Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник] Страница 21

— Но это же явное нарушение закона, — сказал изобретатель.

— Такое же, как бутлегерство во времена сухого закона. Здесь все зависит от контактов с полицией. Обращаться в суд бессмысленно, я уже пробовал. Иск обходится дороже. Так можно быстро разориться. А снизить стоимость проката «Вокс Вью» я тоже не могу. Плата за телевизоры и так мизерная. Прибыль достигается за счет числа абонентов. Теперь прибыли не будет. А кто стоит за аферой с контрабандными театрами, мне было ясно с самого начала.

— «Сонатон»?

— Именно. Нежданный партнер. Слизывает сливки с моего молока. Его цель — уничтожить меня, а потом захватить и монополизировать рынок. Это позволит ему показывать свою пакость и безжалостно обирать актеров. У меня-то все по-иному. Мои артисты получают по самому высокому тарифу и ценят это.

— А меня вы оценили в какие-то десять тысяч, — поддел магната Гэллегер. — Вам не стыдно?

— Это всего лишь аванс, — заизвинялся Брок. — Назначайте вашу цену. В разумных пределах, конечно… — быстро добавил он.

— Да уж назначу. Она будет астрономической. А что я, согласился тогда вам помочь?

— Да, вы приняли мой заказ.

— Значит, меня тогда осенила мысль, как вас выручить, — успокоил собеседника Гэллегер. — Ну-ка, прикинем. Я не поминал о чем-нибудь конкретном?

— Вы без конца говорили о мраморном столе и о своей… как бы это выразится… подружке.

— Следовательно, я пел, — снисходительно объяснил ученый. — Пение действует на меня умиротворяюще, а лишь господу ведомо, как необходим покой моим издерганным нервам. Музыка и алкоголь. Дивлюсь я, что оно в руках виноторговцев…

— Что-что?

— Где вещь, что ценностью могла б сравниться с ним? Не обращайте внимания. Это рубаи Омара Хайяма о вине. Пустяки. От ваших инженеров есть хоть какой-то прок?

— Это лучшие инженеры. К тому же с высокими окладами.

— И эти гении не в состоянии решить проблему в обход патентов вашего конкурента?

— Если быть кратким, то да, не могут.

— Видимо, нам не обойтись без аналитической работы, — грустно резюмировал изобретатель, — а это для меня — нож острый. И все-таки сумма состоит из слагаемых. Вы это понимаете? Лично я — нет. Горе мне с этими словесами. Брякну что-нибудь, а потом сам не могу понять, что же я сказал. Это поинтереснее, чем театр, — несколько загадочно сказал он. — У меня голова начинает раскалываться. Так много слов и так мало спиртного. Итак, на чем мы прервались?

— На полдороге в дурдом, — ехидно молвил Брок. — Если бы вы не были моим последним шансом, я бы…

— Не трудитесь, — снова заскрипел Джо. — Разорвите контракт, Брок. Все равно я не скреплю его своей подписью. Я не гонюсь за славой. Я выше этого.

— Если ты не умолкнешь, — пообещал Гэллегер, — я заеду тебе в ухо.

— Давай! — завизжал Джо. — Колоти меня! Лупи сильнее! Чем подлее ты отнесешься ко мне, тем скорее подорвешь мою психику и таким образом убьешь. Мне наплевать. Я лишен инстинкта самосохранения. Бей, и ты увидишь, что я не боюсь тебя.

— А ведь Джо молодец, — задумчиво сказал изобретатель. — Это единственная разумная реакция на шантаж и запугивание. Если уж конец неизбежен, то чем скорее, тем лучше. Джо не признает нюансов. Любое сильное болевое ощущение уничтожит его. А ему наплевать.

— Как и мне, — пробурчал Брок. — Меня интересует лишь одно…

— Да-да, понятно. Что ж, подождем, возможно, что-нибудь и придет мне в голову. Как пройти на вашу студию?

— Вот вам пропуск. — Брок черкнул пару слов на обороте своей визитки. — Я могу надеяться на вас?

— Конечно, — легко соврал Гэллегер. — Идите и ни о чем не беспокойтесь. Попробуйте не нервничать. Я займусь вашим делом. Или я сразу же найду решение, или…

— Или что?

— Или не найду, — оптимистически закончил Гэллегер и коснулся кнопок алкогольного органа у себя под кушеткой.

— Я устал от мартини. Ну что мне стоило сотворить робота-бармена, раз уж я занялся роботами. Иногда даже на кнопку нажимать невмоготу. Успокойтесь, Брок. Я сразу же возьмусь за ваше дело.

Но владелец «Вокс Вью Пикчерс» не успокоился.

— Хорошо, я надеюсь на вас. Если вам нужно от меня что-нибудь…

— Блондинку, — протянул Гэллегер. — Вашу сверхсуперзвезду Сильвию О’Киф. Направьте ее сюда. Это единственное, чем вы можете мне помочь.

— До свидания, Брок, — заскрипел робот. — Не огорчайтесь, что не заключили со мной контракта, вас должно утешить уже то, что вы услышали мой несравненный голос и даже лично любовались мною. Но не рассказывайте о нашей встрече всем и вся. Видит бог, мне не нужны толпы поклонников. Они слишком шумят.

— Что такое догматизм, познать до конца можно только после беседы с Джо, — заметил Гэллегер. — До встречи, и не забудьте про Сильвию О’Киф.

Лицо Брока исказилось мучительной гримасой. Он попытался что-то сказать, но не нашел слов, махнул рукой и пошел к выходу.

— Прощайте, уродливое создание, — простился с ним Джо.

Когда грохнула дверь, Гэллегер лишь покачал головой, хотя роботу с его нежным слухом сделалось совсем худо.

— Так тебе и надо! — сказал он. — Какая муха тебя укусила? Брок чуть с ума не сошел, слушая твои откровения.

— Не мнит же он себя киногероем, — парировал робот.

— Не в красоте счастье.

— Как же ты глуп. И безобразен так же, как Брок.

— А ты — мешанина из скребущихся колесиков, шестеренок и передач, не говоря уже о червяках, которые в тебе так и копошатся, — парировал создатель робота, имея в виду, конечно, червячные передачи в корпусе своего детища.

— Я бесподобен. — Джо самозабвенно изучал себя в зеркале.

— Это может прийти только в твою уродливую голову. И зачем только я сотворил тебя прозрачным.

— Чтобы все остальные могли любоваться мною. Лично у меня зрение рентгеновское.

— У тебя совсем крыша поехала. А почему я спрятал изотопный мозг в твоем животе? Другого места не нашлось, что ли?

Джо не реагировал. Поразительно противным, скрипучим голосом он тянул какую-то мелодию. Чтобы обрести моральные силы, Гэллегер подкрепился джином прямо из горлышка, но и это не помогло.

— Может, наконец, заткнешься? — взорвался он в конце концов. — Старый поезд метро на повороте и то мелодичнее.

— В тебе говорит зависть, — парировал робот, но, сжалившись, повысил тональность до ультразвуковой. После полуминутной тишины округу огласил собачий вой.

Гэллегер нехотя покинул кушетку. Пора было сматываться. Все равно в лаборатории не сосредоточишься, пока эта ожившая куча жестянок изливает на всех окружающих потоки самолюбования и самодовольства. Вдруг Джо рассмеялся противным кудахчущим смехом.