Павел Парфин - Сопротивление бесполезно ! Страница 20

* 10 * Вместо того чтобы сразу ехать домой и доказывать свою преданность, Гриценко махнул на Первомайку, к офису фирмы "Бокс Лтд". Решил еще раз попытать счастья: может, удастся таки подкараулить того подонка - Артема Бойко, "золотого" юноши с лицом известного в прошлом французского музыканта. "Погоди, "Маруани", я еще отправлю тебя в космос!" - шагая к заветному двухэтажному особняку, Гриценко курил, не вынимая сигареты изо рта. Курил и совершенно не чувствовал вкуса... Как вдруг углядел метрах в тридцати впереди себя, как раз перед зарешеченным входом в "Бокс Лтд" знакомые серо-голубые "жигули". "Вот черт! - Серега зло посмотрел на часы: полпятого. - Опередили! Шо ж это за конкуренты, шо норовят мне дорогу перейти?" Щелчком отбросив наполовину недокуренную сигарету, Гриценко подошел к машине, приник к неплотно поднятому боковому стеклу. На заднем сиденье, помахивая, будто веером, свернутой в трубку газетой, сидела жена. "Людка!! Вот те на! - изумлению Серегиному не было границ. - То-то, я вижу, тачка знакомая! Конечно, это же самого..." - Ну, чего уставился? - Людка, развернув газету, до самых глаз закрыла ею лицо. Взглядом, настороженным и беспощадным, она следила за тем, что предпримет ее муженек. Тот молчал, не отводя глаз от газеты, словно нашел в ней нечто сенсационное. - С чего это ты решил следить за мной? Неужто соскучился? - жена невесело ухмыльнулась. - Ага, соскучился, - хриплым голосом соврал Гриценко. - Давай проваливай, Сергей, пока Борис Савелич не вышел! - Слушай, а он-то как раз мне и нужен! - снова соврал Гриценко. - Это еще зачем? - Людка недоверчиво глянула на мужа. - Да я у него, когда еще работал, денег занимал. Вот хочу вернуть, Серега показал мятую пятерку. - Дай, я ему отдам, - Людка протянула руку. - Не-а. Ты ему уже и так дала... шо хотела. - Подумаешь, - Людка презрительно поморщилась. - Жди тогда. Он сейчас с Артемом выйдет. - С кем?! - непроизвольно подавшись вперед, Гриценко навалился крупным грузным телом на дверцу машины. - Что ты так орешь? Оставь в покое машину!.. С Артемом, племянником своим. Охраняет его Борис Савелич. - Господи, от кого можно охранять молодого здорового хлопца? - А я откуда знаю? Трое его друзей пропали... после одной драки, - Людка виновато-стыдливо отвела взгляд. - Ну-ка, ну-ка, какой еще драки? - Гриценко чувствовал, как в нем, не подчиняясь его воле, поднимается неукротимая волна жгучей, точно влажная соль, ненависти. Затрещало, утопая в двери, под Серегиными пальцами стекло. - Да одного мужика побили... кажись, даже до смерти, - Людка не смела посмотреть в глаза мужу. - Кто убил? Те четверо придурков? - А я почем знаю?! - Людка истерично взвизгнула. Вытерла выступившие слезы. - Я что, там свечку держала? - Так откуда ты знаешь, что до смерти?! - Серега брызгал слюной в щель между верхней кромкой стекла и рамой дверцы. - А-ха-ха! Ну, видать, не до смерти! - Людка вдруг хохотнула совершенно безумно и вызывающе. - Это потому, шо я живой? - Гриценко сильно побледнел, внезапно на его лице выступили красные продольные полосы. - Стою щас перед тобой? - М-м-м, - замычала жена. Она вздрогнула всем телом, быстро прикрыла рот рукой. Казалось, еще секунда - и Людку вырвет. Ее спасло только появление Приходько. Под руку с жутко бледным, прямо-таки сияющим мертвенно-бледным светом Артемом мастер возник на крыльце фирмы "Бокс Лтд". Их сопровождал плечистый охранник. Гриценко успел шепнуть Людке: "Гляди-ка, не попадайся на моем пути. Ты хоть и сволочь, но жена. Не хотел бы я тебя..." - как услышал гневный окрик Приходько: - А ты что здесь делаешь?! У?! - Его вот жду, - кивнув на непрерывно вздрагивавшего Артема, честно признался Гриценко. Только вблизи он смог разглядеть источник чрезмерной, неестественной бледности парня: на его шею был надет довольно широкий, от ключиц до подбородка, металлический браслет. Кажется, на нем был выгравирован какой-то крошечный знак. "Неужто свастика? Нацист паршивый! Мать твою трижды в задницу!" - выругался про себя Гриценко, а вслух презрительно усмехнулся: - Бедный, как же теперь тебе девушки засосы будут ставить? Усмешка у Гриценко вышла такой, что Артем в диком испуге шарахнулся в сторону. Приходько немедленно заслонил грудью племянника. (Охранник к тому времени спустился обратно в офис.) - Прочь с дороги! - стараясь оставаться спокойным, потребовал Борис Савельевич. - Иначе... Приходько распахнул полы пиджака - в глаза Сереге блеснул свежеоструганный осиновый кол. Гриценко инстинктивно попятился, но затем, сунув руки в карманы, заметил с иронией: - Оставь его на ночь. Днем он тебе ни к чему. А то, не ровен час, посадят еще... за умышленное... Когда Борис Савельевич, сидя за рулем, с хладнокровным видом поворачивал ключ зажигания, а Артем, усевшись рядом с дядькой, дрожащими руками застегивал ремень безопасности, Гриценко не сдержался. Лицо его исказила гримаса ненависти и ненасытной злобы. - Все равно его достану! И тебя заодно... Будто с охапкой хвороста, со связкой металлических прутов за плечами Гриценко поднялся на свою лестничную площадку. Полуденное августовское солнце, разморенное самим собой, лениво заглядывало в узкое лестничное окошко, точно сонный солдат в амбразуру дота. ...Ночь напролет, боясь зова дочериной крови, Гриценко пробродил по опустевшему, будто враз вымершему, городу. Никто не приставал. Один раз, правда, остановился рядом милицейский "бобик", и сержант, поленившись даже открыть дверцу, спросил, зевая, чего, мол, шатаешься без дела. "С гостей иду", - соврал-отмахнулся Гриценко и побрел дальше, не оборачиваясь. Но мент, неизвестно чем спровоцированный, нагнал его и потребовал дыхнуть. "На шо? Я ж не за рулем?!" - искренне удивился Гриценко и стал всматриваться в назойливого сержанта - на шее у того аппетитно пульсировала синяя вена. "От тебя не пахнет совсем!" - теперь пришла очередь удивляться сержанту. "Ну?" - не понял сначала Серега. "Ты ж в гостях, говоришь, был", - напомнил милиционер. "Ну так шо? Я не пить ходил, а бабу трахать." - "А-а", - понимающе протянул сержант и резко сорвался с места. Только ментовский "бобик" и видели!.. Если бы сержант протянул еще несколько секунд, Гриценко не смог бы совладать с собой: так его возбудила аппетитная ментовская вена. Провожая взглядом машину, он заметил на столбе не раз уж читанный указатель: "Ну зовсим задарма! Пиво, цигарки, горилчани выробы. 350 м". "Пиво, горилка. Задарма. Тьфу! На шо они мне? - Серега сокрушенно покачал головой. - Щас бы пол-литра крови!.. Или литр". Возле мусорных баков Сереге повстречался бомж неопределенного пола и возраста. "Подь сюда, куманек", - позвал его бомж. "Шо надо?!" - беззлобно рыкнул на него Гриценко. "Местечко есть." - "Какое еще местечко?" - "Ну и тупорылый ты! Вот здесь, в бачку-то! Подвинусь я, и соснем вместе. Вместе теплей, небось". Хоть от бомжа воняло старой мочой, Гриценко, подавив в себе брезгливость, перегрыз ему месяцами не мытую шею. Но крови в бомже, к большому Серегиному разочарованию, оказалось ничтожно мало, точно кот наплакал. Если кот вообще умеет плакать кровавыми слезами. Зато сон Гриценко приснился вполне кровавый и даже более того постмодернистский. Не сон, а бессознательный перформанс! И опять на ту же трансильванскую тему (которая звучит значительно круче, чем тема трансвеститов) - о ненасытной кровопийце графине и ее назойливом друге, Бритоголовом Здоровяке. Так вот, стоило Сереге прикорнуть, прижавшись щекой к шершавой холодной стенке бака, как вдруг он услышал знакомое...