Тим Пауэрс - Двенадцать часов тьмы (Врата Анубиса - 2) Страница 20

Фике сделал шаг вперед, и в это же мгновение один из двоих бросился вперед и сбил пылающего человека с ног, опрокинув его в сугроб.

Грамотно спасает, подумал было Монмут, но тут третий, толстяк, подскочил к застывшему и все еще горевшему телу и, к ужасу Монмута, выхватил кинжал и направил его в грудь лежащему - но лезвие отскочило, как от камня, и двое барахтавшихся в снегу сцепились в отчаянной схватке.

***

"Еще несколько шагов, и я с ними разделаюсь, - думал на бегу Фике. - Это не помешает, ибо этот волшебник, должно быть, испытывает адскую боль, лежа на голой земле. Впрочем, эти смертные все равно не смогут убить его ни огнем, ни холодной сталью... ни свинцом", - добавил он про себя, увидев, что соперник чародея выхватывает из-под плаща пистолет с широким стволом.

***

Бургхард знал, что выстрелом из пистолета чародея не убить - тем более в пределах действия магической сферы - и толку от этого будет не более, чем от дурацкой попытки Лонгвелла с кинжалом, но он видел, что доктор Ромени, вытянув руку, схватился за цепь Лонгвелла - рука на глазах потемнела, и чародей взвыл от боли - и резким рывком оторвал ее. Теперь ничто уже не мешало доктору Ромени расправиться с беззащитным Лонгвеллом, и Бургхард в отчаянии вскинул пистолет, сунув его практически в лицо чародею, и, когда тот уже раскрыл рот для сокрушительного заклинания, спустил курок.

Лицо доктора Ромени разлетелось, словно замок из песка под ударом ноги, и он рухнул на залитый кровью снег. Бургхард и Аменофис Фике оба застыли, уставившись на распростертое, неподвижное тело, и тут герцог Монмут, явно не желая оказаться замешанным в убийстве, в то время как его отец-король запретил ему ступать ногой на британскую землю, развернулся и бросился прочь.

Бургхард медленно повернулся и выбил из рук Фике черную шкатулку.

***

Дойль отвел себе на попытки ровно тридцать секунд; когда он досчитал до двадцати восьми, чугунная решетка, больно впивавшаяся в его плечи, неожиданно подалась. Он отшвырнул ее в сторону, выбрался из сточного отверстия и помог вылезти на мостовую трактирщику и Стоуэллу.

- Ты слышал шум? - спросил он у Стоуэлла. - Или мне от натуги померещилось?

- Слышал, - кивнул Стоуэлл, потирая плечо. - Выстрел и крик.

- Тогда возвращаемся.

Они бегом вернулись туда, откуда пришли - правда, на этот раз по мостовой. Не успел Дойль сделать несколько шагов, как цепь у него на ноге снова начала нагреваться, и он устало потянул меч из ножен.

Однако когда они свернули за угол, все уже закончилось. Бургхард и Лонгвелл сидели на мостовой, созерцая пожар. Бургхард машинально подбрасывал в воздух и ловил маленькую черную шкатулку, но она упала на мостовую, а сам он вскочил при виде приближающихся к ним трех закопченных фигур.

- Боже, как вам удалось выбраться? - вскричал он. - Ваш чародей обвалил дверь сразу же, как мы выскочили.

- Вышли подземным ходом, - прохрипел Дойль шатаясь: усталость от приключений этого вечера наконец навалилась на него. - Где Ромени?

- Мне каким-то образом удалось убить его, - ответил Бургхард. - Похоже, здесь его ждал кто-то из его союзников, но они разбежались, когда я его застрелил. Мы отволокли его подальше от места, где его магия сильна...

- Вы его обыскали? - перебил Дойль. Черт, сколько еще времени останется открытым это окно? Если только оно уже не закрылось.

- У него была с собой только эта бумажка... Дойль выхватил из рук Бургхарда измятую бумажку, всю в темных бурых пятнах, торопливо посмотрел на нее, потом снова поднял глаза.

- Куда вы оттащили тело?

- Прямо за вами, вон... - Бургхард ткнул пальцем, и тут же глаза его в ужасе расширились. - Боже праведный, он исчез! Но я же ему все лицо разнес!

- Должно быть, он только притворялся, - безразлично пожал плечами Дойль. Вряд ли его можно убить из пистолета.

- Я сам тоже считал так, - возразил Бургхард, - и все же своими глазами видел, как лицо его разлетелось на куски, когда я выстрелил в него из пистолета Боуза! Черт, я ведь не имею привычки присваивать чужие убийства! Лонгвелл, ты же сам видел...

- Погодите-ка, - сказал Дойль. - Из того пистолета, который упал в грязь?

- Вот именно. Мне повезло еще, что он не разорвался у меня в руках, так он был забит землей.

Дойль кивнул. Полный ствол земли, подумал он, - это действительно может здорово ранить Ромени, и пуля здесь ни при чем. Это все связано с их боязнью прикасаться к земле.

Он открыл рот, чтобы объяснить это Бургхарду, но в это мгновение огни погасли, и Дойль упал, как ему показалось, прямо сквозь землю и в черную, лишенную звезд пустоту с другой стороны.

***

Когда эхо громкого хлопка стихло, Бургхард несколько секунд продолжал смотреть на место, где только что стоял Дойль, и на кучку оставшихся от него пустых одежд. Потом он оглянулся.

К нему, осторожно сгибая шею, подошел Лонгвелл.

- Ты слышал взрыв... он, кажется, не связан с пожаром? - спросил он. - И куда делся наш загадочный провожатый?

- Очевидно, туда, откуда он пришел, - ответил Бургхард. - И надеюсь, там теплее, чем здесь. - Он покосился на Лонгвелла. - Ты, часом, не узнал человека, что поджидал здесь Ромени?

- Если на то пошло, Оуэн, он смахивал на цыганского вожака Фике.

- Гм?.. Нет, Фике-то, само собой, был здесь - я имею в виду второго.

- Нет, на того я не посмотрел. А что?

- Право, он слишком похож на... нет, тому положено быть сейчас в Голландии. - Он улыбнулся Лонгвеллу усталой, безрадостной улыбкой. - Увы, мы никогда так и не узнаем в точности, что же произошло здесь этой ночью.

Он сделал шаг и подобрал с мостовой черную деревянную шкатулку. Скрипя башмаками по снегу, к ним подошел Стоуэлл.

- Я не должен был бросать тебя там, Брайан, - произнес Бургхард, опустив глаза. - Прости. Я рад, что бородач вернулся за тобой.

- Я не виню тебя, - ответил Стоуэлл. - Я и сам думал, что спасения нет. Он потер глаза. - Ну и вечерок. Кстати, что у тебя в этой шкатулке?

Бургхард снова подбросил и поймал ее.

- Колдовские штучки, я полагаю. Он повернулся и кинул ее через пустую глазницу окна в догоравший дом.

***

Ковыляя по улице, пытаясь углядеть дорогу единственным оставшимся глазом, доктор Ромени плакал от досады и ярости. Он не помнил, кто его ранил и как, однако он знал, что попал в ловушку. Он не сможет вернуться в свое время. И то, что он должен передать кому-то - что-то очень важное, - это, похоже, тоже вылетело у него из головы вместе с кровью, что он потерял прежде, чем сумел нацарапать на снегу несколько заклинаний. Сохрани он способность говорить, и он сумел бы восстановить свое лицо, однако он остался почти без нижней челюсти, а письменные заклинания помогали ему разве что остаться живым и передвигаться.