Константин Якименко - Десять тысяч Страница 20

– Не знаю… По-моему, как раз это – ужасно.

– Ну ясное дело. У тебя ведь нет такого бага.

Он мне не поможет, подумала Инна. Причём не потому, что не захочет. Просто ему не нужен выход. Он провёл здесь чёртову уйму времени, и даже не пытался его искать. Даже не пытался – теперь она не сомневалась в этом. Конечно, он смог бы защищать её, развлекать интеллектуальными беседами… Может, это было бы в своём роде не так уж и плохо. Но, ради всего святого, она не собирается провести здесь всю оставшуюся жизнь!

– Да, Славик, у меня нет никаких багов, я всего лишь дура обыкновенная, я хочу обычного, стандартного, пускай даже запрограммированного счастья, и я мечтаю отсюда выбраться!

– Ну, Инка, вот этого только не надо, ты совсем даже не дура! А что насчёт багов – так я думаю, почти у каждого они есть, только не у всех в настолько явном виде.

Ну ясно, проскочила вялая мысль, «выбраться» он пропустил мимо ушей, как будто и не слышал вовсе.

– Хочешь сказать, и у меня тоже?

– Почему нет?

– А как тогда определить?

– Вообще-то просто. Это должно быть что-нибудь абсолютно бесполезное, или даже вредное. Но ты от него ни за какие шиши не откажешься. Есть что-то такое?

– Не знаю…

– А ты подумай. Вот когда ты одна остаёшься дома и нет ничего важного, чем обычно любишь заниматься?

– На синтюке играю, – сказала Инна и вдруг поняла, что попала в точку: бесполезное, в общем-то, занятие – но она от него не откажется. Ни за что и никогда.

– Вот видишь! Наверное, ещё и сама сочиняешь что-нибудь?

– Пытаюсь иногда.

– И как получается?

– Говорят, что неплохо. Не мне судить.

– Здорово! А на пианино можешь?

– Так я с него и начинала.

– Инка, я хочу это услышать! – Славик просительно уставился на неё.

– Здесь, что ли?

– Там, наверху, – он указал пальцем в потолок. – Пойдём, сейчас сама увидишь!

– Да ну, Славик… Я так не могу!

– Ты ещё не отдохнула? Тогда лежи, конечно.

Так бы и сказать, что хочу ещё полежать – подумала она, но ответила почему-то другое:

– Да нет, не в том дело. Ну не могу я так сразу, без подготовки. Да и вообще…

– Инка, кончай ломаться! Может, у меня больше в жизни такой возможности не будет – тебя послушать?

– А что, уже собрался меня бросать?

– Ну что ты! Но кто знает, что случится завтра?

В этот миг, будто в подтверждение его словам, издали донёсся приглушённый грохот. Инна напрягла слух и различила тонкий, постепенно затихающий крик. Ещё один… Сколько в нём отчаяния и безысходности! – подумала про себя. Звук слабый, его едва слышно, и всё же…

– Что это?!

– Откуда я знаю? Хочешь посмотреть?

Инна вздрогнула и покачала головой. Протянула руку:

– Хорошо, пойдём наверх.

– Спасибо, – как-то серьёзно сказал Славик.

Она встала – и тут же схватилась за него, чтобы не упасть. Обессилевшее тело плохо слушалось, но она подумала: ничего, потерплю, а то если всё время лежать, не очень-то я восстановлю силы. Скорее, мышцы в конце концов совсем атрофируются. Все звуки смолкли и кругом опять стояла угрожающая тишина; в окна пробивался привычный уже голубой свет. А ведь и правда – к этому, наверное, можно привыкнуть. Рано или поздно человек ко всему привыкает, к этому – тоже…

Рядом с кроватью была неказистая, будто наспех сколоченная дощатая дверь. Славик распахнул её рывком, и они прошли в следующее помещение. Там оказался маленький тёмный коридорчик… За последнее время Инна повидала достаточно всяких коридоров; этот был серый, пыльный, с правой стороны заваленный какими-то тюками, узлами, сломанными стульями. Слева обнаружилась железная приставная лестница, ведущая на чердак.

– Ты давай вперёд, – предложил Славик. – Если будешь падать, я тебя поймаю.

Она медленно вскарабкалась по лестнице. Силы должны вернуться, думала, они обязательно вернутся, они уже потихоньку возвращаются… Потом бы ещё чего-нибудь поесть. Лучше не мясо, а что-то полегче. Хотя, позже можно будет и мясо тоже. Чем бы оно там ни было, пусть даже кошатина… вот только бы в самом деле не человечина.

Ну, вот и чердак. Окон здесь не было, но благодаря провалу в крыше оказалось достаточно светло. Кругом валялись брошенные кем-то вещи: опять всякие узлы и ножки стульев, битая посуда, одежда… Нет, Инна конечно хотела переодеться, но всё-таки во что-нибудь более чистое, чем у неё, а не наоборот!

– Кхе-кхе! – закашлялась она: при их появлении пыль взметнулась в воздух тучей, защищая свои владения от непрошеных гостей.

– Ничего, сейчас осядет, – сказал Славик, но и сам негромко кашлянул.

Пианино стояло за провалом, у передней стены. Чёрное, с виду древнее-древнее, чуть покосившееся на правый бок. Получится ли у неё вообще сыграть хоть что-нибудь на такой развалине? Небось, сейчас только опозорится и тем дело кончится. Надо было всё-таки отказываться более решительно, теперь уже поздно давать задний ход.

Славик пододвинул к инструменту предположительно прочный деревянный ящик:

– Располагайтесь, маэстро!

– Какая там маэстро… Хорошо, если я из него хоть какой-то звук извлеку.

– Ну!.. Скромность, конечно, украшает мастера, но не до такой же степени!

Инна повела головой: не любила пустые комплименты, но отвечать ничего не стала. Села на ящик – вроде не проваливается – и подняла крышку. Ну, по крайней мере все клавиши на месте, и то хорошо. Она вытянула руки, распрямила пальцы и пробежалась по клавиатуре – проверить звучание. Тут же вскрикнула от боли: чёрт! Совсем забыла про безымянный палец!

– Что такое, Инка?

– Да ноготь сорвала, больно.

– Так что – концерт отменяется?

– Нет, – сказала она, хотя ещё минуту назад ответ был бы – да. Может, снова замотать этот палец платком? Поискала его в сумочке: куда же он запропастился? Пистолет, который ей сроду не понадобится – вот он. А платка-то и нет… Ладно, фиг с ним, всё равно так было бы не очень удобно. Лучше я попробую обойтись без этого пальца, буду играть что-нибудь попроще, вот и всё…

Инна выдала полную гамму, автоматически запоминая звучание каждого тона. Две клавиши были совсем мертвы, но они располагались по краям, и без них, в общем-то, можно как-нибудь обойтись. Ещё несколько откровенно фальшивили. Она повернулась:

– Славик, его когда в последний раз настраивали? Звук ведь просто ужасный!

– Ну извини – какой уж есть. А ты сама не можешь?

– Уже почти не помню, как это делается.

– Ну ничего. Инка, ты не волнуйся – у меня всё равно медведь на ухе топтался, я разницы не почувствую.

– Так на хрена тебе вообще этот концерт?! – выкрикнула она с обидой.

Он подошёл ближе, взял её за плечи:

– Ну вот, уже расстроилась… Ничего, Инка-Паутинка, всё будет хорошо. Ты играй, пожалуйста!