Алексей Калугин - Снежная слепота Страница 21

Распахнутой полой дохи Харп хлестнул по глазам бородача, находившегося от него слева, и одновременно с этим ударил прутом в живот третьего колониста, атаковавшего его по центру. Бородач вытаращил глаза и, согнувшись в поясе, сделал по инерции еще два шага, после чего Харп с разворота стукнул его прутом по затылку.

Развернувшись к последнему остававшемуся на ногах колонисту, Харп едва успел увернуться от удара кулаком в челюсть. Поймав руку бородача за запястье, он дернул ее на себя. Потеряв равновесие, бородач начал заваливаться на бок. Харп ударил его коленом по ребрам, а затем, когда бородач упал, – локтем по затылку.

Быстро оглядевшись, он увидел, что колонист, которого он первым сбил с ног, пытается подняться. Сделав шаг в его сторону, Харп с размаха ударил его кулаком в висок. Не издав ни звука, бородач осел в снег.

Харп сдвинул очки на лоб и поднял лицо к небу. Прикосновение колючих крупинок снега к разгоряченной коже в данный момент было даже приятно. Но расслабляться было рано. Если вся колония представляет собой единый организм, то сейчас каждому в поселке известно о том, что произошло с троицей, вышедшей встретить претендента на роль двадцать четвертого Первого. Сдернув перчатку с левой руки, Харп быстро провел ладонью по влажному лицу и, опустив очки на глаза, посмотрел в сторону поселка. Там происходило именно то, что и следовало ожидать. Из домов выбегали всполошенные люди, на ходу натягивая шапки и запахивая дохи. Пока их было не так много – не более десятка. Наверное, Первый решил бросить против наглого пришельца только половину оставшихся у него в резерве индивидов. Но, чувствуя, что дело не обойдется душеспасительной беседой, Харп не имел никакого желания встречаться с ними.

Присев на корточки рядом с лежавшим на снегу бородачом, Харп быстро обшарил карманы его дохи. Обнаруженный в левом кармане светящийся цилиндр он кинул в пустой мешок, висевший у него за спиной. Туда же были отправлены шапка и солнцезащитные очки колониста. Расстегнув на бородаче доху, Харп снял с пояса отличный охотничий нож в ножнах.

Перебравшись ко второму противнику, Харп быстро оставил его без шапки, очков и ножа. Кроме того, он нашел в кармане бородача зажигалку с металлическим корпусом и откидывающейся крышкой.

Обыскивая третьего колониста, Харп решил снять с него еще и новенькие полушерстяные перчатки. Сдергивая перчатку с его левой руки, Харп заметил, как на запястье у него что-то блеснуло. Отдернув рукав дохи, он увидел часы с металлическим браслетом.

На такую удачу Харп даже не рассчитывал: три ножа, зажигалка и часы – ради этого стоило сходить познакомиться с людьми из поселка на юге, в который боялись соваться даже «снежные волки».

Снимая часы с руки колониста, он заметил, что к внутренней их поверхности приклеен маленький пластиковый пакетик. Разбираться, что это такое, времени не было. Сунув часы вместе с пакетиком в карман ватных штанов, Харп поднялся на ноги.

Со стороны поселка по направлению к нему уже двигался отряд выстроенных в колонну по два бородачей. Оставаться на месте далее было бы чистым самоубийством.

Ножом Харп перерубил лямки, удерживавшие снегоступы на ногах лежавших на снегу людей, собрал их вместе и, подхватив под мышку, поспешил прочь.

Харп бежал на пределе своих возможностей, но и колонистам упорства было не занимать. Преследуя беглеца, они двигались ровным строем, словно опытные бойцы на марше, и даже как будто дышали в такт. Расстояние, отделявшее Харпа от погони, не увеличивалось, но, по счастью, пока и не сокращалось.

Реально оценивая свои физические возможности, Харп понимал, что, продолжая двигаться в том же темпе, он выбьется из сил, прежде чем доберется до хибары старого Бисауна. Он даже думать боялся, что ждет его, окажись он в руках колонистов. Сейчас встреча со «снежными волками» и суровая разборка, которая непременно должна за ней последовать, представлялась Харпу не в пример предпочтительнее, нежели перспектива стать одним из Первых, чтобы затем, исчерпав запас своих жизненных ресурсов, превратиться в корм для своры безумцев, объединенных общим сознанием, зацикленным на идее выживания во что бы то ни стало.

Однако то ли колонисты решили, что не смогут догнать беглеца, то ли в силу особенностей своей коллективной психики они просто не имели возможности слишком далеко отходить от поселка, только примерно через пару километров, оглянувшись в очередной раз назад, Харп обнаружил, что погоня, двигавшаяся по его следам, отстала.

Он остановился, бросил снегоступы, которые держал под мышкой, и наклонился, упершись ладонями в согнутые колени. Сейчас ему больше всего хотелось опуститься на снег, чтобы отдохнуть. Но он помнил слова Марсала, который весьма своевременно предупредил его, к каким неприятным последствиям может привести отдых в снегу после долгой пробежки, когда все тело покрыто испариной и кажется, что никакой мороз тебе не страшен. Переведя дух, Харп выпрямился и плотно запахнул полы дохи. Достав из кармана короткий обрывок веревки, он связал снегоступы, после чего перекинул их через плечо и теперь уже не спеша зашагал по направлению к хибаре старого Бисауна.

Глава 6

Войдя в дом, Харп аккуратно прикрыл за собой дверь тамбура: зная, что такое по-настоящему убийственный холод, в первую очередь начинаешь заботиться о том, как сберечь тепло. Скинув с плеча трофейные снегоступы, он кинул их в угол вместе со своими.

Марсал уже был дома. Сидя за столом рядом со старым Бисауном, он занимался тем, что латал дыру на подкладке дохи.

Не снимая верхней одежды, Харп скинул ботинки, сунул ноги в войлочные тапки, ни на кого не глядя, прошел через всю комнату к теплогенератору и, откинув крышку с бидона, зачерпнул полную кружку талой воды. Пил Харп долго и со вкусом, словно в кружке была не вода, а какой-то удивительный напиток, каждый глоток которого доставлял ему ни с чем не сравнимое наслаждение.

– Откуда это? – указав на сваленные в углу снегоступы, спросил Бисаун.

– От верблюда, – угрюмо буркнул Харп и снова зачерпнул воды.

Марсал непонимающе посмотрел на Бисауна. Старик молча пожал плечами.

Да Харп и сам не знал, что означала фраза, которой он ответил на вопрос старого Бисауна. Просто в нужный момент она сама собой пришла ему в голову.

Напившись, Харп подошел к столу и все так же молча кинул на него свой заплечный мешок.

Посмотрев сначала на мешок, а затем на неподвижно стоявшего у стола Харпа, Марсал в конце концов перевел вопросительный взгляд на Бисауна.

Старик сосредоточенно кашлянул в кулак и, пододвинувшись вместе с табуретом поближе, осторожно, будто опасаясь, что на стол может выпрыгнуть чертик, развязал мешок.