Грег Бир - Академия и хаос Страница 20

Быть может, один или несколько мемов явились, чтобы обследовать сверхновую звезду — или подзарядиться от ее жесткого излучения. Вероятно, они заметили заблудившийся корабль, обнаружили в нем только Лодовика и прикоснулись к нему.

И произвели в нем изменения.

Лодовик больше не был уверен в том, что функционирует нормально. Он еще сильнее замедлил мыслительные процессы и приготовился к тому, что впереди у него — долгое холодное столетие, а потом — полное отключение.

Тритч и ее первая помощница Трин наблюдали за деятельностью Морса Планша с некоторой озабоченностью. Он, вооружившись несколькими портативными диагностическими устройствами, копался во внутренностях двигателей гипердрайва. При этом он держался на безопасном расстоянии от активных контуров, изготовленных из твердого гелия, и защитных кристаллов хлористого натрия, но все-таки это казалось так рискованно…

Тритч никогда и никому не позволяла и близко подходить к двигателям гипердрайва во время полета. То, чем занимался Планш, ее и завораживало, и путало.

Капитан и ее помощница наблюдали за работой пассажира с небольшого балкончика, подвешенного над пятнадцатиметровым кожухом двигателей. По краям отсек был темным. Освещено было только место работы Планша, он был окружен бледно-золотым ореолом.

— Вам стоило бы рассказывать нам о том, чем вы там занимаетесь, — нервно проговорила Тритч.

— Прямо сейчас? — раздраженно поинтересовался Планш.

— Да, прямо сейчас. Меня бы это успокоило.

— А насколько хорошо вы знакомы с физическими аспектами движения через гиперпространство?

— Об этом я знаю только, что внутри корабля вырываются с корнем все атомы, потом немилосердно скручиваются, а потом снова сажаются, но в таком направлении, в каком обычно не растут.

Планш рассмеялся.

— Очень образно, милая Тритч. Мне понравилось. Но увы, атомы — это вам не пастернак.

— «Пастернак» — это что такое? — спросила Трин у Тритч. Та молча покачала головой.

— Каждый двигающийся корабль, оснащенный двигателем гипердрайва, оставляет неистребимый след в странном пространстве, именуемом «пространством Майра», названном так в честь Коннера Майра. Он был моим учителем сорок лет назад. В последнее время это пространство изучают мало, поскольку большинство гиперзвездолетов просто-напросто прилетает туда, куда надо, а имперские статистики считают, что искать пропавшие корабли по следу — жуткая морока, тем более что пропадают они крайне редко.

— Такое случается один раз на сто миллионов полетов, — негромко уточнила Трин. Казалось, этим она хочет подбодрить себя.

Планш вынырнул между двумя длинными трубами и оттолкнул переносной диагностический модуль от двигателя. Модуль повис в невесомости.

— Любой двигатель гипердрайва как бы имеет собственное продолжение в пространстве Майра, покуда корабль совершает перемещение. Это препятствует распаду корабля на отдельные частицы. Одна старинная технология, в описание которой мне не хотелось бы углубляться, позволяет мне присоединить к двигателю монитор и просмотреть недавно оставленные следы. Если нам повезет, мы сумеем найти след с оборванным концом — наподобие оборванного каната. Это и будет наш пропавший корабль. Вернее, его след перед последним прыжком.

— Оборванный конец? — недоуменно переспросила Тритч.

— При резком выходе из состояния гипердрайва остается множество нарушенных дисконтинуумов, напоминающих оборванный растрепанный конец каната. Правильно спланированный выход сглаживает такие нарушения.

— Если все так просто, почему же никто этим не пользуется?

— Я же сказал, что это — утраченное и давно забытое искусство.

Тритч недоверчиво покачала головой.

— Вы спросили — я ответил, — буркнул Планш. Голос его в просторном отсеке звучал приглушенно и безэмоционально. — Шансы — один к пяти на то, что нам удастся ухватиться за этот самый оборванный канат и выскочить из гиперпространства, но при этом нас самих может разметать по космосу.

— Вы ничего такого не говорили, — нервно проговорила Тритч.

— Теперь вы знаете почему.

Трин еле слышно выругалась и осуждающе посмотрела на Тритч.

Планш проработал еще несколько минут и снова выглянул. Трин ушла с балкончика, а Тритч осталась.

— Ну что, вы все еще согласны вознаградить меня парой бутылочек триллианского пойла? — спросил Планш.

— Если вы нас не погубите, — мрачно отозвалась она. Планш плавно отлетел от кожуха двигателей и подтолкнул свой диагностический модуль к выходу.

— Вот и славно. Потому что, похоже, мы нашли то, что должны были найти.

Глава 15

У Гэри разболелись ноги — он слишком долго стоял. Клайус наконец закончил рассказ о своих самых любимых статуях и ушел, а Гэри нашел диванчик и с невыразимым облегчением опустился на него, тяжело дыша.

Ему наконец представилась возможность увидеть, как далеко зашел упадок и как далеко он еще мог зайти. Возможность эта нисколько не радовала ученого, но он давным-давно понял, что наилучший способ преуспеть в жизни — это извлекать как можно больше выгоды из самых неблагоприятных обстоятельств. Гэри так хотелось вернуться к Главному Радианту и углубиться в формулы. Люди! Как много они могли внести нежелательных изменений в ткань, сотканную уравнениями. Они пожирали ее, подобно голодным насекомым.

Гэри обернулся к открытой двери, но крошечные мошки исчезли — проекторы отключились, как только из зала вышел Клайус. А когда Гэри отвернулся от двери, он обнаружил, что рядом с ним стоит низкорослый молодой слуга лаврентиец.

— Император велел мне позаботиться о вас до начала вашей деловой встречи, — сообщил слуга, приятно улыбаясь. Его округлое, лоснящееся лицо в полумраке, царившем в зале, было похоже на светильник. — Вы голодны? К вечеру будет подан обильный ужин, но, быть может, вам бы хотелось перекусить сейчас — съесть что-нибудь легкое, какой-нибудь деликатес… Приготовить вам что-нибудь?

— Да, пожалуйста, — ответил Гэри. Ему довольно часто приходилось пробовать дворцовые угощения, и он ни за что не упустил бы возможности отведать их снова. Он и не надеялся на такую роскошь, как поесть почти в одиночестве. — У меня суставы разболелись, — признался он. — Нельзя ли позвать массажиста?

— Конечно! — широко улыбнулся лаврентиец. — Меня зовут Коас. Мне велено заботиться о вас во время вашего пребывания во дворце. Вы ведь тут раньше бывали, верно?

— Да. В последний раз — во времена правления Агиса XIV, — кивнул Гэри.

— Я тогда уже жил здесь! — обрадовался Коас. — Быть может, вам прислуживали мои родители — или даже я сам.