Филип Фармер - Властелин тигр Страница 20

Следом за родителями мальчик вошел в дом. Посреди большой комнаты располагался сложенный из камня очаг. Сложный букет ароматов ударил Расу в нос: дух обезьян и неубранных обезьяньих экскрементов, птичьи запахи, влажный запах замоченных потных тряпок и самый терпкий, забивающий остальные, — запах дыма из очага. Неудачно устроенный дымоход при малейшем ветре заволакивал комнату клубами едкого дыма. Одним из самых ранних Расовых воспоминаний было вечное подтрунивание матери над неспособностью Юсуфу сложить нормальный очаг и такие же постоянные его обещания обязательно заняться этим, как только позволит погода. Став постарше, Рас неоднократно вызывался починить или совсем перестроить очаг с дымоходом. Юсуфу, чувствуя в этом намек на собственную леность, взрывался негодованием. Нет, ради Аллаха, он сам это сделает при первом удобном случае! После дождичка в четверг, беззлобно думал тогда Рас.

Откашлявшись, Рас достал из кожаного мешка письмо и протянул отцу. Темнокожие лица Мирьям и Юсуфу слегка посерели, но, кроме замешательства, на них не читалось ничего. Мирьям почти сразу же расписалась в неспособности понять написанное. Юсуфу, посидев над письмом дольше жены, подтвердил, что большинство слов в нем ему также неведомы.

Рас чувствовал, что его обводят вокруг пальца. Какая-то напряженность, неестественность угадывались и в словах, и в выражении отцовского лица. Реакции Мирьям тоже показались, в отличие от обычного, слишком сдержанными. Оба вели себя как-то чересчур тихо.

Осерчав, Рас обвинил родителей в лицемерии, в том, что им известно куда больше, чем они считают нужным сообщить ему, Расу. Родители вознегодовали, прямо-таки оскорбились. Они явно переигрывали. Но никакие аргументы Раса не могли убедить их сознаться. Мирьям сказала, что, по ее мнению, эта бумага — письмо, послание Игзайбера к Лунной деве, и, может статься, Господь записал в нем историю всего сущего с момента Творения.

— Почему бы вам не поинтересоваться, где я его нашел? — воскликнул Рас. — Странно, я-то думал, что вы начнете с такого вопроса!

Родители в промашке не признались, не стали спрашивать и сейчас. Тем не менее, Рас поведал им о двукрылой птице, о ее огневой схватке с Птицей Бога, о златокудром создании и съеденном муравьями ангеле.

— Я уверена, — возопила Мирьям, — что желтоволосая тварь — сущий демон! Она летела на демонической птице, одной из птиц Сатаны! Поэтому и напала на Птицу Бога. А мертвый — наверняка из подручных демонов, низверженных Игзайбером.

— Ты так часто уверяла меня во всесилии Игзайбера, — сказал Рас. — Как же это — птица Сатаны, падая, прихватила с собой на погибель птицу всемогущего Бога? И если Игзайбер убил демона-подручного, почему же не совладал с желтоволосым?

— Кто ведает, почему Господь поступает так или иначе? — отозвалась Мирьям. — Пути Господни неисповедимы, и нам, смертным, постичь их не дано. Но я счастлива, сынок, что ты не встретился с желтоволосым демоном — она запросто могла уничтожить тебя или, что еще страшнее, прихватить с собой, в преисподнюю.

— Откуда тебе известно, что демон — женщина, она? — спросил Рас.

После несколько затянувшейся паузы, в течение которой Мирьям беззвучно жевала губами, она нашлась:

— Ну, для Сатаны ведь дело обычное — посылать демонов в женском обличье для соблазнения легковерных мужчин.

Рассказы Мирьям о чертях, о Сатане, о преисподней, что находится в пещере подле устья реки, всегда вызывали у Раса любопытство, но никак не благоговейный трепет. Выслушивая аналогичные — о злых духах — истории вонсу и шарикту, мальчик постоянно убеждался в их сплошных противоречиях между собой. Но и вонсу, и Гилак, король шарикту, не менее, чем Мирьям, убеждены были в единственно своей правоте.

То, что Юсуфу и Мирьям забыли расспросить о подробностях, убеждало в их нечестности. Они точно скрывали что-то. Подавив яростное побуждение вытряхнуть из них всю подноготную, Рас выскочил из хижины и обиженно хлопнул дверью. Несколько часов он провел в лесу и на берегу озера, меряя шагами пространство. Он уже жалел о времени, потерянном на возвращение домой. Следовало бы немедленно вернуться в лес для поисков золотоволосого ангела.

Придется, однако, повременить. Через три дня Биджагу должен выпустить Вилиду из заключения и провести через мостик в деревню, к началу продолжительной свадебной церемонии. Рас мог бы уже завтра в ночь пробраться на островок и умыкнуть Вилиду. Скрыв ее от вонсу в надежном убежище, он возобновит поиски ангела.

За час до наступления темноты Рас вернулся домой. Мирьям пекла хлеб в кирпичной печи на веранде. Чуть погодя вернулся с подстреленным зайцем глава семьи. Родители встретили сына с подозрительным спокойствием Расу хотелось высказаться, но он подавил в себе это желание. А вскоре родители приступили к обычной своей перебранке по пустякам. О важном для Раса: о письме, о встрече двух птиц и златокудром создании — не прозвучало ни слова.

ГЛАВА 6

Рас сидел и смотрел, как мать выносит из дому на веранду рдеющие угли Мирьям развела на жаровне небольшой костер, нанизала кролика на железный вертел и подвесила над огнем.

Железо, подумал Рас. Откуда оно взялось? Сколько он себя помнил, жаровня, вертел и прочие железные предметы всегда были в доме. И до сих пор Рас считал это само собой разумеющимся.

— Чем ты питался? — спросила Мирьям.

— Немного свинины несколько дней тому назад А вчера поймал древесную крысу.

И Мирьям, и Юсуфу содрогнулись. Против свинины, Рас знал, мать ничего не имела; ее расстроила крыса. У Юсуфу же спазмы в желудке вызывала сама мысль о поедании любого из двух названных животных.

Это тоже было весьма странно. Когда Рас был ребенком, ему разрешалось пробовать все: червей, пауков, побеги бамбука, мышей — все, кроме мертвечины. Еще тогда родителей невольно смущало многое из того, что Рас почитал вполне съедобным. Но они хотя бы скрывали свое отвращение. Рас понимал сейчас, что был слишком глупым и доверчивым ребенком.

— Пойду поплаваю, — объявил Рас. — Может, порыбачу. К ужину вернусь.

Родители не возражали. Отойдя, Рас оглянулся: родители, носом к носу, о чем-то оживленно, судя по жестам, спорили вполголоса. Стало быть, чем-то озадачены и хотят скрыть это от Раса. История с птицами и письмом определенно вывела их из равновесия.

Рас пожал плечами — все одно не скажут — и двинулся своим путем сквозь сгустившийся под деревьями сумрак, прорезаемый лишь птичьими трелями и воплями обезьян. Он поплавал в озере всего ничего — несколько минут; вода не принесла желанного облегчения. Когда же вышел и отряхнулся, обнаружил исчезновение ножа — Кэбид, самец шимпанзе, сидя на ветке, отчаянно размахивал Расовым ремнем с ножнами. Рас погнался было за ним, но Кэбид, отчаянно гикая, резво затерялся в густых кронах. Расу оставалось лишь выругаться, что он и сделал с немалым искусством и изяществом, унаследованным от Юсуфу. Ругался Рас обычно на арабском — в этом языке море цветистых проклятий и изысканных описаний грядущей мести.