Алексей Дуров - Обреченный мир Страница 21

Ничего не объясняя, съехала в ближайшем удобном месте, погнала байк по стерне. Действительно скорость увеличилась, подбрасывает время от времени, но не надо зря маневрировать. Да и подбрасывает меньше, чем на дороге.

И хочется еще правее взять. Значит, надо так и сделать.

Саян вопросов не задавал, знал уже про чутье. Да оно и у него самого должно быть, пролазник же.

Занялась заря, и стало понятно, почему так тянуло влево. Как раз на возвышение въехали, открылся пейзаж: поля, перелески, разрушенный землетрясением хутор. Даже водоем небольшой имелся, только трудно сказать издалека, пруд это, озеро или лужа. А еще огромная, невообразимая трещина в земле извивается, тянется далеко в обеих направлениях. Широченная, наверное, правильно будет назвать ее разломом. В одну сторону, вправо — явно за горизонт, влево — трудно сказать, там где-то на приличном расстоянии бьет в небо столб не то дыма, не то пара, не видно за ним ничего.

Жуткий вид, уродливый, гротескный. Нарисовал художник безрадостный пейзаж, и так самому не понравилось, что полоснул холст ножом. Тупой стороной.

Приближаться к трещине не только не хочется, но и нельзя — над ней курится дымок, ветер донес запах тухлых яиц. Кажется, так воняет сероводород и, кажется, он ядовитый. Вон и растительность зачахла рядом с трещиной. Нельзя к ней приближаться.

Не то, чтобы трещина перпендикулярно поперек дороги — наискосок, но все равно перегородила путь к лазу. Пока что, если двигаться вдоль нее влево, к лазу будут приближаться, но рано или поздно лаз окажется «на траверзе» — тогда удаляться начнут, если не смогут перебраться на ту сторону.

Саян что-то пробормотал на родном языке, на ругательство похоже. Хоть у кого-то настрой боевой, а Оксана просто растерялась. Не готова была к таким препятствиям. Хуже любого рухнувшего моста, хуже безумцев.

Беспомощно слезла на землю, уставилась на Саяна, не зная, что сказать. Тот понял по-своему:

— Ты хочешь, чтобы опять вел я? Ты устала?

И с готовностью перебрался на водительское место. Оксана — автоматически — влезла на пассажирское.

Саян сразу погнал влево, вдоль трещины. Может, он и прав — с одной стороны, к лазу все же приближаются, с другой — не может же трещина тянуться бесконечно. Разве что до океана… Нет, это вряд ли, чутье подсказывает, что еще можно успеть к лазу.

— Останови, — попросила Оксана. — Одеяло…

Саян гнал решительно, уверенно. Как будто знал, что трещину можно преодолеть. Чуял?

Оксана тряслась на заднем сиденье, вздрагивала от доносимого случайными порывами ветра запаха сероводорода. Постепенно выходила из прострации. Раз чутье говорит, что есть надежда, и не только Оксане, судя по всему, говорит, значит, надежда действительно есть.

В конце концов, действительно уснула.

В этот раз проснулась сама. Байк ровно покачивался, солнце уже перевалило зенит. Уже второй день из трех допустимых заканчивается. Но, кажется, еще есть шанс успеть вовремя.

А что с трещиной? Трещина по-прежнему была справа, но казалась гораздо уже. И дым из нее не идет, и кусты на краях зеленые. А белый столб не то дыма, не то пара — далеко за кормой.

Саян заметил, что Оксана проснулась, и порадовал:

— Кажется, вон там она заканчивается!

Да, действительно, трещина впереди упиралась в одинокую сопку с камнями на вершине и сходила на нет. Правда, по сопке будет непросто проехать, но, может, вокруг?

С замиранием сердца ждала, когда же поравняются с сопкой, когда объедут ее. Трещины за сопкой не было. Повезло, все-таки подфортунило!

— Дальше я поведу! — радостно выкрикнула Оксана. — А ты — спи.

— Да… мне нужно поспать.

— Угу. А что там был за пар?

— Пар? А… Это в трещину текла река. Наверное, там внизу жарко.

— Река? А нам не придется через нее…

— Через эту не придется.

— А через другие?

— Может и придется. Я не знаю, что у нас впереди, ты решаешь, куда ехать.

В последних словах не было обиды. Было опасение и вопрос. Между прочим, давно пора было рассказать Саяну, куда едут.

Принялась рассказывать, что помнит из карты:

— Нам надо ехать по… по той же дороге, а уже в самом конце, в горах — повернуть налево на развилке. Ну а там — уже недалеко.

— Хорошо. Тогда у нас на пути всего одна маленькая река. Даже не река — ручей. Уже там, после развилки.

— С мостом?!

— Да, но мост построили уже когда проложили хорошую дорогу, а до того реку пересекали вброд. Она маленькая. А мост очень прочный, построенный с расчетом на оползни, я думаю, что он выдержит землетрясение. И гор впереди нет, только лесистые холмы. На наших картах иногда неправильно обозначают. Обозначали.

Саян улегся, скрючившись, на заднем сиденье, Оксана заняла водительское место, и двинулись дальше.

Оксана несколько запоздало разглядела, что вокруг не поле, а степь — никакой стерни, никаких снопов, только дикая трава и редкие кустарники. Земля не абсолютно ровная, не плоская как стол, однако неровности либо очень пологие, либо их легко объехать. Байк развил по траве очень приличную скорость, мелкие кочки и ямки не мешали — подвеска у байка хорошая.

Оксана все равно чуяла, что надо спешить, вообще предчувствия какие-то нехорошие. Опят, связанные с нейтронной звездой — может она в эту ночь рентгеном ударит, может еще какая катастрофа произойдет, вроде землетрясения. Потому и надо спешить, чтобы обогнать неприятности. С такой скоростью — скоро будут.

Так бы и гнать до самой дороги, а там до самого лаза.

Однако уже под вечер налетели тучи, слились в одну огромную, темно-серую с просинью. Очень нехорошие предчувствия появились по поводу стремительно надвигающейся грозы.

Оксана остановила байк, взялась поднимать тент. Саян, который и так спал неспокойно, проснулся, подхватился. Первым делом уставился на грозовую тучу, потом — на Оксану. В глазах у него промелькнул страх. Видимо, чутье ему что-то нехорошее подсказало.

Есть чего бояться — они в степи, торчат на ровном месте, а молния бьет в то, что торчит.

Оксана, немного подумав, открыла багажник, достала непромокаемые комбинезоны, один, что побольше, протянула Саяну:

— Вот, одень поверх всего. Жаль, сапоги только одни.

Рванулись дальше.

Дождь начался внезапно, мощно. Не капли с неба сеялись, а настоящие струи били, тент прогибался. Похоже на тропический ливень, который Оксане приходилось наблюдать в мире Ненависть. Только сильнее. Щетки не успевали убирать воду со стекла, Оксана вела байк, пользуясь не столько зрением, сколько чутьем.

Почему-то — и к счастью! — без молний.