, с какой мы поражали из них оленей и антилоп, произвели на него огромное впечатление. Все это время мы питались съедобными фруктами, овощами, травами, в основном указанными нам Амом, а дважды в неделю охотились. Часть добываемого мяса мы вялили и складывали про запас на всякий непредвиденный случай, скорее даже не вялили, а коптили. Кроме того, нам удалось собрать большое количество зерна двух разновидностей диких злаков, произрастающих в округе. Один из этих злаков представлял собой гигантскую кукурузу — могучее растение, часто пятидесяти или шестидесяти футов высотой, с початками размером с человека и зернами величиной с кулак. Нам даже пришлось выстроить вторую кладовую, так велики оказались собранные запасы.

3 сентября 1916 г. Ровно три месяца назад пущенная с «У-33» торпеда отправила меня в необычайное путешествие, приведшее нас сюда, в Каспак, с мирной палубы американского лайнера. Мы начинаем потихоньку обживаться на новом месте; никто уже, похоже, не верит, что нам суждено когда-нибудь вернуться в привычный мир. Уверения Ама, что в Каспаке обитают такие же, как мы, разожгли всеобщее любопытство. На прошлой неделе я отправил на разведку несколько человек под началом Брэдли. Ам, которого мы освободили, отправился вместе с ними. Они прошли миль двадцать пять на запад, встретив на пути множество хищных зверей и ящеров и немало человекообразных, которых Ам отсылал прочь. Вот рапорт Брэдли об этой экспедиции:

«День первый. Прошли пятнадцать миль. Разбили лагерь на берегу большой реки, текущей на юг. Дичи в изобилии. Видели несколько новых видов животных, ранее не встречавшихся. Перед самым привалом подверглись нападению огромного волосатого носорога, которого Плессер уложил точным выстрелом. На ужин ели бифштексы из носорога. Ам назвал это животное Атисом. С момента выхода из лагеря до прибытия к месту ночлега шло почти непрерывное сражение. Мозг человека просто не в состоянии охватить все то изобилие хищного зверья в этом затерянном мире, ну и, конечно, еще большее изобилие животных, служащих добычей для хищников.

День второй. Прошли около десяти миль до подножья скал. Пробрались сквозь густые джунгли, растущие вблизи. Наблюдали стадо из человекообразных и более низких по развитию обезьян, причем один из моих людей клялся, что видел среди них белого человека. Сначала они собирались было атаковать нас, но залп из ружей быстро заставил их изменить свои намерения.

Мы взобрались на скалы так высоко, как смог ли; ближе к вершине они абсолютно перпендикулярны и нет ни единой зацепки, ни малейшего выступа для дальнейшего продвижения. Все были разочарованы, так как надеялись увидеть и привлечь внимание какого-нибудь проходящего судна. Кроме того, наша попытка подъема позволила твердо установить тот факт, хотя это вряд ли пригодится нам, что кратер был некогда целиком заполнен водой.

Обратный путь занял два дня и был столь же полон приключений. Мы все начинаем привыкать к ним. Приключения и опасности становятся чем-то обыденным. Пострадавших и заболевших нет».

Я не раз улыбнулся, читая рапорт Брэдли. За эти четыре дня он, без сомнения, пережил больше приключений, чем, скажем, африканский охотник на крупного зверя за всю жизнь, и, тем не менее, описал все это в нескольких строчках. Все верно, мы начали привыкать к приключениям. Не проходило еще ни одного дня без того, чтобы одному или нескольким из нас не угрожала смертельная опасность. Ам научил нас кое-каким хитростям, оказавшимся полезными и позволившим экономить боеприпасы, которые лучше было поберечь для охоты или на самый крайний случай. Теперь мы прячемся под деревьями, если нападет птеродактиль, и скрываемся на них от наземных хищников; кроме того, мы не стреляем по динозаврам, если в запасе нет по крайней мере пары минут, в течение которых можно избежать контакта, — даже пораженные в голову, сердце или позвоночник они сразу не умирают. Попадание же в любую другую часть тела более чем бесполезно: они этого просто не замечают.