Михаил Грешнов - Обратная связь (с иллюстрациями) Страница 20

— Костром пещеру мы не прогреем, — говорит он. — Солнца на Колыме недостаточно. Высокочастотным током? Нужны заводские условия…

Борис по-прежнему смотрит ему в глаза.

Василий перестает возражать, хотя мог притянуть еще тысячу возражений. Он видит спокойную позу животного, мирно опущенный хобот.

— Что у нас есть? — спрашивает он.

Борис облегченно вздыхает: Василий принял его мечту.

Василий действительно принял. Наконец слово начинает обрастать плотью, оно не просто звук. Оно требует найти решение, и Василий ищет решение. У них почти ничего нет, чтобы осуществить замысел.

— Что у нас есть? — повторяет Василий. — Снег, вода, камень, ветер?.. Впрочем, — делает резкий жест. — Есть лед. Вода и лед!..

В душе у него до сих пор стоит ужас вчерашнего купания, как он цеплялся застывшими руками за ледяную кромку, но в голове — другое.

— Электричество будет! — говорит он. — На днях, перед отъездом я читал об опытах бразильского ученого Рибейро или Римейро, — вода и лед могут работать как термопара.

— Василий!..

— Как термопара! — подтверждает Василий. — Ток образуется при затвердевании — или при расплавлении, безразлично! — лишь бы одна фаза вещества была твердая! Термодиэлектрический эффект! Нужны электроды и постоянный процесс замерзания. Ток будет!

Опыт они поставили тотчас.

Пока Василий разорял один из приборов, извлекая платиновые пластины, Борис делал прорубь, стараясь не вспоминать о расписках, оставленных на базе Гаранину. Семь бед — один ответ, думал он, орудуя ломом. Мамонт дороже приборов…

Вода в проруби подернулась ледком. Это и нужно было. Одну пластину опустили в воду, другую положили на лед, подключили вольтметр. Стрелка прыгнула вправо: пятьдесят три вольта!

— Васька!.. — Борис обнял друга с таким жаром, что тот едва устоял на ногах.

План был прост. Не потому, что авторы его отличались гениальностью, а потому, что в их распоряжении были простые средства: два электрода и моток кабеля, к счастью, вольфрамированного в тончайшей теплопроницаемой изоляции. Расплести кабель и завить нити в спираль — чисто техническая работа, занимался ею Борис. Василий мастерил многопластинчатый щит, каждая долька которого соберет и направит ток в нагревательную спираль. «Термодиэлектрический эффект, — черт, пока выговоришь на морозе… — ворчал он. — В нем-то и штука! При замерзании воды на границе между твердой и жидкой фазами возникает разность потенциалов. Здорово подметил этот… Рибейро! И название придумал — термодиэлектрический».

Нелегко было обвить спиралью громадного зверя от конца хобота до пят. Но и с этим справились в два дня.

Мамонт возвышался горбатой горою, тускло отсвечивал металлом, — самое удивительное сооружение, представшее человеку, фантазия наяву! Борис ходил довольный: затея ему по вкусу.

— Начнем? — обратился к Василию.

— Шилом море греть?.. — не удержался тот от улыбки.

— Не будь скептиком! В наш век делают не такое! — Борис опустил щит в воду.

Ток пошел.

— Теперь — ждать, — удовлетворенно сказал Борис. — И не давать проруби замерзнуть.

Установили трехчасовые вахты. Днем и ночью на краю проруби маячил кто-нибудь из друзей, бултыхая в воде самодельной клюшкой; когда на конце клюшки намерзал ледяной ком, ее оттаивали у огня.

Система действовала безотказно, но результатов не было. Гора, завитая в проволоку, стояла недвижимо, и больше шансов было за то, что не сдвинется вовсе. Под проволокой ощущалось тепло, но результатов никаких.

— Ничего, — успокаивал Борис себя и Василия. — Гору за час не прогреешь.

На четвертый день бока животного увлажнились, вспотели. Это было принято за добрый признак, стали готовить выход из пещеры. В воздухе потеплело, на Колыму пришла весна.

Пористый известняк подавался легко. Сколотые глыбы употребляли на стену — замуровать поврежденного мамонта, сохранить его для исследования. Работа шла успешно, и, когда стена была готова, выстлали из камней от пещеры до берега покатый спуск.

К этому времени температура тела животного повысилась — тепло можно было ощутить рукой. Ребята ждали: что-то должно было случиться.

Утром на седьмой день, когда рассвело, увидели, что хобот животного подвернулся, будто сжатый в усилии. Друзья не спускали с мамонта глаз.

Часом позже, когда вставшее солнце заглянуло в пещеру, у животного дернулось веко. К полудню животное вздохнуло и открыло глаза.

Борис потянул Василия за руку. Тот стоял затаив дыхание. «Если сейчас не обрушится свод пещеры, не дрогнет земля, — думал Борис, — грош цена сказкам Шехерезады и всем чудесам мира. Мамонт ожил! Ожил! Неужели Васька не видит?» Но Василий стоял рядом и не дышал от ожидания. Крик радости, готовый сорваться с губ Бориса, замер, так и не вырвавшись. «Умри! — сказал он себе. — Стой и жди!»

Животное не двигалось с места, лишь изредка с шумом засасывало воздух, будто кто вздувал и отпускал кузнечные мехи. Это был критический момент: зверь или выживет, или упадет замертво… Время шло, дыхание выравнивалось. Ток ребята не выключали.

За полдень животное шевельнуло хоботом, медленно свернуло его, распрямило. И вдруг повернуло голову к Василию и Борису.

Ребята стояли как загипнотизированные, не в силах опустить глаз, уклониться от страшного взгляда. Солнце заходило, в нише сгущались сумерки — от этого было еще тревожнее и страшнее. Зверь все глядел, и друзьям казалось, что взгляду не будет конца, а они так и останутся прикованными к полу. Но животное отвернулось и опять застыло как камень. Борис и Василий вышли из пещеры.

Обоим было не по себе. Раньше думали — какая радость, если зверь очнется, а теперь ни у кого не находилось слов. Борис разомкнул цепь.

В тот же миг они услышали звон: лопались провода, мамонт сделал шаг. Камни застонали под тяжестью зверя — громада двинулась к выходу. Методически поднимая и опуская ноги, прошла по откосу, приблизилась к проруби и опустила хобот в воду.

— Что теперь будем делать? — шепотом спросил Василий.

— А я почем знаю? — так же шепотом ответил Борис.

— Эта гора разнесет нас вдребезги.

Животное утоляло жажду, со свистом втягивая воду в хобот и отправляя струю в пасть. Проходили минуты, полчаса. Свистящие звуки не прекращались, будто у проруби работал насос.

— Обопьется, — тревожился Борис, — надо отпугнуть его от проруби!

— Попробуй… так отпугнет, — возразил Василий.

Жажда была велика, животное — это была самка — не могло оторваться от воды.

— Эй!.. — не выдержал Борис.