Ольга Елисеева - Сокол на запястье Страница 21

Сначала Ярмес решил, что это копоть от костра, но, потрогав его пальцами, вымазал руку в зеленоватой плесени. Пятно продолжало расти и в холодное время года. Его форма отдаленно напоминала фигуру, закутанную в плащ.

"Ты дерзок, Ярмес, -- услышал он у самого своего уха. -- Ты перешел мою реку, ел ягоды с моего дерева, а теперь хватаешь меня, как крестьянку в праздник сева".

Охотник отдернул руку.

"Но мне это нравится", -- шептал голос.

Ярмес повертел головой в разные стороны, но никого не увидел. "Надо уносить отсюда ноги," -- мысль плеснула в его голове лениво, как рыба в ночной реке. Мужчина уже чувствовал, что внезапно подступившее к ногам тепло медленно заливает его тело.

Видимо, на улице пошел снег, и ледяной морозец сменился мягкой ватной сыростью. Сон охватывал охотника, убаюкивая и голод, и тупую боль в помороженных пальцах. "Я замерзаю, -- подумал Ярмес, -- Как хорошо".

Набрякшие свинцом веки несколько раз опустились. В этот миг пятно на стене начало расти, набухать изнутри, отделяясь от известняка. Вот показалась голова в темном гиматии, из камня выступила грудь, заметны стали руки и бедра незримой женщины, выходившей из тверди земли. У нее было белое, как известняк, тело, а когда она вскинула лицо, оно оказалось цвета спелых тутовых ягод.

-- Здравствуй, Ярмес. Я ждала тебя.

Охотник с трудом провел языком по потрескавшимся губам.

-- Я наблюдала за тобой, -- продолжала женщина. -- Я видела, как ты растешь, становишься сильным. -- ее руки почти касались его плеч. -- Ты хороший охотник. И хороший сын. Твои сородичи любили тебя. Пойдем за мной.

Ярмес почувствовал неодолимую тягу, исходившую от божества. Ему хотелось влиться в камень, стать частью колоссальной мощи, давившей на него все сильнее и сильнее.

Женщина поманила его пальцем.

-- У тебя был долгий путь. Но он окончен.

Запоздалое раскаяние охватило сонный разум охотника. Вместо того, чтоб подняться и следовать за женщиной, он повалился на пол у очага.

-- Мать Сухого Дерева, прости меня! Чем я могу отвести твой гнев?

На мгновение ему показалось, что божество смотрит на него озадаченно, потом лицо женщины озарила ровная, как молодой месяц, улыбка.

-- Олень. -- тихо произнесла она. -- Положи оленя на алтарь и ступай за мной. Это будет твоя искупительная жертва.

Медленно-медленно до сознания Ярмеса доходил смысл ее слов. Отдать оленя? Но он не может. Олень не его! Он -- роду. Там ждут. Там хотят есть. Дети. И старики... Нет, женщины. Старики потерпят. Сейчас не то время. Если они умрут, беды не будет, род выживет. Детей тоже можно нарожать. Но если погибнут женщины и все сильные охотники, некому будет поднять семью...

-- Не беспокойся о них. -- внятно произнесла богиня. -- Им олень уже не нужен.

-- Разве... -- Ярмес не посмел договорить: "все уже умерли?" Нет, он не так долго ходил за зверем. Еще неделю назад они были живы. И не то чтобы очень измучены. Конечно, запасов мало... Но никто не умирает за неделю!

-- Их судьба не должна тебя беспокоить. -- твердо сказала хозяйка горы. -- Они погибнут здесь. Но я возрожу их в другой жизни, где они не будут нуждаться ни в пище, ни в крове. Положи оленя на алтарь.

-- Нет! -- завопил Ярмес, как безумный. -- Ты, тварь! Каменный истукан! Ты сама хочешь есть! Разве я не вижу, как жадно блестят у тебя глаза, а губы налиты кровью!

Богиня отшатнулась. Никогда в ее присутствии никто не позволял себе такого святотатства. Но охотник точно с цепи сорвался.

-- Ты голодна, как все в этих проклятых горах! Тебе нужны еда и мужчина! Потому ты и заманила меня в свое логово! Отойди, дух камня!

Потрясенный всем, что выпалил, Ярмес стоял, уставившись на богиню. Охотнику казалось, что сейчас на его голову сойдут лавины с гор, и все камнепады, ринутся вниз, чтоб засыпать нечестивца.

Но богиня быстро-быстро начала пятиться к стене. Когда ее спина снова коснулась камня, Ярмес потерял сознание.

* * *

Он очнулся не скоро, на склоне холма далеко от пещеры. Олень лежал рядом на снегу. Но что это была за добыча! В одночасье доброе мерзлое мясо зверя охватило тление, настолько быстрое, что охотник чуть не задохнулся от вони. И откуда на холоде взялись эти жуки, мокрицы, черви? Еда была безвозвратно потеряна, и Ярмес знал, кому обязан несчастьем.

Он с трудом встал, оставил тушу на том же месте, где она валялась, и тяжело зашагал на запад, к стойбищу. Через пару часов охотник достиг небольшой деревни рода "волков", чьи домишки из плоских сланцевых камней задними стенами лепились к горе.

-- Все, что ты рассказал, ужасно. -- старая Ое в упор смотрела на сына своей покойной сестры. -- Ты оскорбил Великую Мать, и теперь ее гнев не обойдет нас.

-- Я найду еще дичи. -- мужчина упрямо мотнул головой.

Ое остановила его жестом.

-- В горах еды нет. Другие охотники тоже вернулись. Их капканы пусты.

Ярмес опустил голову. Старуха тоже молчала, давая возможность другим членам рода выразить свои чувства. Женщины тоненько заголосили. Из-за их спин раздался дружный рев детей, напуганных поведением взрослых.

Мужчины сгрудились вокруг провинившегося сородича. Их лица не выражали ничего хорошего.

Первым ударил Арчак. За ним Юман. И еще один тощий с прижатыми к голове ушами. Никто никогда не называл его по имени, потому что он был девятым сыном женщины, все предыдущие дети которой умерли. Смерть ходила за ним по пятам, и Ое запретила членам рода произносить его имя.

Удары сыпались с разных сторон. Ярмес не сопротивлялся.

-- Хватит! -- старуха подняла руку. -- Он по крайней мере заботился о вас. Не испугался богини.

-- Что толку? -- Арчак с досадой ткнул охотника кулаком в щеку. -Теперь мы все должны расплачиваться за его упрямство.

-- Молчать! -- Ое топнула ногой. -- Угомонитесь. Дайте мне подумать.

Воцарилась тишина. Старуха размышляла долго. Ее бесцветные губы слабо пережевывали воздух.

-- Вот мое решение, -- наконец, изрекла она. -- Ты, Ярмес, пойдешь вниз, к родне. В стойбище вашей тетки Крайлад много скота. Может быть, ее семья согласится дать нам несколько овец в обмен на человека.

Повисла пауза. Охотник удивленно вскинул голову. До него не совсем дошел смысл сказанного.

-- Ты правильно меня понял. -- кивнула Ое. -- Так издавна делают в голодные годы. Мы можем отдать работника за еду.

Глаза Ярмеса округлились и потемнели от волнения.

-- Это тяжелое наказание, -- подтвердила старуха. -- У Крайлад ты будешь один, без своего рода. Едва ли она станет щадить тебя и давать легкую работу, особенно зимой. Хоть ее семья нам и не чужая.

-- Что? Что вы делаете? -- закричал охотник. -- Я же подохну там! Я же все делал для вас!

-- О тебе речи не идет. -- резко оборвала его Ое. -- Нам надо дожить до весны. Ты провинился, и мы отдаем тебя.