Абдухаким Фазылов - Судьбы вертящееся колесо Страница 21

— Теперь я начинаю понимать, почему вы приехали докладывать работу на нашем семинаре во время трудового отпуска. О командировке вы тоже, надо полагать, не могли мечтать. Не так ли, товарищ директор?

— Дорогой Глеб Романович, возможно, я ошибся… Ведь огромная нагрузка… Ему надо было быть более настойчивым в своих просьбах…

— Товарищ директор, — довольно сухо прервал его старик, — советую больше не мешать Адхаму Каюмовичу делать полезнейшую работу. Освободите его от административной работы. С ученым секретарством, я думаю, прекрасно справится кто-нибудь из этих молодых людей, — качнул он головой в сторону окаменевших «респектабельных».

— А насчет странных, мягко говоря, ненаучных порядках во вверенном вам институте я вынужден буду доложить в соответствующие инстанции. Теперь разрешите откланяться…

— Мы тоже можем смываться. Дальше все пойдет стандартно. Директор через два дня испустит дух от разрыва сердца, не переживет своего падения. Этот тип людей не выдерживает такого обращения с собой. Чем больше достойны они разоблачения, тем сильнее переживают крах. Один из парадоксов человеческой натуры.

— Неужели они не каются хотя бы перед собой, наедине?

— Самобичевание у них сводится, приблизительно, к такой форме: «Десятилетиями мне без особого труда удавалось держать нос по ветру и всегда находиться на гребне жизни. Как же я ошибся на такой мелочи? Если бы я раскусил ее вовремя, она, оказывается, могла меня обессмертить, озолотить…»

— Но дело не в этом, — продолжил шайтан, уводя меня все дальше от Института прикладной физики… — Ты только что видел, как расправился этот директор с потенциально опасным для него человеком. Он не стал избавляться от возможного соперника, а просто сделал из него полезного для себя слугу. Ты можешь мне поверить, этот метод существует с незапамятных времен. Как-то раз, около трех тысяч лет назад, меня на месяц командировали в Мессопотамию, во дворец могучего ассирийского царя Сарданапала, для работы с литературой, У него была самая лучшая библиотека по тому времени. В ней можно было, например, наткнуться даже на редкие глиняные клинописи, нацарапанные еще в те времена, когда твои предки только учились грамоте. Так вот, однажды Сарданапал вернулся из очередного военного похода на взбунтовавшийся Вавилон и привел в цепях бесчисленное множество пленных. Самых талантливых, особенно из тех, кто покушался на его власть, он, против моего ожидания, не казнил, а велел держать во дворце, на довольно унизительных должностях, Я видел, как он эффективно эксплуатировал способности этих талантливых людей, и знаю, что это продолжалось до самой гибели деспота. А ты пытаешься втолковать мне, что человечество избавляется от пороков. Люди и сегодня умеют заставлять своих потенциальных врагов работать на себя, я бы сказал, только они научились делать это с большим изяществом, чем какой-то там древний царь.

— Да, но в случае этого директора с ученым секретарем справедливость все-таки восторжество… — я осекся, вспомнив, что не знаю, чем закончился земной вариант этой истории.

— У вас так не бывает! Ты видел лишь наш сценарий, а не торжество справедливости. На самом деле этот директор безнаказанно проработал в институте де самой дряхлости, спокойно высасывая кровь таких, как этот ученый секретарь. Визит академика был эта самом деле, но старик ушел из института с самыми приятыми впечатлениями о любезном директоре. Никакого разговора с Адхамом Каюмовичем не было.

— Но если тот действительно создал новую теорию, или, как я понял, оригинальную модель, то вряд ли это могло навсегда остаться в безвестности?

— Не создавал он ничего серьезного, да и не мог создать при всей его одаренности. Не такой дурак был этот директор, чтобы оставить в голове ученого секретаря хоть какой-нибудь уголочек, свободный от административной рухляди. Вначале этот Адхам Каюмович действительно начал какую-то работу. Но директор тут же узнал, нет, скорее почувствовал это нутром и так завалил того работой, что ни один гений в подобных условиях не довел бы до конца ни одно из своих начинаний.

А тот сценарий наши состряпали на ЭВМ,

ДЕПАРТАМЕНТ ЗЕМНЫХ ДЕЛ

Д 3 Д

— было выведено золотыми буквами на вывеске внушительных размеров. Шайтан наконец ввел меня в давно обещанное управление.

Тяжелая многоэтажная громадина, отстроенная в псевдоклассической манере, чувствовалось, жила оживленной жизнью. Массивные двери открывались и закрывались, издавая совершенно земной скрип. В отделанном мрамором вестибюле висела карта-указатель, показывающая, где что находится. Судя по карте, департамент делился на отделы, секторы и группы, которые имели специфические признаки соответствующих народов, государств и идеологий.

— Я работал здесь и вначале был счастлив, — говорил шайтан. — Сюда устроиться так же трудно;, как на Земле в ЦРУ, что в Штатах. Сам понимаешь, хороший оклад за грязную работу, поездки, различные привилегии. К нашему стыду — сам департамент создан по образцу той же организации — видать, не удалось придумать ничего лучше. Ну, говори, в какой отдел ты хочешь пойти?

— Естественно, меня интересует, что вы замышляете нового по нашему институту. Какое мне дело до ваших интриг, например на золотодобывающих приисках где-нибудь на юге Африки.

Шайтан озадаченно закусил губу.

— Хочешь в мой отдел? Я бы не хотел встретиться там с нашими… Впрочем, ладно, вломимся прямо к заву.

— А нас примут? — спросил я, умудренный многолетним опытом томительного времяпрепровождения в различных приемных.

— Наш зав в душе трус, как и многие другие надменные властолюбцы. Его громы и молнии предназначены только для подчиненных. Посторонних же, каковым являюсь я после своего исчезновения, он принимает с опаской, смешанной с любопытством.

— Как же ты собираешься поддерживать с ним разговор? Ведь он сразу раскусит, что от тебя нет никакой пользы. У нас, например, деловые люди не любят разводить беседы с такими посетителями. Ваши вряд ли уступают им в этом.

— Сейчас все устрою. Ты только подожди меня здесь минуточку, — с этими словами шайтан исчез в боковом коридоре, куда указывала табличка со стрелой — «Буфет». Действительно, через минуту он вернулся с фирменным полиэтиленовым пакетом.

— Бутылочка «Арамейского» и закуска, — сказал он шепотом, — Это из буфета для персонала департамента. В магазинах, ясно, этих лакомств не найдешь — дефицит.

— Как и многие высокооплачиваемые, мой бывший заведующий привык радушно поддерживать любую компанию, когда сервировка не за его счет, — пояснил шайтан в лифте.