Джек Вэнс - Глаза чужого мира. (Томск, 1991) Страница 20

Но времени на это не оставалось — еще несколько секунд, и черный демон растерзает их.

— Вэнилл! — взвыл Кугель. — Уничтожь это черное чудовище!

Вэнилл был низок и широк, зеленого цвета морской волны, с глазами, как два красных фонаря. Он кинулся на первого демона, и ужасный рев их сражения полностью оглушил, а глазам невозможно было смотреть на сверкание света. Казалось, стены дрожали от тех сил, которые сейчас находились в зале. Огромный стол просто был раздавлен одной из ног демонов, Дерве Кориме отброшена в угол. Кугель на четвереньках пробрался к ней, найдя ее в состоянии полубессознательном, но сохранявшей присутствие духа. Кугель поднес к ее лицу руку с амулетом.

— Читай руны! Называй мне имена, которые я буду повторять по очереди! Быстро, нам надо спастись!

Но Дерве Кориме лишь тихо застонала в ответ. Позади них черный демон уселся верхом на Вэнилла и методично отрывал от него куски вещества и отбрасывал их в сторону, в то время как Вэнилл выл и кричал, поворачивая свою страшную голову в разные стороны, рыча и лязгая зубами, пытаясь тоже нанести удары своими длинными зелеными руками.

Черный демон погрузил свои руки куда-то глубоко в тело Вэнилла и, видимо, задел за какую-то центральную жилу, потому что Вэнилл в ту же секунду превратился в сверкающую зеленую слизь, которая сияя, сверкая и дрожа, растворилась в каменном полу.

Слай стоял над Кугелем, усмехаясь.

— Ты хочешь жить? Отдай мне амулет, и я сохраню тебе жизнь. Промедли хоть мгновение, и ты — труп!

Кугель снял с себя амулет, но никак не мог решиться на то, чтобы расстаться с ним. С внезапной прозорливостью он заметил:

— Я могу отдать амулет демону.

Слай уставился на него.

— И тогда мы все умрем. Для меня это не имеет значения. Отдавай. Я презираю тебя. Но если ты хочешь остаться жить, амулет!

Кугель посмотрел вниз на Дерве Кориме.

— А что будет с ней?

— Я выгоню вас вдвоем. Давай амулет, демон уже здесь.

Черный демон надвигался к ним — и Кугель торопливо протянул амулет Слаю, который в ту же минуту издал какой-то резкий крик и нажал на алмаз. Демон взвыл, повернулся и исчез.

Слай сделал шаг назад, победно усмехаясь.

— А сейчас убирайтесь оба — и ты, и девушка. Я сдержу слово, которое дал тебе, но не более. Можете оставить себе свои жалкие жизни — и убирайтесь.

— Выполни одно мое желание, — взмолился Кугель. — Перенеси нас в Элмери, в долину Кзана, где я смогу избавиться от раковой опухоли по имени Фрикс!

— Нет, — ответил Слай. — Я отказываю тебе в твоем горячем желании. Уходи немедленно.

Кугель помог Дерве Кориме подняться на ноги. Все еще полуоглушенная, она уставилась на разгром в зале. Кугель повернулся к Слаю.

— На мраморной дороге все еще стоит и ждет вурдалак.

Слай кивнул.

— Это вполне может быть. Завтра я займусь его уничтожением. Сегодня же ночью я вызову искусников субмира, чтобы они починили зал и восстановили былое величие Силя. Ступайте! Неужели вы думаете, что меня хоть сколько-нибудь волнует, удастся ли вам избежать клыков вурдалака?

Лицо его исказилось от ярости, и рука грозно потянулась к алмазному амулету.

— Уходите немедленно!

На мраморной дороге стояла тишина. Кугель провел Дерве Кориме вниз по ступенькам и в сторону, в разросшийся старый сад. Здесь он остановился и прислушался. Из дворца доносились самые разнообразные звуки: стук и скрип, хриплые крики и вой. Из окон лились разноцветные огни. Внизу, в самом центре мраморной дороги, показалась высокая белая фигура, переходящая от тени одного пьедестала к другому. Она тоже остановилась, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из дворца, в удивлении глядя на разноцветные огни. Пока вурдалак был поглощен этим зрелищем, Кугель осторожно увел Дерве Кориме поглубже в самую гущу деревьев, а оттуда — дальше в ночь...

3. МАГНАЦКИЕ ГОРЫ.

Вскоре после восхода солнца Кугель и Дерве Кориме вышли из-за укрытия на склоне холма, где они провели неспокойную ночь. Воздух был холодный, и от солнца, напоминающего туманный шар цвета красного вина, тоже не шло тепло. Кугель стал хлопать руками и бегать взад и вперед, чтобы согреться, а Дерве Кориме стояла, вся сжавшись, у поваленного дерева.

В конце концов Кугелю надоела ее однообразная поза, которая даже стала вызывать в нем серьезное раздражение.

— Собери веток и хвороста, — резко сказал он ей. — Я разожгу костер, и мы позавтракаем и согреемся.

Без единого слова возражения последняя принцесса Силя пошла собирать хворост. Кугель повернулся, пытаясь рассмотреть, что находится от него к востоку, сквозь окружающий туман, исторгая при этом из глубины души своей автоматические проклятья Никоню, Смеющемуся Магу, который был повинен в том, что он оказался в этих безлюдных северных землях.

Дерве Кориме вернулась с охапкой сухих веток, и Кугель одобрительно кивнул головой. Первое время после их изгнания из Силя она вела себя с нескрываемым высокомерием, которое Кугель терпел, спокойно улыбаясь про себя. Первая же их ночная остановка была настолько богата событиями, что после нее Дерве Кориме изменила, по крайней мере, манеру своего поведения. Лицо ее, нежное и чистое, осталось таким же печально меланхоличным, но все ее высокомерие улетучилось, уступив место новому пониманию окружающей их реальности. Так молоко становится сыром, перекисая.

Огонь весело трещал в сучьях. Они позавтракали съедобными кореньями и кислыми черными ягодами, и Кугель все время расспрашивал ее о землях к востоку и югу. Дерве Кориме мало что могла сообщить ему, а то, что она знала, тоже не выглядело особенно привлекательным.

— Говорят, что лес этот тянется бесконечно. Я слышала, как его называют по-разному: Большой Эрм, Лес Востока, Лиг Фиг. К югу отсюда высятся Магнацкие горы, их даже можно видеть, но говорят, что они просто ужасны.

— Это в каком смысле? — требовательно спросил Кугель. Знание нам необходимо, мы должны перейти эти горы, чтобы попасть в Элмери.

Дерве Кориме покачала головой.

— Я слышала только всякие слухи, намеки, на которые не обращала особого внимание, так как я никогда не думала, что мне придется там оказаться.

— Я тоже этого не думал, — проворчал Кугель. — Если бы не Никоню, я был бы сейчас совсем в другом месте.

Искорка интереса зажглась на ее безжизненном лице.

. — Кто этот Никоню?

— Отвратительный волшебник из Элмери. У него не голова, а жидкий студень, а на лице вечная идиотская улыбка. Все, что он делает, отвратительно, а характер у него, как у настоящего евнуха.