Питер Гамильтон - Дракон поверженный Страница 20

На лестничной площадке его ждала мать, держа на руках двухлетнюю Веронику. Увидев сына, она бросила на него встревоженный взгляд. Но мама всегда о чем-то тревожилась. Маленькая сестренка, радостно улыбаясь, протянула к Лоренсу ручки. Мальчик улыбнулся ей в ответ и поцеловал.

– О Лоренс! – вздохнула мать.

В ее голосе звучало отчаяние и неодобрение, отчего мальчик всегда смущенно опускал голову. Как это обидно, когда не можешь посмотреть в глаза собственной матери. И вот теперь он вновь ее расстроил, и это просто ужасно, особенно если учесть, что сейчас она на шестом месяце беременности. Не то чтобы он не хотел еще одного брата или сестренку, но беременность всегда утомляла маму. Что бы он ни сказал, она храбро улыбалась и говорила, что потому и вышла замуж за его отца – чтобы продолжить их род. Род. Семья. Всегда все делалось для семьи.

– Он очень сердит? – спросил Лоренс.

– Мы с ним оба расстроены. Ты поступил просто кошмарно! Представь, если бы так обошлись с Бочонком.

Бочонком звали косматого черного Лабрадора – одну из собак, что жили в семье Ньютонов. Из всей стаи, что бродила по дому, он был любимцем Лоренса. Они выросли вместе.

– Это не одно и тоже, – запротестовал мальчик. – Это же просто черви!

– Я не собираюсь с тобой спорить. Иди к отцу.

С этими словами мать отвернулась и зашагала вниз по ступеням. Вероника радостно помахала брату.

Лоренс с несчастным видом тоже помахал ей и медленно зашагал к отцовскому кабинету. Дверь была открыта. Мальчик постучал по деревянному косяку.

Из кабинета как раз выходила Кристина – новая няня для младших детей Ньютонов. Она хитро подмигнула Лоренсу, отчего тот заметно приободрился. Красавице Кристине был двадцать один год. Лоренс часто задумывался, не влюбился ли он в нее, но точно не знал, как это определить. Он часто думал о ней – может, это считается любовью? В любом случае влюбляться глупо. Если не брать в расчет ее красоту, было просто замечательно, когда она приходила в их дом. С ней было весело, и она играла в игры с ним и с его братьями и сестрами. А главное, она не обращала внимания на то, во сколько он ложится спать и встает. Все дети Ньютонов любили няню, что, надо сказать, было ей только на руку – Кристина не слишком строго подходила к смене подгузников и приготовлению обеда. Вот если бы она еще и приходила почаще!

Как и все остальные комнаты в доме, кабинет отца не предназначался для того, чтобы туда заходили дети. Там был большой мраморный камин, в котором никогда не горел настоящий огонь – только голографический. Пара зеленых кожаных кресел. Нужно было как следует присмотреться, чтобы заметить здесь высокотехнологичные приспособления. Две самые большие картины на самом деле были экранами, а настольный дневник – корпусом для информационной панели. Вдоль всех стен стояли книжные шкафы с толстыми томами в кожаных переплетах. Возможно, Лоренсу и хотелось взять что-нибудь из классики (но, определенно, не поэзию) и почитать. Но книги эти предназначались не для того, чтобы их читать, а лишь для того, чтобы на них смотреть и оценивать их стоимость в долларах.

– Закрой дверь, – приказал отец.

Вздохнув, Лоренс выполнил то, что ему было велено.

Отец сидел за столом, перекладывая из одной руки в другую серебряное пресс-папье. Дуг – так звали его друзья; немало людей в Темплтоне из всех старались попасть в это число. Отцу было за сорок, но благодаря изменениям ДНК он выглядел гораздо моложе своих лет. А телосложением и улыбчивым лицом вполне мог сойти за двадцатипятилетнего. Его соперники из совета корпорации «Макартур» нередко ошибочно принимали эту его улыбку за признак добродушного характера. Как правило, вторично такую ошибку они уже не допускали.

– Ну хорошо, – произнес отец. – Я не собираюсь кричать на тебя, Лоренс. В твоем возрасте это напрасная трата времени. Ты уходишь в себя и не обращаешь на мои слова никакого внимания. Если бы я плохо разбирался в детях, то предположил бы, что это потому, что ты взрослеешь.

Лоренс покраснел. Он ожидал совсем другого – возможно, именно поэтому отец разговаривал с ним в такой манере.

– Не хочешь рассказать мне о том, что сегодня произошло?

– Я просто споткнулся, – ответил Лоренс, стараясь, чтобы в голосе прозвучало неподдельное раскаяние. – Это ведь всего лишь черви. Я не знал, что от нагревания они умирают. Я не нарочно.

– Всего лишь черви. Хм-м. – Дуг Ньютон перестал подбрасывать пресс-папье и уставился в потолок, словно серьезно задумавшись о чем-то. – Это те самые черви, которые так необходимы для нашей экологии, не так ли?

– Да, но там ежедневно клонируют миллионы таких червей.

Отец вновь подбросил пресс-папье.

– Не в том дело, сынок. Просто это последний эпизод в очень долгой цепи событий. Тебе двенадцать лет. Я могу смириться с твоим плохим поведением и скверными оценками в школе, для твоего возраста это вполне типично. Вот почему учителя отправляют нам отчеты – чтобы мы следили за тем, как вы делаете домашнее задание, или ругали, когда вы писаете на камеру наблюдения в музее. Что мне не нравится – так это твое отношение к окружающему миру. Лоренс, меня крайне беспокоит, что ты без должного уважения относишься ко всему, что мы в этом мире делаем. Как будто тебе нет никакого дела до возрождения экологии. Разве тебе не хочется гулять за пределами куполов в шортах и футболке? Или ты не хочешь увидеть, как на голой земле появляется трава и растут леса?

– Конечно, хочу.

Лоренс весь съежился из-за упоминания об инциденте в музее; он даже не знал, что отцу об этом известно.

– Тогда почему ты это никак не показываешь? Почему твои мысли не подтверждаются действиями? Почему в последнее время ты просто неуправляем и часто расстраиваешь свою мать, которая сейчас ожидает ребенка и которую нельзя нервировать плохим поведением.

– Но я же думаю об этом. Сегодня я увидел облако.

– … и дернул стоп-кран в автобусе. Да уж, впечатляюще.

– Это было просто здорово. Мне очень понравилась эта часть экологии.

– Что ж, полагаю, это хорошее начало.

– Это просто… Я знаю, насколько важна для Амети программа «Тепловой удар», и я в самом деле восхищаюсь всем, что делает корпорация «Макартур». Но это относится ко мне не в такой степени, как к тебе.

Дуг Ньютон поймал пресс-папье левой рукой и, выгнув бровь, уставился на сына.

– Насколько я помню, мы привили тебе улучшенное здоровье и интеллект. Правда, я что-то не могу припомнить особых свойств, которые позволили бы тебе выжить без одежды и в одиночку на изолированной холодной планете. Вот в этом я уверен на все сто.

– Но, папа, я не хочу жить на Амети. По крайней мере не все время, – поспешно добавил Лоренс. – Я хочу участвовать в межзвездных операциях, которые проводит «Макартур».