Джеймс Уайт - Чрезвычайные происшествия Страница 20

Конвей, одолеваемый тревогой за Приликлу и нагруженный цинрусскийской мнемограммой, был мало на что способен — он только издавал не слишком вразумительные ободряющие словечки, но Гильвеш, ни на миг не закрывая ротового отверстия, рассказывал ему о заболеваниях пищеварительного тракта и тяжелой грибковой инфекции, поражавшей все восемь, напоминавших маленькие лопаточки, конечностей илленсиан, и о множестве других болячек, которыми страдали его пациенты.

Да, действительно, пациенты были серьезно больны, однако ни у кого из них состояние не было критическим. Обезболивающие, которые им по их настоятельным просьбам вкатывал в высоченных дозах Гильвеш, мало‑помалу начинали действовать. Конвей походил с ним по палатам, но при первой возможности сослался на занятость и поспешно перебрался на более спокойные уровни, где лечили МСВК и ЛСВО.

Для этого ему снова пришлось пройти по сто шестьдесят третьему уровню, где он задержался и наведался в операционную, чтобы справиться о состоянии ЭГКЛ. Мерчисон без стеснения зевнула и сообщила, что операция идет благополучно и что Приликла доволен эмоциональным излучением пациента. К Приликле Конвей заходить не стал.

Спустившись ниже, Конвей убедился в том, что и там выдался горячий денек, и его снова попросили проконсультировать больных. Таких просьб избежать было трудно — ведь он был Конвеем, Старшим врачом, который на весь госпиталь славился способностью порой прибегать к самым неортодоксальным идеям и методам диагностики и лечения. Здесь Конвею удалось дать ряд полезных, пусть и ортодоксальных советов — потому что он стал носителем цинрусскийской мнемограммы, а цинрусскийцы, пожалуй, ближе всего напоминали по характеру налладжимцев ЛСВО и эврилиан МСВК — хрупких птицеподобных существ, которые ужасно робели перед более крупными созданиями. Увы, пока он не мог найти никакого ответа — ни ортодоксального, ни необычного, на ту проблему, которую отчаянно пытался разрешить.

Проблему Приликлы.

Конвей подумал, не уйти ли к себе, где он мог бы в тишине и покое поразмышлять, но до его комнаты в другом конце госпиталя ему добираться надо было больше часа, а он не хотел уходить далеко от Приликлы. Как знать, вдруг его состояние могло внезапно ухудшиться? Поэтому Конвей терпеливо выслушивал пациентов‑налладжимцев, излагавших ему свои жалобы, и ощущал странную грусть, потому что цинрусскийская часть его сознания знала, что пациенты испытывают целую гамму страданий и чувств, но его человеческий мозг не был способен уловить их эмоционального излучения. Конвея словно отделяла от больных стеклянная стенка, через которую он только видел и слышал их.

И все же сквозь эту стенку проникало что‑то еще… Он явно почувствовал (до какой‑то степени) боль и страдания пациентов‑илленсиан, а теперь ощущал (очень слабо) те боли, которые испытывали налладжимцы и эврилиане вокруг него. А может быть, это просто с ним шутила шутки мнемограмма ГНЛО? Может быть, из‑за нее Конвей возомнил себя эмпатом?

«Стеклянная стенка», — вдруг подумал он, и в дальнем уголке его сознания искоркой вспыхнула идея. Он постарался раздуть из этой искорки огонек… Стекло… Что‑то такое, связанное со стеклом… быть может, со свойствами стекла?

– Прошу прощения, Китили, — сказал Конвей медику‑налладжимцу, который рассказывал ему о нетипично плохом самочувствии пациента, вылечить которого по идее можно было очень легко. — Мне нужно срочно повидаться с О'Марой.

Мнемограмму ГНЛО стер Каррингтон, поскольку Главного психолога зачем‑то срочно вызвали на илленсианский уровень, откуда совсем недавно ушел Конвей. Каррингтон, старший ассистент О'Мары, и сам был высококвалифицированным психологом. Он внимательно посмотрел на Конвея и спросил, не нужна ли ему помощь.

Конвей покачал головой и вымученно улыбнулся.

– Я хотел кое о чем спросить майора. Но он бы наверняка мне сказал «нет». Могу я воспользоваться коммуникатором?

Через несколько секунд на экране коммуникатора появилось лицо капитана Флетчера.

– «Ргабвар», отсек управления, — коротко проговорил капитан.

– Капитан, — сказал Конвей, — я хочу попросить вас об одолжении. Если вы согласитесь, хочу заверить вас в том, что вам не грозят никакие дисциплинарные меры. Дело чисто медицинское, и действовать вы будете по моему приказу.

Я придумал, как помочь Приликле, — продолжал он, а затем поведал капитану, что именно он придумал.

Флетчер, выслушав его, невесело проговорил:

– Я знаю, как себя чувствует Приликла, доктор. Нэйдрад бегает туда и обратно так часто, что у нас, похоже, скоро отвалится переходная труба. Она нам все время докладывает о самочувствии эмпата. Нет нужды затрагивать вопрос об ответственности. Вам явно нужен корабль для совершения несанкционированного вылета, и вы не сообщаете мне подробностей, чтобы на мне было меньше вины. Вы снова сглаживаете острые углы, доктор, но в данном случае я на вашей стороне и готов выполнить любые ваши инструкции.

Флетчер умолк. Впервые за время знакомства Конвея с этим человеком его холодное, бесстрастное, всегда почти неподвижное лицо вдруг смягчилось, а голос напрочь утратил обычный раздраженно‑педантичный тон.

– Но как я догадываюсь, — скорбно проговорил капитан, — вы прикажете мне вести «Ргабвар» к Цинруссу, где бы наш маленький друг мог умереть среди себе подобных.

Не дав Конвею ответить, Флетчер переключил коммуникатор на связь с медицинской палубой «Ргабвара», где находилась Нэйдрад.

А еще через полчаса Старшая сестра Нэйдрад и Конвей перекладывали Приликлу, который уже был в полубессознательном состоянии, на автономные носилки. В коридоре, ведущем к девятому шлюзу, мало кто подумал поинтересоваться, куда это они везут Приликлу, но вместо того чтобы отвечать тем, кто все‑таки проявлял к этому интерес, Конвей многозначительно постукивал по коробочке своего транслятора — дескать, не работает. Но когда они поравнялись с операционной, оттуда вышла Мерчисон и проворно загородила им дорогу.

– Куда это вы везете Приликлу? — требовательно вопросила она. Вид у нее был усталый и нехарактерно сердитый. Маленький эмпат даже задрожал сильнее.

– На «Ргабвар», — ответил Конвей, насколько мог спокойно. — А как там ЭГКЛ?

Мерчисон посмотрела на эмпата и, всеми силами сдерживая охватившие ее чувства, ответила:

– Очень хорошо, если учесть все обстоятельства. Его состояние стабильно. Рядом с ним постоянно дежурит Старшая сестра. Эдальнет отдыхает в соседнем помещении. Если что‑то случится, он через несколько секунд будет рядом с пациентом, но мы не ожидаем никаких серьезных проблем. На самом деле, по нашему прогнозу, ЭГКЛ вот‑вот придет в сознание. А Торннастор вернулся в Отделение Патофизиологии, чтобы изучить результаты тестов, которым мы подвергли Приликлу. И поэтому вам нельзя его увозить отсюда…