Уолтер Уильямс - Оголенный нерв Страница 21

Сара поцеловала брата, потом зажгла сигарету и вставила ему в рот. Уцелевший глаз наблюдал за ее действиями вполне Осмысленно, у Дауда выработалась неплохая устойчивость к огромным дозам эндорфина, и наркотик не слишком сильно затуманивал его сознание. Сара заботливо ухаживала за братом уже несколько недель.

— Где Джекстро? — спросил он. — Он обещал зайти.

— Я его не видела.

Саре не хотелось говорить Дауду правду. Джекстро никогда не придет. Он уже давно нашел себе другого подопечного. Если бы состояние Дауда не было таким тяжелым, Джекстро, может, и зашел бы. Впрочем, он еще придет, если прослышит, что Дауд опять сможет зарабатывать ему деньги. Но не раньше.

— Через несколько дней тебе начнут восстанавливать ноги. Вначале одну, потом другую. Я нашла работу. — Сара пыталась улыбнуться. — Тебе какую ногу сделать раньше? Правую или левую?

— Какая разница.

— Меня не будет несколько недель. Я уезжаю в субботу.

— Понятно. Получила работу?

— Да.

Глаза Дауда лихорадочно блеснули. Рука потянулась к рукоятке над головой. Он немного поупражнялся с гирей, но вскоре бросил это занятие.

— Джекстро обещал принести мне гормонов. Может, он уже достал их. Принеси. Лучше завтра, пока ты не уехала.

Сара с жалостью посмотрела на брата. Как он далек от реальности! Она осторожно присела на краешек кровати, взяла его за руку, но Дауд отдернул ее и, повысив голос, спросил:

— Принесешь?

— Дауд, — мягко заговорила Сара, — послушай меня. Тебе нельзя принимать гормоны. Сначала надо поправиться, восстановить ткани, мышцы.

— Как ты не понимаешь! — Дауд стукнул кулаком по постели, и тут же на одном из аппаратов предостерегающе замигал красный огонек, раздалось какое-то попискивание. Старик на соседней кровати заерзал. — У меня начинает расти борода! Меня бреют каждое утро! — Он обиженно отвернулся от сестры. — Джекстро даст мне работу, только если я буду выглядеть молодым и красивым.

— Дауд. — Тот закашлялся так, что не мог говорить. Сара вынула у него изо рта сигарету, нежно взяла брата за руку. Понемногу кашель затих. Красный сигнал погас, писк прекратился. — Ты будешь и сильным, и молодым. Ты будешь красивым. Не надо бояться, дурачок.

Эти заклинания Сара готова повторять каждый день. Она готова сама поверить в них. Но главное, чтобы в них поверил Дауд.

— Я буду годиться только для извращенцев, которые любят калек. Не хочу! — прошептал он сквозь слезы.

Она молча гладила руки брата, стараясь нежными прикосновениями заглушить его душевную боль.

Наконец Сара встала и вызвала такси. Из больницы она вышла через черный ход столовой. Непрерывно озираясь, проскочила мимо удивленных поваров. Сопровождаемая любопытными взглядами, наглухо застегнула бронежилет, подняла высокий ворот. Теперь можно выйти на улицу. Сара осторожно приоткрыла стальную дверь и выскользнула в уличное пекло.

Тело под бронежилетом почти сразу же покрылось потом. Сара беспокойно озиралась, поглядывала на зеркальные окна, пытаясь обнаружить слежку, прислушивалась к шорохам, в любой момент ожидая пули… Такси прибыло минута в минуту. В машине она немного успокоилась, хотя понимала, что это лишь иллюзия безопасности. От мощной ракеты такси не спасет.

Сара нехотя расстегнула бронежилет, убеждая себя, что бояться нечего. Такси тронулось. Сара обернулась. Вот они! Серый «меркурий» резко рванул следом. Водитель даже не успел захлопнуть дверцу. «Значит, все-таки охотятся», — подумала она и, к своему удивлению, испытала облегчение. Определенность, даже самая неприятная, все же лучше. Напряжение спало, нервы и мышцы расслабились. Ожидание закончилось. Теперь надо действовать. Может, она ошиблась? Надо проверить.

— Поверните налево, — велела Сара водителю, — а потом направо.

Слегка удивленный водитель подчинился. «Меркурий» держался сзади, как приклеенный. Сара включила вживленный в мозг радиоприемник и прислушалась к сообщениям полиции. Обычные полицейские переговоры. Она методично проверила все частоты. Со стороны «меркурия» ничего не доносилось. Значит, больше за ней никто не следит.

— Теперь прямо, — приказала Сара.

«Итак, всего одна машина. Это хорошо. — Она коснулась шеи. „Ласка“ спокойно спала в своем убежище. — Эх ты, боевая моя подруга, скоро ты мне снова понадобишься».

— Здесь налево.

Такси свернуло в сторону местной Венеции.

В каждом прибрежном городе есть район, расположенный ниже других. И когда океаны, поднимаясь, начали наступать на сушу, эти районы постепенно погружались в воду. Только Нью-Йорк отгородился от Атлантического океана гигантской плотиной. Но и она была разрушена во время Скальной Войны. И теперь Манхэттен стал самой большой в мире Венецией, превращаясь во время весенних приливов в полуостров. Пенистые волны катились по пустынным улицам, бурлили между бетонными руинами. Редкие жители бродили по колено в воде, выискивая всякий хлам. Нью-Йорк умирал. Великий город разрушался медленно и неотвратимо.

Здесь же, у залива Тампа, вода поднималась лишь на три — пять сантиметров. Поэтому уровень в течение года практически не менялся. Эта часть Венеции разрушалась медленнее, ее затопляло только во время летних штормов. Дома кренились к морю, у некоторых обрушились стены, но улицы, которые отстояли подальше от берега, заливало не очень сильно. Здания здесь еще не тронуты водой, в них можно было даже жить.

Правда, и эти дома давно уже разграбили, не оставив ни мебели, ни сантехники. Ничего. После Скальной Войны затопленные дома стали приютом для тысяч беженцев, прибывших с Севера, наводнивших оккупированную, но уцелевшую Флориду. После беженцев остался всякий хлам — самодельная мебель, тряпки, старая утварь. Но даже этот мусор еще пригодится новому поколению бездомных.

Сейчас в этой Венеции обитали, как правило, чудаки, туристы и те, кому больше некуда было податься. Несчастные вроде Сары.

Такси мчалось по дороге, огибавшей линию прилива, по направлению к тонущему Сент-Питерсбергу. Мимо проносились мертвые окна разоренных человеческих жилищ.

— Остановитесь, — приказала Сара, вынимая из-под бронежилета деньги. «Если это моя последняя поездка, я имею право дать водителю приличные чаевые».

Продолжая слушать полицейские переговоры по рации, Сара спустилась по безлюдному берегу. Морские водоросли цеплялись за ноги. Боковым зрением Сара заметила, как на дамбе остановился серый «меркурий». Она юркнула в пустующий дом.

В коридоре стоял полумрак, под ногами плескалась вода, покрытые плесенью обои отстали от стен, брошенную рухлядь покрывали водоросли. Сара прошла мимо мертвой кабины с распахнутыми дверями, поднялась на лестничную площадку и осторожно выглянула в разбитое окно.