Джулия Джонс - Крепость Серого Льда (Меч Теней - 2) Страница 21

- Поднимайся, ведьма.

Эффи узнала в говорившем Станнера Хока, брата Вилла и дядю Брона, убитых около дома Даффа. Станнер, высокий и бледный, как его брат, невзлюбил всех Севрансов разом. В Эффи что-то отвердело под его взглядом. Райф сражался, чтобы спасти Вилла и Брона, но эту правду переврали, извратили, и теперь все помнят только о том, что Райф у Даффа высказывался против своего клана.

Эффи вскинула подбородок. Он трус, этот человек. Они все трусы. Две дюжины мужчин против маленькой девочки! Они не осмелились даже схватить ее днем и на открытом месте - подкараулили здесь, в темноте, словно вороватые хорьки.

Среди них нет ни одного молотобойца - ни один воин с молотом не поднял бы на нее руку. Здесь собрались прихвостни Мейса. Старый Турби Флап с мечом таким тяжелым, что от пола оторвать его не может. Поджарый смуглый Кро Баннеринг в жесткой коже и лебединых перьях клана Харкнесс, который называют полукланом, - его длинные татуированные пальцы лежат на клинке. Мечники Арлан Перч и Ихор Ро с привычной сноровкой зашли ей за спину. Многие из них уже в годах: всю войну они сидят в круглом доме и жаждут крови, все равно чьей.

И скарпийцы. Урия Скарп, Ракер Фокс и другие, которых она не знает. Тощие, в черной коже, отделанной ласочьим мехом, они смотрят на нее так, будто им есть чего бояться. "Они правда думают, что я ведьма", - мелькнуло в голове у Эффи, и еще: они хорошо подготовились. Не сказав ничего ни Шенкам, ни молотобойцам - никому из тех, кто дружен с Дреем.

- Встань. - Голос Станнера обдавал холодом, и Эффи впервые подумалось, что он, может быть, хочет не просто взять ее в плен. Он сделал знак Кро Баннерингу, и лучник захватил из поленницы охапку дров. - Я сказал, встань, ведьма. - Станнер пнул ногой чан, и соленая вода плеснула в лицо Эффи.

Спокойствие начинало изменять ей. Амулет дергался, и остроглазый Урия Скарп пристально смотрел на ворот ее платья. Эффи взглянула вниз. Кремневый нож лежал на полу, всего в трех шагах от нее. Боясь, как бы Урия Скарп его не заметил, она отвела глаза, поставила плошку с железным соком и медленно поднялась.

Кро Баннеринг свалил дрова у печи и надел толстые кожаные рукавицы плавильщика. Двумя руками он открыл чугунную дверцу. Печь сразу всосала в себя воздух, и в кузницу хлынул жар. Кро стал загружать ее дровами, выбирая самые сухие и увесистые поленья.

Остальные переминались с ноги на ногу - то ли от неловкости, то ли от волнения.

- Поработай мехами, Кро, - сказал один из скарпийцев. Глаза Станнера Хока стали рыжими от разгорающегося огня.

- Ты обвиняешься в колдовстве, Эффи Севранс. Покайся, и мой клинок подарит тебе быструю смерть.

- Это будет милосердно, малютка, - прошептал кто-то у нее за спиной.

Двадцать четыре пары глаз смотрели на нее. Турби Флап, опершись на свой тяжеленный меч, вытер слюнявый рот. Эффи оглядывала всех поочередно: черноградцев, скарпийцев и тех, кого не знала. Ее трясло, и она ничего не могла вымолвить, только смотрела в глаза каждому - чем еще ей было доказать свою невиновность? У двух или трех хватило совести отвести взгляд. Арлен Перч пристально разглядывал эфес своего меча.

- Говори же, ведьма. - Станнер обращался не столько к ней, сколько к публике - он расхаживал по кругу, повернувшись к Эффи спиной. - Я хочу услышать твои слова, прежде чем отправлю тебя в огонь.

Эффи слышала, как кипит и пузырится грязь в канавке вокруг печи. Как ни странно, ей вспомнились при этом собаки. Они издают такие же звуки, когда приносишь им зелень вместо мяса. Мысли о собаках помогли ей, и Эффи внезапно обрела голос.

- Станнер Хок, мой батюшка рассказывал, как ты смошенничал на охоте, подменил его копье своим и сказал, что медведицу убил ты, а не он. Батюшка никогда не лгал, и я не стану. Никакая я не ведьма. Собаки спасли меня из любви и верности, а не из-за колдовства. Они сделали бы то же самое для своего хозяина Орвина Шенка, а псы Мейса защищали бы Мейса.

Несколько человек утвердительно промычали что-то. Многие в клане держали собак и гордились свирепостью и преданностью своих свор.

Лицо Станнера утратило те немногие краски, которыми обладало. В глазах загорелся гнев, и Эффи поняла, что совершила ошибку, затронув его честь. Теперь он уж точно ее сожжет.

Он подошел к ней тремя быстрыми шагами и приставил меч к ее нижней губе.

- Открой рот, ведьма. Покажи язык, который лжет с такой легкостью. Говорят, ведьмы могут заставить меч выпасть из руки человека, но я никогда не чаял увидеть такое своими глазами. - Он окинул взглядом остальных, и они, все до одного, вскинули мечи вверх: нас, мол, никакая ведьма хитрыми речами не одурачит.

- Твой отец был хороший человек, Эффи Севранс, - крикнул Турби Флап. Ты оказываешь ему плохую услугу, прикрываясь его именем. Какой мужчина не спорил с другим насчет добычи? Женщинам об этом и знать не положено - пусть себе занимаются своими силками.

"Верно! Верно!" - закричали кланники. Старый, трясущийся Турби торжествовал. Еще бы: оскорбив Эффи и ее отца, он разжег в мужчинах праведный гнев.

Мейс Черный Град сделал правильный выбор.

Эффи понимала, почему он не пришел сюда сам. Его руки должны оставаться чистыми. Когда Дрей придет к нему, а Дрей придет непременно, Мейс скажет: "Я остановил бы их, Дрей, будь я там. Но я нес бдение у Большого Очага и понятия не имел, что замышляют эти люди".

Меч Станнера поранил губу Эффи, и по подбородку стекала струйка крови. Это произвело перемену в кузнице. Мужчины шумно дышали и перехватывали вспотевшими ладонями рукояти своих клинков. Пролилась кровь - теперь о милосердии не могло быть и речи.

Станнер Хок, удовлетворенно сжав губы, царственным жестом отвел меч.

- Ракер, - бросил он одному из скарпийцев, - тащи сюда собаку.

Ракер Фокс сложением напоминал покойного Шора Гормалина. Невысокий, худощавый и быстрый, как белка, он мигом выскочил из кузницы и почти тут же вернулся, прижимая к груди что-то, завернутое в одеяло.

Эффи услышала испуганное поскуливание, и сердце у нее чуть не остановилось. Они поймали кого-то из Шенковых собак!

Ракер бросил свою ношу на пол, и собака выкатилась из одеяла. Лапы связаны, морда крепко перетянута просмоленной веревкой. Упав, она сильно ушибла себе бок. Эффи сморщилась. Старый Царап, добрая душа, почтенный старейшина стаи. Израненная морда показывала, что брали его с боем.

- Отправь его в огонь лапами вперед, а после девчонку, - приказал Станнер Хок.

У Эффи вырвался звук, такой тихий и бессильный, что ни один человек в кузнице не услышал его. Но Царап услышал и понял, что она здесь. Медленно и с большим усилием он повернул к Эффи свои большие янтарные глаза.