В. Бирюк - Пристрелочник Страница 21

Вопиять — можно. Но можно и подумать. Куда ты пошлёшь такое войско? В Мещерские болота?! В Ветлужские дебри?!

Чисто для знатоков: в 18 веке чукчи как-то разгромили регулярное пехотное подразделение российской императорской армии. Луки дикарей-охотников против вполне цивилизованного, порохового и регулярного. Мелочь мелкая: пехота дала залп слишком рано. А перезарядить им уже не дали.

Итак, оставим прогрессизм для свободного от основной работы времени, и займёмся исторически главной формой дипломатии: стравливанием туземных племён.

Увы, планомерная дипломатическая работа с аборигенами — в русском попадизме не рассмотрена. Есть отдельные эпизоды. На уровне каких-то личных соглашений пары клановых вождей. Или что-то типа административного пожелания:

— А поезжай-ка ты, мил дружок, за Камень, да объясачь там кого-нибудь, из недо-объясаченных.

Целостной непротиворечивой системы, хоть бы по типу традиционного британского колониализма — нету. Не кошерно? Противно? — Так чего ж вы сюда вляпнулись?! Здесь все так живут!

Хотя бы чёткое понимание правила древних римлян — «Разделяй и властвуй». Но уже для «разделяй» — нужно знать. Что именно ты разделять собрался. И — от чего. По В.И.Ленину:

«Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться».

А уж сколько всякого конкретного нужно знать о тех, про кого «властвуй»…

Иначе битва в Тевтобургском лесу и римский император Октавиан Август стенающий долгими зимними ночами:

Он «до того был сокрушен, что несколько месяцев подряд не стриг волос и бороды и не раз бился головою о косяк, восклицая: „Квинтилий Вар, верни легионы!“».

Вам хочется попробовать эмоций императора? Чёрной меланхолии поздней осенней ночью? Любите постучать собственной черепушкой в ворота?

— Мадина, ты показала себя разумной женщиной в бою с ушкуйниками. Не орала, когда я не велел. Поэтому я тебя награждаю. Отдайте девушке эти… шовыр с уштом и пусть идёт. Тридцать дней отпуска.

Народ немедленно завозмущался. Из-за утраты единственной в хозяйстве молодой женщины.

Народ у меня — или битый и калечный, но выздоравливающий. Или — молодой и здоровый. И, хоть и сильно нагруженный, в форме лесоваляния и землекопания, но рыбку кушает. В смысле: аж глаза светятся. Так что Мадина… отсыпается по утрам. Поскольку ночью — не дают.

Но возражать начал и Илья:

— Куда?! Да она ж не дойдёт! В лесу — заплутает, в болоте — утопнет, у реки — убьют или похолопят.

— С чего это заплутает? Она ж местная, лесовичка. Да и Волгой до устья этой Ватомы всего-то вёрст 30–40?

— И чё?! Это ж баба! Они ж не охотники, они ж по лесу не ходят!

Как-то мне… но я народу верю. Вы будете доказывать Илье Муромцу, что он неправ?

Крикнул, гикнул, кукарекнул — сыскался «охотник». Уж до чего он «охотник» — не знаю. Что до бабы — понятно. Но не прирежет ли он её дорогой? Или, там, продаст… А майно — приберёт. Гладыш — прозвание. Хотя сам — наоборот. Тощий, все рёбра, мослы, кости торчат. Верченный-крученный, ученный-мученный… Мне его оставили, потому что плетями ободрали. «Или — в Волгу, или — на Стрелку». Ну, он и кивнул — говорить не мог. Вот отлежался и на службу напрашивается.

Своих, пердуновских, я посылать не хочу — каждый человек на счету, других охотников — нет. А такому доверять…

«Верить нельзя никому» — международная правительственная мудрость. Но и заинтересовать можно всякого. Поговорил с ним по-человечески, объяснил, чего я хочу:

— Ты там с языком разберись, с людьми, дороги высмотри.

— Да чё там смотреть? Леса да болоты.

— Ага. Только… ты диаманты видел? Там, где-то к северу, есть места, где эти диаманты в земле лежат.

— Мешками, что ли? Гы-гы…

— Нет, горстями. В глине особенной. Трубки кимберлитовые — называются. Со временем — доберусь. А ты — дорогу вызнаешь и покажешь.

У мужика и глаза загорелись. «Богачество! Прежде Воеводы найду — в шелках ходить буду!».

И бог ему в помощь. Если он мне приличное описание земель сделает. А алмазы там, вроде бы, есть. Технические. На глубинах 5–6 км. Я ж никогда не вру!

Насчёт «Ветлужского золота» по Мельнику-Печерскому… Или, там, «буриданов осёл с нефтяными вышками»…

Была в здешних краях такая история. Геологи нашли две перспективные площадки. Надо скважины бурить. Тут финансирование урезали — дали только на одну. Где будем дырку делать? В левом пятне или в правом? Никто ответственность брать не захотел, монетки подкинуть — не нашли, забурились — между. Естественно — ничего не нашли. Как и то животное имени Буридана.

Собрали отпускнице узелок, добавили подарков, типа десятка прясленей да мешочка с горстью соли. Из ушкуёвых трофеев нашёлся налобный венчик из полоски бересты и кожи с медно-бронзовыми накладками. Сзади к венчику прикреплены цепочки с полыми медными шариками на концах. И — штаны! Марийки носят под длинную рубаху штаны. Как они в этом во всём размножаются…?

А, с другой стороны, вы видели — какие зубы у тамошних комаров?

Но главное — девушке дали коня. Точнее: подвеску с двухголовым конём на этот ушто, на живот — навесили. Типа — символ плодородия. Носится на груди — для удоя, на животе — для приплода. Виноват: для воспроизводства и приумножения народа.

Такие подвески — общий элемент украшений всех здешних племён. Есть с одноглавым конём, причём голова бывает в разные стороны. Есть кони очень похожие на российского двуглавого орла.

Конь цветного металла (оловянистая бронза…), к туловищу снизу прикрепляется за «ножки» (у муромы) или непосредственно на цепочках семь (как правило) шумящих привесок — «утиных лапок», ромбовидных, или прорезных бубенчиков. Близость зооморфных украшений мари, мордвы, муромы, мери подтверждает их этническую общность и отличие от пермских групп финно-угров.

Теперь сюда «въезжают» славяне. И потомки кривичей, словенов и вятичей, и славянизировавшиеся, с разным отношением к славянам и христианству, группы меря и муромы. Причём все племена весьма рыхлые. Это не зулусы времён Чаки, не ирокезы времён Гайваты.

Кстати, по одной из гипотез, Гайявата и Лига Ирокезов (Союз Ходеношони) — как раз из этого, 12, века.

«Дал я земли для охоты,Дал для рыбной ловли воды,Дал медведя и бизона,Дал оленя и косулю,Дал бобра вам и казарку;Я наполнил реки рыбой,А болота — дикой птицей:Что ж ходить вас заставляетНа охоту друг за другом?…И в доспехах, в ярких красках, —Словно осенью деревья,Словно небо на рассвете, —Собрались они в долине,Дико глядя друг на друга.В их очах — смертельный вызов,В их сердцах — вражда глухая,Вековая жажда мщенья —Роковой завет от предков».

Жизнь на природе, «по заветам предков» — предполагает «ходить на охоту друг за другом». Что местные племена и делают. Столетиями, с кучей сию-местных и сию-временных условностей.