Александр Шалимов - Тайна Гремящей расщелины (сборник) Страница 21

Трое суток бушевал песчаный буран у подножия плато. Ветер срывал палатки, опрокинул одну из машин. Густая ржавая мгла окутала пустыню. Исчезло солнце. Молнии сверкали в песчаных тучах; тяжелые раскаты грома перекатывались над плато, будили многоголосое эхо в глубоких расщелинах. Поднятый в воздухе песок бесконечным потоком несся над лагерем. Под горами песка оказались похороненными ящики с провиантом и бочки с горючим.

Люди забились в палатки, судорожно кашляли в непроглядной тонкой пыли. Пыль слепила глаза, раздражала и жгла горло. Нельзя было зажечь костра, примуса не горели. Буран разыгрался вскоре после отлета самолета и, казалось, усиливался с часу на час. О судьбе самолета в лагере не знали. Буря прервала радиосвязь.

Тумов, лежа на кровати в спальном мешке, сердито уговаривал Озерова и Батсура, которые расположились прямо на кошмах на полу.

— Куда вы поедете, непутевые головы! Теперь такие бураны будут случаться все чаще. Дело идет к осени. Жить вам надоело?

— Еще один скорпион, — заметил, вместо ответа, Батсур и стукнул молотком по брезентовому полу палатки. — Даже им стало невмоготу. Так и лезут в палатку один за другим.

— Откажет мотор, — продолжал Тумов, — что будете делать одни в пустыне за сотни километров от жилья и колодцев? — Он судорожно закашлялся.

— Не трать красноречия, Игорь, — тихо сказал Озеров. — Вопрос решен: прекратится буран, и мы едем. Может, нам в руки дается неповторимый случай. Когда еще экспедиция проникнет в эти места? Мы обязаны выяснить все, что в наших силах.

— Погоня за призраком! — крикнул Тумов. — Я готов понять вас, если бы вы продолжали работу в окрестностях Адж-Богдо. Но забираться в глубь неисследованной пустыни, удаляться на сотни километров от плато, которое вы сами считаете главным объектом исследований, — это хуже, чем безумие.

— Иногда бывает полезно уйти от объекта исследований на некоторое расстояние, — заметил Озеров. — Вблизи за частностями не всегда видно главное.

— Вы едете не за этим, — перебил Тумов. — Вас увлек бред умирающего безумца. Ни один уважающий себя исследователь не стал бы тратить времени и сил на такую чепуху.

— Может быть, мы плохие исследователи, — спокойно согласился Озеров. — Мы не смогли так легко и просто решить все вопросы, как решил их ты. Дай же нам самим разобраться в своих ошибках. Возвратившись, мы, может быть, поздравим тебя с подтверждением твоей гипотезы.

— Или привезем новую, — в тон Озерову добавил Батсур.

— Но почему вы хотите искать доказательства ваших так называемых «энергетических извержений» в сотнях километров от вулканов?

— А кто тебе сказал, что мы едем искать доказательства «энергетических извержений»?

Тумов подскочил на кровати.

— Как, новая гипотеза?

— Может быть.

— Еще не легче!.. В чем она заключается?

— Тебе не терпится припечатать наши новые представления словом «фантазия», — мягко сказал Озеров. — Не выйдет, дружище. И скажу по секрету, эти новые представления мне самому еще кажутся почти фантазией. Потерпи… до нашего возвращения.

— Конечно фантазия! — упрямо крикнул Тумов. — Все фантазия! Сплошная фантазия!

— Зеленая! — добавил Батсур.

Все трое расхохотались и начали кашлять.

— Твои намерения нам ясны, — сказал Озеров. — Спасибо за заботу, но мы все-таки едем. Верно, Батсур?

— Конечно! Зачем ждать, пока рога козла дорастут до неба, а хвост верблюда до земли? Вот, кажется, и буран начинает утихать. Это хорошее предзнаменование.

Они уехали утром следующего дня. Тумов отдал им лучший вездеход. В просторный крытый кузов поместили бочки с бензином, продукты, спальные мешки, приборы. Озеров устроился в кабине рядом с шофером — суровым пожилым монголом. Батсур, Жора и Жамбал должны были ехать в кузове.

— Путь в тысячу километров всегда начинается с одного шага, — сказал Батсур и шагнул в тяжело нагруженный кузов вездехода.

Мерно заработал мощный мотор; вездеход плавно тронулся с места.

Весь лагерь собрался проводить путешественников. Зеленая машина поднялась на один увал, перевалила его, потом появилась на другом, более далеком. На мгновение вездеход задержался на гребне. Последний раз мелькнули руки в окне кабины и в дверях кузова — и вездеход исчез из глаз, словно растворился в пустыне.

Тумов с тяжелым сердцем возвратился в лагерь. Мрачные предчувствия томили его.

На другое утро караван машин, лошадей и верблюдов покинул стоянку у горячего источника и длинной цепью потянулся на северо-запад, к обжитым местам.

Лагерь стоял возле красноватых скал Атас-Ула вторую неделю. Вопреки предсказаниям Тумова, погода держалась сносная. Днем допекала жара, ночью — холод, но пыльные бури не повторялись.

Озеров и Батсур исколесили массив Атас-Ула по всем направлениям. Ничего примечательного тут не оказалось. Красноватые башни, зубцы и карнизы, изваянные ветрами в толще красноватых песчаников, были такие же, как на других массивах великой пустыни. И так же расстилались вокруг бескрайние каменистые плато, желтые волны барханов, сверкающие от солей плоские блюдца такыров.

Монастырь ютился в небольшом ущелье. Он был совершенно разрушен и, видимо, покинут очень давно. Только змеи бесшумно скользили по гладким плитам и, заслышав гулкие шаги, торопились укрыться в нагромождениях камней.

Вода единственного источника была соленой и едва годилась для питья.

— Якши вода, — посмеивался Батсур. — Суп солить не надо.

— А скоро мы поедем отсюда? — поинтересовался Жора, с отвращением отодвигая эмалированную кружку с чаем.

— Хоть завтра, богатырь. Надо только сначала найти подземелья.

— А их тут нет.

— Не торопись с выводами. Подземелья должны быть. Старик говорил даже о подземном храме.

— А если не тут?

Батсур нахмурился. Эта мысль и ему уже не раз приходила в голову. Что, если они с Озеровым не поняли названия, которое прошептал умирающий? Старик упомянул о пещерах. В одной из них должен находиться храм с большой статуей. А тут не было и признака пещер.

— Вернется Аркадий Михайлович, посоветуемся, — сказал Батсур. — Что-то долго его сегодня нет. Скоро ночь…

— Интересно, где теперь наши? — мечтательно протянул Жора. — Наверно, уже в Алма-Ата, а может, и до Москвы добрались.

— А мы все это знали бы, — в тон ему пропел Батсур, — если бы один мой знакомый проверил вовремя радиоаппаратуру.

Жора густо покраснел:

— Ей-богу, я не виноват, Батсур. Я же объяснял… Вы согласились взять меня в самый последний момент, когда все было упаковано. А радио проверял Игорь Николаевич… Наверно, это он вместо запасных батарей засунул в ящик с радиоаппаратурой свиную тушенку. Он всегда все путал и все забывал. Таблицы от приборов он мог сунуть в аптечку, мазь от ожогов — к продуктам. Когда мы стояли у базальтового плато, повар положил эту мазь в салат вместе с майонезом. И никто не догадался. Все только удивлялись, почему салат пахнет лекарством. А потом Игорь Николаевич попросил меня найти мазь от ожогов, и я нашел пустую баночку вместе с банками из-под майонеза. Игорь Николаевич не велел тогда никому говорить…