Александра Мазз - Миры Создателей. Вик и Софи. Часть 1 Страница 22

Первый альбом был родительским, и в нем содержалось мало фотографий. В основном были фото со свадьбы и наши общие семейные снимки. Меня всегда обижал тот факт, что моего старшего брата Ваню в детстве фотографировали чаще. Видно, когда родилась я, родителям наскучило снимать детей. А точнее наскучило снимать вообще, моих фоток насчитывалось от силы штук десять. Тогда было сложное время, 90-е. На фоне произвола и общего хаоса мама лишилась работы, а спустя год умерла ее мама. Всем было тяжело, но маме приходилось тяжелее всех. Не представляю, сколько труда ей стоило вернуться к своей обычной жизни. Папа часто уезжал в командировки, и тогда становилось совсем плохо. Пребывая в депрессии, мама пристрастилась к алкоголю, и часто ссорилась с папой. Мне было 4, а брату 7 лет. Ваня уже все понимал и происходящие события тех лет, отложили определенный отпечаток на его характер. За тот сложный для нашей семьи период не было сделано ни одной фотографии.

Закончив с родительским фотоальбомом, я приступила к своим школьным годам. Я мало что помню из первых двух классов. Помню только яркие моменты, к примеру, поход в цирк, фотосессию для школьного альбома или доски достижений. Мои фотографии часто там красовались. А вот и мои старые друзья! Такие они здесь все крохотные и худощавые! К более сознательному возрасту я уже помнила каждый снимок, и все что с ним было связано. Фотографии были яркие и веселые, но среди них находились и два не совсем удачных снимка, которые я бережно хранила. История этих фото всегда вызывала во мне противоречивые чувства. Мне было лет 11. Мы с братом после школы во что-то играли в гостиной, мама спала, папа был на работе. Ваня полез за чем-то в ящик стола и обнаружил там фотоаппарат. Мама настрого запретила нам делать фотографии без ее разрешения, так как считала, что мы просто портим кадры. Ваня предложил меня сфотографировать, а я начала отказываться и убеждать его, что это не правильно, что родители нас накажут. Но он меня никогда не слушал, и причем, всегда убеждал поступать, как ему хотелось. И в тот момент, когда я с ним спорила, он меня сфотографировал. Мое лицо получилось на снимке ужасно смешным, рот был открыт, а руки протянуты вперед, а следующий снимок он уже сделал, когда я согласилась на еще одно фото, чтобы уж получилось все как следует. Я долго причесывалась и спрашивала, как лучше встать, но в ответ ничего дельного мне не поступало. И этот второй снимок всегда прилагался к первому. Я мило, даже застенчиво, улыбалась в объектив, а мои тщательно причесанные длинные волосы были заправлены за уши, которые из-за этого торчали как у мартышки. Брату в последствии понравилась эта фотография, и он попросил меня ее сохранить. Мама, когда узнала, совсем не ругалась. И по какой-то причине эти два фото производили на меня большое впечатление. Словно это было напоминанием о некой, прошедшей мимо моего сознания, трагедии…

Следующий альбом был посвящен моим различным поездкам. Мы много путешествовали всей семьей. Папа был военный, потому нам часто приходилось менять место жительства. Меня это нисколько не расстраивало, я любила бывать в новых необычных местах и знакомиться с интересными людьми. А вот Ваня, наоборот, всегда очень остро воспринимал переезд, так же, как и мама. Он привязывался к обжитому месту и людям, которые его населяли. Мама же считала, что это плохо отражается на нас, так как мы не имели постоянного дома и друзей. Они с папой часто ссорились из-за этого, но она всегда ему уступала, правда, до определенного момента.

Фотографии различных городов сменялись снимками разных людей, и всех их я могла вспомнить сейчас и рассказать что-нибудь с ними связанное. За свою недолгую жизнь я проучилась в пяти школах. Что ни год, то новый класс, и новые школьные фотографии. С некоторыми подругами я и сейчас общаюсь, мы переписываемся по электронной почте, правда, с каждым годом все реже и реже. Я отложила несколько фотографий с друзьями и одну семейную. Мне захотелось украсить ими свою пустую стену над кроватью.

Оставался последний альбом. Альбом, который я начала, когда мы приехали в Калининград. В нем почти не было фотографий брата и мамы. Четыре года назад, мои родители развелись, и мама переехала жить в Лондон. Ваня, переехал вместе с ней, но не столько из-за развода, сколько из-за своей феноменальной способности влипать в неприятности. В середине 10-го класса его перевели в лондонскую закрытую школу, а по ее окончании, он поступил на юридический факультет в Лондонский городской университет,3 который находился в самом сердце Лондона. Этому университету было более 100 лет, и он считался очень престижным вузом в Англии. Ваня был без ума от этой страны и постоянно склонял меня к тому же выбору. Но я предпочла остаться с отцом, мне было жаль оставлять его совсем одного, тем более Лондон я никогда не любила. Этот постоянный дождь и холод совсем неблагоприятно влияли на мое здоровье. Из Калининграда, спустя полгода, мы с папой переехали в город Хамхын в Северной Корее, где прожили еще год. Вернувшись обратно на родину, мы с ним обосновались в трехкомнатной квартире в тихом районе Калининграда, недалеко от побережья. С братом мы виделись всего несколько раз в год, а с мамой немного чаще, в основном на каникулах и когда папа куда-либо уезжал на длительное время в командировку.

Закончив просматривать свой последний альбом, я взяла отложенные мною снимки, остановившись на последней совместной семейной фотографии, которую я так любила. Я словно перенеслась на несколько лет назад, когда все мы жили одной полноценной жизнью. С этими воспоминаниями я закуталась в плед, закрыла глаза и провалилась в сон.

– Доброе утро, красавица, – послышался мне близкий голос.

Я нехотя открыла глаза и увидела папу. Он сидел у моей кровати, в зимней куртке, на которой еще не успели растаять снежинки. Он улыбался, и в целом его состояние можно было описать, как восторженно-радостное.

– Привет, пап. Ты уже вернулся? Сколько время?

– Уже, что-то около 10 вечера. Софи, у меня хорошая новость! – спешил скорее ею поделиться он. – Через месяц прилетает Ванька! Он досрочно сдает экзамены и проведет все свои каникулы у нас! Где-то около двух недель.

– Как? На целых две недели? Ничего себе! Что-то не похоже на него. Обычно он и пяти дней не проводил у нас, а тут, – немного ошарашено произнесла я.

– Ну что ты, зайчик! Разве ты не рада, что увидишь брата? – удивленно посмотрел на меня папа.

– Нет, я рада, правда. Просто странно как-то, – задумчиво произнесла я. – Может, что случилось?

– Перестань, Софи, – строго прервал мои предположения отец. – Ваня любит бывать у нас, и в этом нет ничего подозрительного. Как я уже сказал, он досрочно сдает экзамены. Мне, казалось, ты будешь рада, а ты как всегда ищешь подоплеку в его действиях. Надеюсь, когда он приедет, ты будешь вести себя хорошо. Не хочу, чтобы вы с ним ссорились.

– О, ну, конечно же. Я буду ангелом! – с невинной улыбкой кивнула я.

– Ты и так ангел, – ласково провел рукой по моим волосам он. – Кстати, я закупил продукты, так что если ты голодна, можешь помочь мне приготовить ужин.

Папа вышел из моей комнаты, давая мне время привести себя в порядок. Когда из кухни послышалось громыхание посуды, я поняла, что ничем хорошим это не кончится и направилась в сторону шума.

– Надеюсь, ты не собираешься готовить свое фирменное блюдо? А то я не успела позвонить пожарным, – иронично произнесла я, входя на кухню.

– Я лишь единожды спалил ужин, а ты припоминаешь мне это уже второй год! – наигранно обиделся отец.

– У этой шутки нет срока действия! – засмеялась я. – Что на этот раз?

– Мне порекомендовали сливочного краба.

– Ого! Краб это, конечно, хорошо, но я предлагаю не экспериментировать. Ты можешь пока посмотреть телек, а я тут быстро что-нибудь смастерю. Хорошо?

– Что ж, если ты настаиваешь! – многозначительно улыбнулся он и удалился.

Из гостиной послышался голос спортивного комментатора, и я принялась за дело. Достав филе курицы из холодильника и кинув его размораживаться в микроволновку, я поставила вариться рис. Когда филе разморозилось, я порезала его на маленькие кусочки, бросила на сковороду, добавила лук и морковь, и заправила специями. Пока готовилась еда, я вернулась к своим размышлениям о брате. Все-таки мне не верилось, что причиной его приезда к нам на столь длительное время была тоска по родным. Да, конечно, он скучал по мне с папой, но чтоб провести с нами все каникулы! Определенно он не хотел оставаться там, а предлог поехать к отцу и сестре никто не расценил бы как бегство. Вот только от чего же он бежал? Если я спрошу напрямую, то вряд ли он мне ответит. Мы с ним не особо откровенничали друг с другом. Может, получится выудить у мамы? Если она знает, то, скорее всего, расскажет. А если не знает? Вдруг он вляпался в какую-нибудь жуткую историю? Я бы не удивилась такому раскладу.