Анастасия Галатенко - Нф-100: Адам в Аду Страница 21

-- Как? Как это можно сделать?

-- Тише, прошу вас! -- Кривцов понизил голос. -- Я, я знаю метод. Я разрабатывал его в институте. Я уже готов был показать результаты, но меня связали по рукам и ногам... Если бы я сказал, что знаю, как можно подготовить сознание к бессмертию, это было бы или бездоказательно, или преступно. И тут, как манна с небес, явились вы. Значит, я смогу заявить, что само время проверило мои результаты! Ошибка, никто не виноват. Простая халатность, приведшая к доказательству моей теории на практике.

-- Я поняла, -- кивнула Жанна. Она задумалась, а нейрокристалл теперь остывал, становясь светло-кирпичного цвета. Что за женщина! Сменой оттенков можно было любоваться вечно.

-- Я только не очень понимаю, зачем мне нужно приносить нейрокристалл вам.

-- Я должен убедиться в том, что он соответствует моей теории. Жанна, -- он взял ее руки в свои, и на этот раз она не сопротивлялась. -- Жанночка, верьте мне. Я, я хочу только поговорить с вашими друзьями.

-- Но как вы сделаете это без тела?

-- Тсс! -- Кривцов наклонился к самому ее уху и прошептал:

-- У меня есть тело!

-- У вас?!

Он рассмеялся.

-- Знаете ли, прикупил для себя, пока еще было можно. Или вы думаете, я так легко сдамся смерти?

Она неуверенно улыбнулась.

-- Мне... нужно подумать. И посоветоваться с ними...

-- Если они так хотят выбраться, как вы говорите -- они согласятся.

Жанна сделала неуверенное движение головой. Ее кристалл совсем потух -- она ушла в себя. Кривцову захотелось снова разбередить его, увидеть его опьяняющий блеск. Кривцов казался себе голодным, почуявшим запах пищи, или -- он усмехнулся -- собакой, взявшей след.

Жанна заметила его усмешку.

-- Вы смеетесь?

-- Меня, Жанна, чрезвычайно будоражит мысль о том, что, если вы согласитесь, мы с вами будем сообщниками.

Нейрокристалл заиграл ярче. Она улыбнулась.

-- Так -- гораздо лучше, -- тихо сказал Кривцов и снова провел рукой по ее волосам.

Жанна сдалась легко. Когда они расстались, он уносил с собой тепло ее поцелуя и обещание сделать все возможное для осуществления их планов. Ей понадобится только немного времени, чтобы еще раз все обдумать и собраться с силами. Кривцов разрешил.

Когда они зашли выпить по чашке кофе, Жанна говорила о себе и своих взглядах на жизнь. Кривцов слушал вполуха, размышляя о том, что гораздо легче работать с единомышленниками. Неуверенность -- это пустяки, пройдет. Гораздо важнее -- гибкость мышления.

Иногда для работы Кривцову приходилось редактировать правду -- иначе люди вряд ли смогли бы довериться ему. А для того, чтобы работать с мозгом, нужно полное доверие. Кривцов всегда шел на это с неспокойным сердцем. Впрочем, работать с теми, ради кого приходилось бы сильно пересматривать свои взгляды на жизнь, он не собирался. Пришлось бы откровенно лгать, а этого он не терпел. К тому же у них не было даже минимального шанса -- к чему тратить время? А Жанна... Жанна была идеальна. Ее кристалл почти не нуждался в обработке. Хоть сейчас прошивай!

Однако это был тот редкий случай, когда кристалл хорош в теле. Кривцов ощущал это слишком отчетливо.

И поэтому набрал номер Жанны.

Она была смущена. Она не могла решиться. Она, похоже, плакала.

-- У тебя есть домашний робот? Нет? Смотри, -- Кривцов положил перед собой замызганный блокнот, рисовал в нем схемы и старался говорить самым обыденным тоном:

-- Вот тут -- рычажок. Его трудно обнаружить, если не знаешь, что он тут, на затылке. Спрятан в углублении, прикрыт волосами, но на ощупь ищется довольно быстро. Открываешь. Нейрокристалл внутри, в чехле. Чехол лучше не таскать -- он тяжеленный, в нем помимо защиты еще куча свойств, и, самое главное, много электронной начинки, обеспечивающей взаимодействие тела и мозга. Аккуратно вынимаешь чехол, внизу будет отверстие, через который просто достаешь кристалл. Поняла?

-- А если я поврежу что-нибудь?

Кривцов взял ее руки в свои. Холодные.

-- Чехол повредить трудно, но даже если вдруг у тебя получится -- это совершенно не страшно. Найдем другой. Единственная незаменимая часть этого механизма -- сам нейрокристалл. А его практически невозможно повредить, оболочка очень надежна. Ты же не будешь пинать его ногами или выбрасывать из окна?

-- Наверное, не буду, -- она улыбнулась.

-- Ну вот видишь. Главное запомни -- доставать память надо до того, как отключишь кристалл. Поняла? Иначе автоматически запустится форматирование -- это свойство такое дурацкое у пробной модели. Блок памяти вот тут, доставать можно все разом. Он покажется тебе большим и тяжелым -- не пугайся. Кристалл тоже, кстати, тяжелый, будь к этому готова. Тяжелый и твердый. А то часто новички покупаются на его прозрачность, а потом роняют, потому что не ожидают такого веса. Кстати, -- вдруг спохватился Кривцов. -- Ты же в институте мозга работаешь. Почему я тогда тебе все это объясняю?

-- Потому что я библиотекарь. И архивариус. Копаюсь в книгах и файлах...

Она покачала головой:

-- Я просто не вижу другого выхода. Я никогда бы не пошла на это, если бы...

-- Если бы не желание помочь, -- подхватил Кривцов. -- Послушай. Ты все делаешь правильно. Скажу тебе честно, с твоим появлением в моей жизни появилась надежда, что все, что я делаю, не пропадет зря. Ты спасаешь не только своих друзей. Ты спасаешь и меня тоже, и я, я не могу не быть тебе за это благодарен.

Он смотрел ей прямо в глаза, но видел нейрокристалл -- яркий, сверкающий. Удивительный. Уникальный. Восхищение переполняло его, затапливало изнутри, лишало контроля. Вот она -- цель его работы, его мечта, его надежда. Его будущее и его бессмертие. Протяни руку -- и коснешься. Кривцову захотелось коснуться. Интересно, как она засияет в момент высшего наслаждения. Кривцов дал себе слово проверить это. Когда-нибудь.

До сих пор он видел только один кристалл, который мог бы сравниться с этим по красоте. Он до сих пор стоял перед глазами. Но Кривцов выпустил чудо из рук и больше не видел. А ему было так необходимо рассмотреть его получше. Увидеть на сверкающих гранях одно-единственное крошечное пятнышко -- ошибку, сломавшую ему, Кривцову, жизнь.

Он провалился памятью в другое кафе. Он видел себя -- помолодевшего на шесть лет, без седины в волосах, без дрожи в пальцах, без ранних морщин. Напротив сидел другой человек. Кривцов любил сравнивать себя с Давидом, а его -- с Голиафом. Большой, мощный, широкий в плечах. Сашка Левченко. Он был еще жив -- или надо было бы сказать "как живой"?

-- Пойми, Веня, они личности! -- глубокий баритон Левченко легко заглушал шум, доносившийся с улицы, заполнял собой все помещение, наступал на Кривцова со всех сторон. Это было неприятно. -- Посаженные в клетку, они не в состоянии оттуда выбраться. Они так же чувствуют, так же видят, так же помнят! Они умерли уже по нескольку раз каждый -- и это мы с тобой, Веня, заставляем их умирать. Беззастенчиво смотрим их память, сажаем в ущербные японские тела...